было, наверно, самое главное, Бен намекнул ей о какой-то важной находке. Но не желая раньше времени что-либо объяснять, юноша свистнул Лабрадора, и они ушли к Джону, предупредить старого моряка о том, что готовится нынче ночью. И глядя на эту парочку — юношу с моря и его черного пса, — миссис Уинн порадовалась, что пустила их к себе. Чутье подсказывало ей, что именно они изменят жизнь в Чапелвейле.
До самого вечера старая леди перерывала шкаф, решая, что бы понаряднее надеть.
Она как раз закалывала последние шпильки в прическу, когда к калитке подкатил на своей двуколке Уилл. С ним были Алекс и Эми. Нед мигом выскочил познакомиться с Делией и сразу решил, что они будут друзьями, больше он от лошади не отходил. Тут подоспел и бодро шагающий Джон; на шее у него красовался новый красный платок, борода была расчесана. Он помог миссис Уинн сесть в двуколку, и они тронулись в путь.
Эйлин и мать Уилла постарались, и ужин — ростбиф с картошкой и всякими подливками, а на десерт свежая клубника со сливками — удался на славу. Пока леди потягивали вино из бузины, присланное матерью Эми и Алекса, Уилл и Джон убрали со стола. Маленький Уиллум заснул на диване, а Бен угощал своих молодых друзей лимонадом. Джон и Уилл вернулись из кухни, каждый со стаканом пива в руке.
После ужина Уилл вытащил из-за спины чашу и водрузил ее на каминную полку. В чаше, наполненной водой, стояло шесть белых роз. Миссис Уинн замерла от восхищения.
— О, какая красота! Это ваша фамильная реликвия, Сара?
— Нет, это ваша фамильная реликвия, Уинни! — улыбнулась мать Уилла.
Они с Эйлин начали наперебой рассказывать миссис Уинн, как нашли чашу, а тем временем Уилл показал остальным, что он нашел еще.
— Сегодня день сюрпризов не только для миссис Уинн. Поглядите-ка, что я обнаружил, когда выливал из кастрюли воск. — И он показал дощечку длиной в восемь дюймов[14] и шириной в дюйм. Благодаря свечному салу темная дощечка отлично сохранилась.
Бен перевернул ее и провел по дереву ногтем большого пальца.
— Здесь вырезана какая-то надпись, только какая, разобрать трудно.
Алекс вынул из кармана огрызок карандаша.
— Дайте-ка я попробую.
К нему придвинули лампу, и он стал водить грифелем по углублениям в дереве.
Эми вглядывалась в проявляющиеся буквы.
— Похоже на букву «с», повторенную восемь раз, а в конце грубыми штрихами нарисованы какие-то животные на прямых ногах. Вроде, две собаки, так мне кажется.
Лабрадор презрительно фыркнул и тронул лапой руку Бена: «Ничего себе собаки! Если бы я так выглядел, я бы утопился! Послушай, сдается мне, это лошади. Скажи ей, будь другом, давай, вступись за собак!»
Бен последовал его совету, и Джон с Уиллом готовы были с ним согласиться.
На другом конце стола миссис Уинн любовно поглаживала чашу.
— Как я всем вам благодарна! Вот уж находка так находка! Правда — не хочу показаться неблагодарной, — я бы предпочла, чтобы это была не столь прекрасная вещь, а что-то более практичное, ну, вроде документов на владение Чапелвейлом. Вот что мне крайне важно.
Обычно безмятежное лицо Уилла потемнело.
— Да, этот негодяй Смизерс мне пока ничего не предложил за ферму, но я ему не позволю на наш двор и ногой ступить! Только если здесь поставят завод да начнут добывать известняк, хочешь не хочешь, а придется уезжать: молочную ферму нельзя содержать в порядке, если рядом день и ночь рокочут машины и гремят взрывы. Да, моей ферме тогда конец. Где тут справедливость, хочу я вас спросить?
— Мы-то с тобой согласны, дорогой, — Эйлин подняла с дивана прикорнувшего малыша. — Но на их стороне и закон, и важные друзья в Лондоне, да и денег у них куры не клюют. А у нас только добрые намерения да надежда на время, но и его с каждым днем становится все меньше.
