отправилась ваша банда? Что вы сделали с нашими детьми? Говори, лупоглазый мошенник!
Выдренок взглянул на Матиаса и кивнул в сторону Бэзила:
— Суши весла! Какой забавный кролик! Матиас и Джесс рассмеялись над дерзостью малыша. Бэзил надменно прошествовал к ручью, с обидой бормоча себе под нос:
— Забавный кролик, вот уж действительно. У этих водяных увальней никаких манер! Не удивлюсь, если его мамаша носит татуировку.
Матиас уселся, выбрав сухое место под повозкой, и поманил выдренка лапой:
— Поди сюда, малыш. Сядь и поговори со мной. У меня у самого сын твоих лет, тебе нечего бояться.
Выдренок усмехнулся. Он скользнул под повозку и постучал лапой по оси и спицам колеса.
— Хе-хе, а здесь интереснее, чем играть наверху повозки, — хихикнул он. — Меня зовут Щекач. А тебя как?
— Матиас из Рэдволла. Что ты здесь делаешь, Щекач?
— Просто играю и развлекаюсь. Я люблю играть и развлекаться. А ты?
— Любил, когда был в твоем возрасте. Скажи, когда ты первый раз увидел повозку, подле нее был кто- нибудь?
— Суши весла! Еще как были. Две старые злобные ласки, они называли друг друга Тупонос и Фингал. А я залег в кустах и смотрел за ними, вот. Они говорили друг другу: «Давай потопим здесь эту повозку и вернемся к остальным». Это — Фингал. А Тупонос ответил: «Отлично, приятель, я уже измучился тащить эту штуковину по лесу под дождем. Если мы сейчас утопим ее здесь, то к завтрашнему вечеру нагоним Слэгара и всех остальных». Потом они просто оставили ее здесь и ушли. Вот и все, что я слышал.
— Куда они пошли и как давно это было? — спросила Джесс.
Щекач махнул правой лапой:
— Вон туда. И это было незадолго до полудня.
Друзья достали еду и решили перекусить.
Щекач набросился на еду, как стая диких волков. То, что ему не удавалось сразу проглотить, он, как хомяк, запихивал себе за щеку, а то, что не помещалось за щеками, пытался сгрести лапами. Бэзил, посмеиваясь, вытолкал его из-под повозки:
— Я бы и дня с тобой не выдержал, Щекач. Давай беги отсюда, возвращайся к маме и папе.
Щекач проглотил часть пищи, которая мешала ему говорить:
— К маме и папе? У Щекача нет ни мамы, ни папы. Я хочу пойти с вами.
Матиас покачал головой:
— Боюсь, нам предстоит долгое и опасное путешествие. Тебя могут ранить.
— Щекача не ранят. Вы возьмете меня с собой, если я сообщу вам еще сведения, хорошие сведения, кое-что, о чем знает пока только Щекач? — умолял он.
Они переглянулись. Бэзил и Джесс кивнули. Матиас с минуту подумал и тоже кивнул.
— Ну давай, Щекач. Расскажи нам свои хорошие сведения, и, может быть, мы позволим тебе пойти с нами, — согласился Воин.
Щекач выскочил из-под днища повозки и широко раскинул лапы:
— Дождь уже кончился. Разве это не хорошее известие?
Бэзил всплеснул лапами:
— Совершенно превосходное! Высший балл за находчивость! Матиас, я думаю, нам не помешает такой головастый парень. Что скажешь?
Воин поднял свой меч с земли:
— Ну да, высший балл за набитые щеки. Ладно, идем, раз уж у тебя нет мамы и папы, но веди себя прилично.
15
Дождь едва прошел, а горячее солнце уже пробивалось сквозь густые кроны, и белые струйки пара вились и плясали, как лесные духи, поднимаясь между золотистыми столбами солнечных лучей и рассеиваясь в теплых воздушных потоках. Маттимео пыхтел от натуги, вытаскивая ступни из липкого месива земли и листьев, втоптанных в жирную грязь усталыми, заплетающимися лапами рабов. Тяжелые кандалы, мокрая одежда и свистевшие над спинами хлысты мучили и не давали вздохнуть веренице юных пленников. Цепь цеплялась за ветки и в самый неожиданный момент попадала им под ноги, заставляя спотыкаться.
