мятежников.
Дикие крики резали воздух, странные вязаные знамена тяжело колыхались над хаосом сверкающей стали, приглушенные хлопки воздушных пистолетов и ружей слились в непрерывный гул. Войска смешались, и стало невозможно различить, где свои, а где чужие. Огромная, пьяная от крови толпа колыхалась, словно штормовое море, заливая все новые улицы и даже отдельные дома. Атакуемые изнутри и снаружи, люди тирана растерялись, они не успевали обороняться на два фронта, и потому варвары, захватив одни из ворот Вермлота, ворвались в город.
Улицы стали скользкими от крови, звон металла и крики раненых многократно отражались от стен домов.
Соджан был впереди, он без устали работал огромным мечом, его длинные волосы развевались, и угрюмая улыбка кривила губы.
— Ко дворцу, ко дворцу! — кричал он. — Захватить дворец, или наша победа обернется поражением!
И вот, как приливная волна, его войско, сметая врагов, двинулось в сторону императорского дворца. Дверей перед ними, конечно, никто не распахивал, и они применили таран. Но когда они поддались, Соджан и его люди не посмели войти: возле двери стоял Норнос Хед, их правитель, измученный, одетый в лохмотья, заросший грязной щетиной. Его окружали личные охранники Тревина, а сам узурпатор стоял чуть сзади.
— Сделай еще один шаг, Соджан, и мне придется убить вашего бесценного императора! — злорадно ухмыльнулся он.
Соджан и его люди растерялись. Если император погибнет, все, что они совершили, потеряет всякий смысл… Долгие секунды, показавшиеся Соджану часами, искал он решение и вдруг вспомнил один давно забытый случай на стрельбах… Не раздумывая, он прицелился из пистолета в Норноса Хеда и нажал спусковой крючок. Император со стоном упал и замер.
— Ну, собака, я сделал всю грязную работу за тебя! — усмехнувшись, сказал Соджан Тревину.
В ярости тот выстрелил в Соджана. Воин бросился на землю, и пуля, просвистев мимо, попала в плечо одному из его людей.
Вновь подняв пистолет, Соджан выстрелил дважды. Тревин, пустившийся было бежать вверх по лестнице, вскинул руки и покатился по ступенькам, из его рта хлестала кровь. Безжизненное тело тирана рухнуло прямо к ногам его соратников.
Соджан издал победный вопль и, размахивая мечом, засверкавшим в изменчивом свете факелов, укрепленных на стенах зала, бросился на ошеломленных врагов. Те, не раздумывая, побросали оружие и пустились наутек.
Норнос Хед поднялся с пола.
— Умный ход, Соджан, — улыбнулся он. — Впрочем, и выстрел тоже умный.
Он посмотрел на дыру, которую пуля пробила в его одежде.
— Я рисковал вашей жизнью, сэр. Но, не решись я на это, город мог бы снова оказаться в руках Тревина.
— Но пока он в руках полтунских варваров, — рассмеялся Повелитель. — Пора спасать соотечественников.
Мир снова вернулся в Хатнор.
Пурпурная Галера
Невозможно описать фантастическое буйство красок, благородный блеск оружия и сотни оживленных прекрасных лиц людей, заполнивших большой зал. Глубокие, насыщенные цвета ковров — красные, черные, золотые, желтые, оранжевые, зеленые и пурпурные, — украшавших стены из белоснежного камня, перекликались с разноцветными мундирами разных родов войск и сияющими нарядами мужчин и женщин, представших перед троном Норноса Хеда.
В этом зале собрались почти все, не хватало только одного юного воина. Печаль затуманила взгляды придворных: среди них не было Норноса Рика, принца Хатнора, сына Повелителя.
— Народ мой, — мягко и очень печально проговорил Норнос Хед, — мой сын покинул нас уже тринадцать дней назад, и по-прежнему нет никаких известий ни о нем, ни о принцессе Асдерме. Соджан, ты нашел какие-либо следы моего сына?