— Но ведь мы уже близки к разгадке, — прервал ее голубоглазый Бен. — Кто знает, может, следующей нашей находкой будут документы на землю. А уж тогда — с этой бесценной чашей и документами в руках нам никто не страшен.
Почесывая бороду, Джон всматривался в дощечку.
— Но где и что искать? Попробуй разгадать эту надпись — не слова, не стихи и даже не загадка. А может, это намек на какое-то место, эти восемь букв «с» и эта, гм… лошадь… Что это может быть?
— Не поможет ли карта здешних мест? — подала голос мать Уилла.
— А у вас она есть? — с надеждой встрепенулся Бен. Не говоря ни слова, Сара Драммонд пошла в свою спальню и вернулась с картиной в рамке. На детском карандашном рисунке был изображен холм и стоящая на нем церковь Святого Петра; набросок был аккуратно раскрашен цветными мелками. Уилл вспыхнул до корней волос.
— Уж не надумала ли ты, матушка, показывать людям мою старую мазню? Я же рисовал это еще в школе, мне тогда и десяти не исполнилось.
Сара покачала головой и прочла вслух надпись, сделанную в верхней части листа: «Мастер Уильям Драммонд. 9 лет. Класс 3-а».
— Для девятилетнего мальчонки очень даже недурно, Уилл, — рассмеялся Бен, рассматривая рисунок.
Мать Уилла сдвинула приклеенный сзади картон.
— Да, это Уилл мне в подарок нарисовал, и я всю жизнь храню его рисунок. Но показать-то я хотела другое. Вот, глядите! — и Сара извлекла из-под детского рисунка Уилла пожелтевшую от времени бумагу.
— Это старинная карта Чапелвейла и его окрестностей, — она разгладила две складки, верхний и нижний края карты были загнуты, и продолжила: — Не знаю, кто ее сюда положил, откуда она взялась, только помню, еще маленькой девочкой любила ее разглядывать. Посмотрите — карта больше рамки, в которую вставлена. Тому, кто ее вставлял в рамку, пришлось загнуть ее сверху и снизу. Это карта очень старинная. Если не считать железнодорожной станции да еще двух-трех домов, здесь у нас почти все, как было прежде. Чапелвейл совсем не меняется, верно? А вы, юная леди, сможете прочесть строчки, которые попали в складки? Мои глаза на это уже не годятся.
Эми поднесла карту к свету лампы и, запинаясь, прочла: «Э. Д. У. Anno Domini… 1661» — это на верхнем загнутом кусочке. А на нижнем — две строчки:
— Бен, голубчик, — голос старого плотника дрожал от волнения. — Это же те самые стихи, что на листочках, которые я склеил! Посмотрите, они у меня с собой!
Он вынул из заднего кармана склеенную бумагу и с торжеством прочел:
Слово в слово! То же самое! Можете меня утопить!
Бен не выдержал и расхохотался, видя, как ликует его друг.
— Ну-ну, подождите тонуть! Давайте все вместе рассмотрим надпись как следует. Почерк вроде тот же самый. Э. Д. У. Ну, конечно, Эдмунд де Уинн!
— Послушайте, Джон, ваша бумага такая тонкая, совсем как папиросная. Не попробовать ли наложить ее на карту, вдруг буквы совпадут? — резонно предложил Алекс.
Джон передал свой листок Эми.
— Попробуй ты, Эми, у меня руки дрожат от волнения.
Девушка откинула с лица черные кудри и расстелила карту на столе. Потом очень осторожно наложила на нее тонкий листок Джона, тихонько разглаживая его, пока две строчки не оказались точно друг на друге.
— Каждая точка, каждый завиток совпадают. Это почерк Эдмунда де Уинна. И наверху и внизу все тютелька в тютельку совпало.
Совместив края карты с краями листка Джона, Алекс прижал их большими пальцами.
— Я буду их придерживать, а карандаш у кого-нибудь найдется?
Джон, как заправский плотник, всегда носил за ухом остро отточенный карандаш, он достал его и