Аума вполголоса переговаривалась с Тимом.
— Я уже потеряла всякую ориентацию. Все, что я могу сказать, это день сейчас или ночь, — пожаловалась она. Тим плелся, вяло передвигая лапы.
— Мы идем на юг. А куда — не знаю. Я слежу за приметами, которые меня научили отыскивать мои родители на случай, если я когда-нибудь заблужусь в лесу. Мох на деревьях, положение солнца, даже земля на нашем пути переменилась — стало больше камней.
Маттимео присоединился к их беседе:
— Знаю, мы все устали, но передайте эти слова дальше. Держитесь начеку, может быть, нам удастся бежать. Слэгар и его банда измучились не меньше нас.
Горностай по имени Оборванец нагнал их, размахивая прутом:
— Давайте, давайте, меньше болтовни и шире шаг. А ну, шевелись, топай живее!
Он прошел дальше вдоль вереницы, подгоняя остальных. Когда он удалился, Сэм заговорил вновь:
— Маттимео прав. Нам нужно самим помочь себе, не ожидая никого другого. Не сомневаюсь, что из Рэдволла отправился большой поисковый отряд, но они только чудом могут найти нас в этом глухом лесу после проливного дождя. Все, что я бы нам посоветовал, — это поступать благоразумно, не делать глупостей, и, если кто-то из нас увидит возможность бежать, пусть сообщит остальным, чтобы мы могли подготовиться.
Витч стремглав пронесся сквозь кусты и ударил Сэма:
— Ты слишком много болтаешь. Рабам нельзя разговаривать. Еще одно твое слово — и я отделаю тебя как следует!
Глаза Сэма сузились, он угрожающе зарычал на Витча. Тот замахнулся ивовым прутом, но Сэм молниеносным движением выхватил у него прут и сломал его. Оскалив зубы, он швырнул обломки в Витча.
— Однажды я освобожусь от этих цепей, крыса! — пообещал он. — И тогда уже никакие прутья во всем лесу не помешают мне добраться до тебя!
— Если только я не доберусь до него первым! — перебил его Маттимео.
Нервы Витча не выдержали. Он удрал в голову колонны.
— Ха, там, куда вас ведут, вам не будет пощады! — крикнул он, оборачиваясь назад.
В этот момент Витч налетел прямо на Слэгара. Лис тяжелым ударом отбросил его на землю:
— Прекрати шуметь, пустобрех! Отвести пленников под те две большие ели и закрепить цепь между ними. Трехпалый, пошли со мной. Я заметил по дороге кое-что интересное. Прыщелап, вы с Оборванцем останетесь за старших. Покормите этот сброд, и пусть сидят тихо.
— Да, хозяин.
Пленники нашли место с сухой травой, на которую можно было лечь. День уже клонился к закату, певчие птицы последними жалобными трелями встречали наступление ночи. Синтия Полевкинс нашла немного сухого мха, которым они обмотали лапы под кандалами. Это помогло, и боль начала стихать.
Аума лежала, уперев лапы в подбородок, и смотрела в глубь стоявшего впереди леса. Она чувствовала себя совсем разбитой и ни о чем уже не могла думать, но вдруг заметила, что уставилась прямо в глаза длинному тритону. Тот заморгал на нее влажными веками:
— Полосатая собачка, вся в цепях. Глупая, зачем позволяешь делать с собой такое? — удивился он.
— Мы захвачены в плен Слэгаром и его бандой. А ты кто такой? — быстро прошептала Аума, лапой подзывая остальных.
Маттимео подтолкнул Синтию:
— Смотри за стражниками. Мы послушаем, что скажет нам этот тритон.