— Нет, сэр, хотя мои люди обыскали всю страну. Я уверен: вашего сына нет в хатнорской империи!
— Тогда мы должны найти его, Соджан! Возьми людей, сколько потребуется, и возвращайся с моим мальчиком! Найти его можешь только ты.
Солнце уже садилось, когда усталый и покрытый пылью дальних дорог путешественник направил мьятта к каменным и деревянным домам, составлявшим приграничный город Эрн. Он ехал уже много дней, останавливаясь, только чтобы поесть и поспать несколько часов, когда чувствовал, что не может более бодрствовать. На нем была приличная одежда из прочной кожи, оружие находилось в хорошо смазанных ножнах и чехлах, щит укрывала парусина. Он выглядел как обычный солдат удачи — зилорский наемник.
Спешившись возле небольшой таверны, путешественник крикнул в открытую дверь:
— Эй, там! У вас есть стойло для моего скакуна и постель для меня?
— Да, мой господин, — ответил женский голос из таверны, и в двери показалась девушка лет восемнадцати. — Эй, Керк! — позвала она. — Принеси попону для мьятта и отведи животное в сарай!
— Следуй за мной, мой господин, — предложил явившийся на зов женщины старик, в прошлом, видимо, участник многих военных кампаний, о чем красноречиво свидетельствовали многочисленные шрамы на лице и руках. — Как идут дела? — поинтересовался он, улыбаясь, когда они подошли к громадному деревянному бараку, в котором жители деревни держали скот.
— Не так уж плохо, — улыбнулся в ответ наемник. — Пока мужчины остаются мужчинами, я не останусь без работы. Несколько месяцев назад в Хатноре случился мятеж. Было чем поживиться!
— Да, я слышал об этом от одного господина, он проезжал здесь, как раз когда там все только-только закончилось. Немного рассказал, впрочем — такой неразговорчивый, просто удивительно! Он не из Хатнора и не северянин, это точно!
— В самом деле? — Наемник явно заинтересовался, и, похоже, интерес его не был случайным.
— Этот человек с Шортани. Двух мнений быть не может.
— Шортани — большой континент. Может, он упоминал какую-то страну?
— Минутку. Кажется, он что-то говорил. — Старик замолк и подергал себя за седую бороду, потом нахмурился. — Да, я вспомнил. Тогда как раз шел дождь. Здесь почти всегда идет дождь. — Керк рассмеялся. — Порой кажется, что он никогда не кончится…
— Да, — нетерпеливо прервал старика наемник, — так что же все-таки сказал тот человек?
— Что? О, да. Страна. Да, он сказал, когда появился здесь: «Это не похоже на Уфжир». Я еще спросил, а где это. Но он ничего не ответил.
— Уфжир, гм-м-м… Это самый дальний уголок Шортани. Наверное, он еще в пути. Возможно, это не имеет значения, но кажется странным, чтобы уфжирец уезжал так далеко из своей жаркой страны, а особенно зимой. Как выглядел этот человек?
— О! Вполне обычно. Невысокий, полноватый. У него такой забавный, украшенный драгоценными камнями меч… Из тех, что ломаются от первого удара клинка из доброй стали. Да, я еще помню свою молодость. Твоя матушка в то время только училась говорить… Я вот что скажу, у нас не было тогда этих новых летающих машин. Мы преодолевали сотни миль только на мьяттах, а чаще на собственных ногах…
— Да! — наемник, казалось, едва держал себя в руках. — Ты можешь описать уфжирца?
— Конечно. Так… У него была слегка завитая борода, и она выглядела так, словно ее смазали маслом. Одежда у того господина была модная, неподходящая для путешествия, но дорогая — из очень богатой ткани. Наверное, он какой-то вельможа. Нанял целую толпу мужчин в деревне, и они отправились куда-то все вместе. До сих пор не вернулись.
— А ты знаешь, куда?
— Нет, я заметил только, что они пошли дальше по дороге в том же направлении, что и ты. Тоже верхом, и хотя они это скрывали, у каждого в одеялах был спрятан меч. Но меня-то им не удалось
