Ближнее Подмосковье
Ясенево
20 ноября 1987 года
На календаре была пятница, день, в который работать, как бы не хочется ибо все мысли уже - о выходном дне. Тем более - времени было уже семь часов вечера. Или девятнадцать ноль-ноль, если по армейским меркам - в армейских операциях двадцатичетырехчасовое время. Работать не хочется никому - начиная от какого-нибудь токаря на заводе в Усть-жопинске, и заканчивая заместителем председателя КГБ СССР, начальником Первого главного управления КГБ, у которого тоже есть семья, и который тоже нуждается в отдыхе. И поэтому, в восемнадцать часов ноль-девять минут начальник ПГУ КГБ СССР, генерал-полковник Владимир Александрович Крючков прошел через проходную здания ПГУ в Ясенево в Подмосковье кивнул четко козырнувшим солдатам, стоящим на посту на входе и вышел в морозный сумрак, зябко запахнув на себе плащ...
Его машина уже ждала его. По штату генерал-полковнику Крючкову полагалась Чайка и бронированный Мерседес-560, который и ждал его сейчас, едва слышно шурша восьмицилиндровым мотором. У открытой двери его ждал Виталий, его прикрепленный. По должности ему полагались один прикрепленный и один водитель, никакой другой охраны у него никогда не было. И это было еще много - в начале семидесятых Андропов, только что назначенный Председателем КГБ СССР вообще не имел никакой охраны и с большим трудом его удалось уговорить, что охрана ему необходима. Закрепили за ним тогда троих.
- Добрый вечер... - произнес Крючков, с охраной он был всегда любезен, но сух. Держал дистанцию...
- Добрый вечер Владимир Александрович...
Едва слышно чавкнула на уплотнителях дверь, Виталий обежал машину и плюхнулся на переднее пассажирское сидение, которое всегда занимал.
- Поехали...
Мерседес плавно тронулся с места, в прозрачных, несмотря на мороз стеклах замелькали горящие прямоугольники окон, серые стены, уже подросшие деревца, которые они на каждом субботнике высаживали всем управлением. Крючков думал...
Он был не таким как Андропов, не таким умным и не таким прозорливым и сам это признавал. Он был бюрократом, серым и черствым сухарем, и именно такой помощник был нужен Андропову. Вместе они составляли идеальную, в смысле работоспособности пару и многого добились.
Но теперь Председателя не было... А он был.
Что-то происходило. Он не мог пока понять что именно - но что-то происходило. Он не столько понимал это, сколько чувствовал, как рыбы чувствуют непреодолимую потребность вернуться в тот ручей, в котором они родились, и метнуть икру, он чувствовал неладное - и не мог ничего понять. Это было самое страшное - чувство собственной беспомощности. Несмотря на свой высокий пост, он не мог определить ни характер опасности, ни откуда она исходит.
Председатель бы понял...
Бесшумно поползло вниз стекло, отделяющее пассажирский отсек машины от передних сидений. Крючков недовольно поднял глаза.
- Владимир Александрович, вас.
Трубка телефона была сделана совсем неудобно - немцы разместили ее в переднем подлокотнике, и для того чтобы поговорить по нему, приходилось опускать стекло. Хотя Виталий и был проверен много раз - едва ли не рентгеном просвечен - говорить при нем не всегда было удобно.
Начальник ПГУ КГБ СССР взял трубку
- Крючков...
- Товарищ генерал-полковник, с вами говорит дежурный офицер по управлению, полковник Гвоздецкий.
Твою мать, что опять. Неужели перебежчик. Вот тебе и все выходные...
- Слушаю вас, товарищ полковник.
- Товарищ генерал-полковник у нас ЧП. Только что передали по ВЧ - самолет Генерального секретаря потерпел катастрофу.
Крючкову показалось, что за шиворот ему сыпанули снега
- Повторите.
- Самолет Генерального секретаря ЦК КПСС потерпел катастрофу при взлете менее часа назад.
Рука, держащая трубку, задрожала
- Собирайте коллегию. Быстро, я возвращаюсь. Обзванивайте - все начальники отделов, управлений должны быть на местах. Усилить режим охраны основного здания!
- Есть!
Крючков не глядя передал трубку вперед, взглянул в окно. Мерседес уже выскочил на МКАД и сейчас был где-то в районе Каширского шоссе.
- Возвращаемся. Быстрее!
Мерседес взвыл крякалкой, мигнули спрятанные под радиаторной решеткой пронзительно-синие огни. Водитель ловко, хотя и рискованно развернулся на покрытой снежком МКАД, нарушив правила, вдавил педаль газа. Восьмицилиндровый мотор легко бросил машину вперед.
- Виталий, набери мне приемную Чебрикова.*
Виталий кивнул, пальцы забегали по клавишам трубки...
- Товарищ генерал-полковник.
- Товарищ генерал-полковник...
Крючков дернулся, освобождаясь от болезненного оцепенения, от шока
- Что?
- Связи с приемной Чебрикова нет.
- То есть как это нет?
- Нет, товарищ генерал-полковник, я два раза пытался.
- Как такое может быть, черт возьми?! Это же спецсвязь!
- Товарищ генерал-полковник. Я попытался позвонить дежурному офицеру по управлению.
- И что?
- Тоже не отвечает.
Сунутый за шиворот снег медленно, очень медленно таял, струйки талой воды текли по потной спине...
- Гони! Сирену включи!
И это стало последней ошибкой Крючкова...
Не так то часто гражданским удается увидеть бронетранспортер. В отличие от обычных грузовых машин бронетранспортеры почти никогда не используют для хозяйственных нужд частей - перевезти там что-то или еще чего. Топлива БТР жрет немерянно, моторесурс у него на учете, как на боевой машине, да и заметен он. Этакая стальная каракатица.
И поэтому, если где-то появляется бронетранспортер он вызывает сенсацию.
