Подошла ближе, скользнула взглядом по автомату на коленях Максимова. Села на ступеньку, слегка коснувшись его горячим плечом.
Он посмотрел в ее черные глаза, в которых плавали веселые искорки. И вдруг вспомнил любимый тост Витьки Кульбакова: «Чтобы пересекались наши пути, а не наши интересы!»
«Правильно, — подумал он. — Не дай Бог… Убивать друг друга будем, как зверюги, красиво и яростно».
Машинально отметил, что автомат она положила под правую ладонь, и так ее не убрала с приклада. Левая лежала на колене. Скользнет вниз, и пальцы выхватят нож из ножен, притороченных к голенищу левого бутса.
«Не зря учил», — подумал он.
И губы сами растянулись в улыбке.
* * *
В доме было пыльно и жарко. Двери всех комнат — на распашку. Повсюду следы спешных сборов. И никого.
Батя потянул носом воздух. Из директорского кабинета, помещавшегося в самом конце коридора, отчетливо тянуло табачным дымом.
— Уже легче, — буркнул Батя.
На месте секретаря сидел мальчишка-связист. Судя по короткой стрижке и тому, как он вздрогнул при виде явно старшего по званию, был он таким же «геологом», как и Трофимов. Одет он был в «гражданку», но до дембеля ему было еще далеко.
На столе перед ним стояла рация. Усик антенны упирался в книжную полку, плотно забитую пропыленными папками.
— Боец, старший где? — хриплым голосом спросил Трофимов.
Связист кивнул на дверь кабинета с надписью «директор экспедиции».
— Еще кто есть?
Связист отрицательно повертел головой на острой, обожженной солнцем шее. Отсутствие в доме людей его явно не воодушевляли. Вид у парня был затравленный.
— Оружие есть?
Боец пошевелил ногой, под столом что-то звякнуло металлом.
— Ну, тогда бди, — обронил Трофимов.
Батя постучал в дверь, толкнул ее ладонью и из жаркого предбанника окунулся в горных холод.
В директорском кабинете на полную мощность работал кондиционер, вдобавок Ляшко включил во всю дурь вентилятор. Сидел в самом эпицентре холодного циклона, вытирая платком испарину с лица.
Бросил недовольный взгляд на автомат в руке Трофимова, но промолчал. Оружия военным советникам не полагалось, а после объявления о выводе, тем более. Официально Трофимов и его группа теперь числилась геологами.
— Здравия желаю, Вадим Игоревич, — не совсем по уставу, но все же более-менее официально, поприветствовал временного куратора Трофимов.
Ляшко хмыкнул и протянул руку.
Рукопожатие Трофимову не понравилось. Ладонь Ляшко была влажной и
Ляшко сделал сердитое лицо.
— Обстановка — хуже не придумаешь! А ты тут в красных партизан играешь, понимашь. Почему в форме? Почему демаскируешь?
— Мне в трусах ходить, что ли? — огрызнулся Трофимов.
Трофимов посчитал, что геологу вполне пристало носить линялые камуфляжные кубинские штаны и выцветшую от пота и солнца форменную рубашку с короткими рукавами. На голове такого же «убитого» цвета панама с темным кружком от недавно оторванной кокарды.
Ляшко, исполняя приказ маскироваться под гражданских специалистов, выглядел, как артист Пуговки на стройке: весь в белом и с песчаного цвета панамой, которую сейчас забросил на сейф.
— Хоть в трусах, но без оружия! — Поняв, что сморозил глупость, Ляшко сбавил обороты. — Положение, сам должен понимать.
«Так, твою губернию, началось», — мысленно выругался Трофимов.
— Ага, понимаю,— кивнул Трофимов. Добавлять, как это делал зубоскал Кульба, что положение интересное, скоро родим, он не стал. Должность не позволяла такой наглости.
Плюхнулся в продавленное кресло, пристроив автомат между ног.
По его наблюдениям, особым героизмом полковник Ляшко никогда не отличался, но сегодня растерял даже остатки наигранного пафоса.
Трофимов прикинул, чем он успел прогневить Господа, если тот послал ему под занавес такого куратора от резидентуры.
По его глубокому убеждению с такими личными характеристиками Ляшко мог геройствовать только в финчасти ГРУ. За какие заслуги родина зашвырнула Ляшко в Эфиопию да еще оставила после вывода основного контингента, оставалось делом темным. Опыт подсказывал, что такие места службы так просто не подбираются. В них не служат, а замаливают прошлые грешки. Африканское чистилище Ляшко проходил на последнем издыхании.
«Возможно, когда-то и был мужиком, да только здесь весь спекся. Это тебе, брат, не в Женеве шпионить, кофе по-венски попивая, тут информашку вместе с кишками из горла достают. Вот ты и потек юшкой, как пломбир на асфальте. Ничего, бывает, все мы не железные», — примирительно подумал он.
