Муравьи ползли в небольшую, похожую на пещеру комнату, где было полно старых бочек, инструментов и старых скамей. Муравьи потянулись извилистым путем между разбитыми, трухлявыми бочонками, кадушками и большими пивными бочками через комнату к следующему проходу, который скорее напоминал прорытый немощеный ход. Ход все круче поднимался вверх.
— Это похоже на какой-то прорытый без надобности туннель. Возможно, при разработке плана строительства произошла ошибка и этот ход так и оставили открытым, — предположила Василика.
Иногда на пути попадались старые корни. Встречались и валуны, через которые нередко приходилось перелезать, упираясь головой в низкий земляной свод. Василика и Винифред начали уже с тоской вспоминать о солнечном тепле и свете дня наверху. Ролло был слишком взволнован, чтобы думать о чем-то постороннем. Он с увлечением шел по муравьиному следу. Кротоначальник, привычный к путешествиям по темным подземным ходам, невозмутимо шествовал сзади. Наконец туннель расширился, образуя пространство, мало походившее на комнату, коридор или пещеру. Они вышли в низкое, сумрачное помещение, свод его поддерживали каменные колонны, а в дальнем конце виднелась перерезавшая путь стена. Факел осветил вереницу муравьев, которые взбирались по стене, лавируя между залепленными известкой зазорами, и пропадали в щели между двумя тяжелыми блоками из красного песчаника.
Винифред приблизилась к стене и высоко подняла факел:
— Вот где они ходят. Но боюсь, нам придется стать размером с муравья, чтобы последовать за ними. Ой, а это что… Смотрите!
Ролло и Василика смахнули пыль и сухие комья земли с самого широкого из каменных блоков и расчистили надпись.
— Ага! Это первый камень, заложенный в основание аббатства Рэдволл. Посмотрим, что гласит надпись! — воскликнула Василика. Она подозвала Винифред с факелом поближе и прочла вслух: — На сей камень полагаем все наши надежды и усилия. Пусть стоит аббатство Рэдволл вечно, пусть будет домом для всякого миролюбца и раем для обитателей Леса. В сезон Весны Поздних Подснежников камень сей был заложен нашим защитником Мартином Воителем и аббатисой Жерменой. Да будут наши зимы краткими, весны зелеными, наши лета долгими и осени изобильными!
Некоторое время все хранили молчание с таким чувством, словно им довелось коснуться самых истоков великой истории Рэдволла.
Наконец Кротоначальник нарушил тишину:
— Хур-рошо, побудьте пока здесь, а я схожу за своей артелью копателей. Тут работа для кротовьих лап.
Крот ушел, остальные уселись, глядя в свете угасающего факела на камень.
Полуденное солнце мерцало, играя блестками в струях глубокого, полноводного потока, сбегавшего по каменному ложу ущелья между двумя холмами. Закованные в цепи пленники напились из него вволю, перед тем как лечь на нагретые солнцем камни. Горностай Клиноспин уселся неподалеку. Он поглядел на них, угрожающе выставив хлыст:
— Эй вы, там, опустите головы и спите, пока вам позволено. А если услышу шепот, клянусь клыком, все хвосты вам поотрываю!
Двинувшись прочь, горностай поскользнулся на мокром камне. Он тотчас вскочил и вновь погрозил хлыстом:
— Помните, что я сказал! Глаза закрыть, лежать тихо и не звенеть цепью, не то отведаете вот этого!
Пленники притихли, думая каждый о своих родителях. Маттимео пожалел о том, что причинял своим отцу и матери столько беспокойства. Он опустил взгляд на свои цепи и решил, что если ему суждено когда- нибудь освободиться и вернуться в Рэдволл, то он будет хорошим сыном.
— Матти, ты спишь? — прервал его мысли торопливый шепот.
— Нет, Тэсс. Что такое?
— Я скажу тебе, только ты лежи тихо. Когда Клиноспин поскользнулся и упал, он выронил свой кинжал. Я его подобрала.
Маттимео сделал над собой усилие, чтобы оставаться спокойным, но чувства его были напряжены.
— Здорово! Как думаешь, мы сможем с его помощью открыть замки на наших цепях?
— Тс-с-с, не так громко. Я уверена, что сможем. Свои я только что открыла. Лежи смирно, я передам кинжал тебе.
Тим и остальные слышали слова Тэсс.
— Вот тот самый случай, которого мы ждали!
— Нам придется отложить это ненадолго. Мне видно бандитов, они лежат выше, у входа в пещеру. Погодите немного, пока они заснут.
Маттимео почувствовал, как под его протянутую лапу тихо скользнул кинжал. Мышонок спрятал его в рукав. Громко зевая, он перевалился на другой бок и свернулся калачиком, чтобы иметь возможность рассмотреть оружие. У кинжала был небольшой двусторонний клинок. Маттимео вставил его в скважину замка на своих кандалах и слегка повертел. Несложный механизм тихо щелкнул и открылся; одна лапа была свободна. Открыть второй замок было уже минутным делом. Маттимео осторожно поднял голову и поглядел на охранников — те еще не заснули.
— Аума, вы с Юбом понаблюдайте за охранниками и дайте мне знать, когда они заснут. Тим, я передаю кинжал тебе. Действуй тихо, старайся не греметь цепями.
— Маттимео, все это замечательно, но ведь нас семеро. Куда мы денемся? — заволновалась Тэсс. — Кроме того, я не представляю себе, как мы ускользнем отсюда без шума.
Маттимео изложил свой план:
— Слушайте все. Мы можем бежать только одним путем, и этот путь — наилучший: прямо по реке. Мы по очереди соскользнем в воду с берега. Если река течет дальше через скалы, то где-то должен оказаться нависающий над нею выступ. Мы спрячемся под выступом выше по течению, двигаясь на юг. Слэгар подумает, что мы ушли в другом направлении, в сторону дома. Кроме того, если мы не выйдем из воды, нас нельзя будет выследить. Нам нужно всего лишь найти укрытие под берегом и оставаться там. Когда шум уляжется, они пойдут дальше своим путем. А потом мы выберемся из укрытия и отправимся в Рэдволл.
Припертый с одной стороны острием меча, которое Матиас приставил к его горлу, и боевым топором Орландо, придавившим его хвост с другой стороны, тритон Скерл поведал им лучшую историю, какую только мог сочинить его изворотливый ум:
— То были лесные жители. Скерл пытался помогать им. Я видел Слэгара и его негодяев с рабами, тогда я сказал себе, что должен помочь им. Но ничего не вышло, ласки прогнали меня, хорьки, горностаи хотели поймать Скерла.
Матиас чуть отодвинул острие меча:
— Откуда ты взял все эти вещи: пояс, подарок на день нового сезона, хвостовой браслет, голубые цветы? Те, кто дал их тебе, три мыши, белка и юная барсухича, они живы?
Скерл энергично закивал:
— О да, о да, лесные жители все живы. Я им бросал еду, пока Слэгар не смотрел. Они дали мне это и говорили: «Скажи остальным, чтобы они шли за нами».
Орландо посмотрел на тритона. Тот явно не внушал ему доверия.
— Подумай хорошенько, ящерица, — проговорил огромный барсук низким, угрожающим голосом, — потому что если я решу, что ты лжешь, то этот закат будет последним, что ты видел в своей жизни. В какую сторону они ушли?
Скерл с усилием проглотил слюну.
— Н-на юг… Прямо на юг, — почти прошептал он сдавленным голосом.
Орландо и Матиас взглянули на Джабеза. Еж кивнул.
— Он говорит правду, — подтвердил он.
Белка Джесс собрала вещицы, с которыми ее сыну и прочим пришлось расстаться, и сложила их в свой заплечный мешок:
— Пусть побудут пока у меня. Если ты сказал правду, то потом сможешь взять их обратно, когда мы будем возвращаться этой дорогой. Если же нет, то мы отыщем тебя где угодно, и тогда ты пожалеешь о том, что родился на свет.
