— Согласен.
— Слишком крупная ставка изменит соотношение. Букмекеры догадаются. Необходимо найти верных людей, кто бы поставил за нас. Множество мелких ставок. Но не из дворца. Слуги, как и придворные, сразу примутся судачить.
— Согласен.
— Королевские гвардейцы все под каблуком у Кенни. Я подключу армейских офицеров. Если я их попрошу, они не станут болтать.
— Согласен.
Джефф выгреб несколько гроссбухов из сложенной Хэлом стопки, отобрал два, бросил на стол, зажег новую свечу и достал счеты.
— Никогда не мог понять, как ими пользуются, — заметил Хэл.
— Ш-ш-ш, — прокомментировал брат его реплику, вынул из стола кусок мела и принялся делать расчеты на грифельной доске. Долгое время раздавались только щелканье костяшек на счетах, скрип мела и время от времени тихий шелест переворачиваемых страниц, когда принц листал гроссбухи. Однако чем дольше он работал, тем меньше энтузиазма излучал. Вскоре Джефф отбросил мел и обмяк в кресле. На лице его отразилось разочарование.
— Бесполезно. Я подключил все дискреционные фонды. Даже при ста к одному у нас не хватит денег покрыть требуемое количество ставок.
— Я уже понял, — спокойно откликнулся Хэл. — Мы загоним фамильные драгоценности.
Этот день наносил принцу Джеффри один эмоциональный удар за другим. Он начался с обеда в обществе Кэролайн и внезапного осознания того, что любовь с первого взгляда, безусловно, не является мифом. Затем резкий переход от гнева к бессильной ярости, едва принц узнал, что его старший брат планирует еврейский погром. Тихое бешенство сменилось энтузиазмом, когда младший посвятил его в свой план по вытаскиванию семьи из долгов. А теперь Хэл подбросил в воздух очередную горящую головню и ожидал, что Джефф ее поймает.
— Что?! Продать драгоценности короны? Невозможно! Никогда!
— Не короны. Разумеется, не короны. Ты меня совсем за олуха держишь? Драгоценности короны принадлежат королевству, а не нам лично. Я имел в виду мамины.
— Боже мой! Это немногим лучше.
Хэл пожал плечами.
— Не фонтан, но можно попробовать.
— Мамины драгоценности! Хэл, некоторые из этих украшений хранятся в нашей семье на протяжении шести поколений. Алмазы, рубины, изумруды. Они бесценны.
— Далеко не бесценны. Ты удивишься, как быстро ювелиры смогут назначить цену.
Хэл подобрал волшебный меч, осмотрел лезвие и сунул его в простые деревянные ножны.
— Мы не можем этого сделать. Это же…
— … алмазы, рубины, изумруды. Я в курсе. Джефф, они — бесполезные куски похожего на стекло вещества, которые ценны только потому, что люди их таковыми считают. Как бы то ни было, мы же вернем их после турнира.
— Ты так уверен в себе и этом чертовом мече!
Хэл ничего не ответил.
— Все равно, — не сдавался Джефф, — чтобы продать украшения достаточно дорого, требуется время. А мы должны действовать уже завтра.
— Нам не надо их продавать. Мы можем просто занять под них деньги. Быстро получить наличные, как под дополнительное обеспечение.
— Мы получим только малую часть их истинной стоимости. — Джефф снова взялся за мел и счеты. — Однако — да. Мы можем это сделать. И все-таки остается главная проблема.
Хэл кивнул.
— Мама должна согласиться.
— Именно, — сказал Джефф. — И как ты заставишь ее пойти на это? Мама очень спокойно относится ко многим вещам, но все-таки речь идет о женщине и ее драгоценностях.
— Эх, была не была. — Хэл расчистил место на столе от бумаг и уселся на стол, положив меч на колени. — Понимаешь, Джефф, разговаривать с ней придется тебе.
— Что? Почему мне?! Это же твоя идея!
— Потому что мать взовьется до потолка, если обнаружит, что я участвую в турнире. И еще, она ни за что не согласится на этот план, если он будет исходить от меня. А ты изобразишь взрослого старшего брата и убедишь ее, что никто меня не убьет.
Джефф надул щеки и с шумом выдохнул.
— Я знаю. В идеале я бы с радостью продал золотые цепи, которыми увешан Кенни, но, боюсь, мы вряд ли встретим понимание с его стороны.
— Не знаю, — покачал головой Джефф. — Мама такой визг поднимет…
Словно в подтверждение его слов из другой части замка до них долетел душераздирающий вопль. Юноши вскинули головы.
— Это не мама?
Других звуков не последовало. Хэл пожал плечами.
— Может, горничная крысу увидела?
— Ну, кто бы это ни был, он уже перестал. — Джефф на всякий случай еще раз прислушался и рассмеялся. — Как, однако, вовремя.
И тут раздался еще один звук. На сей раз — топот бегущих ног. Топот приблизился, резко прекратился, и дверь распахнулась. Глазам принцев предстал запыхавшийся и встрепанный Уинтроп.
— Ваше высочество, ваше высочество, идемте скорее. Это королева!
К тому времени как их высочества добрались до покоев ее величества, у дверей скопилось уже около дюжины встревоженных слуг. Сама дверь была наглухо заперта.
— Она никого не пускает, — сообщил Уинтроп. — Только за вами послала.
— Тогда, — заявил Джефф, — нечего здесь околачиваться. Уверен, у вас у всех масса дел.
Слуги поняли намек и разошлись, то и дело оглядываясь на апартаменты королевы. Джефф забарабанил по двери костяшками пальцев, одновременно оттесняя Уинтропа в сторону.
— Оставайтесь здесь, под дверью. Никого не пускать, пока я не распоряжусь.
— Да, сир.
Они услышали, как в замке повернулся ключ, и дверь приоткрылась, образовав тоненькую щелочку. Ровно настолько, чтобы позволить им разглядеть нервно моргающий глаз королевы Хелен. Затем створка еще чуть-чуть сдвинулась, чтобы Джефф и Хэл смогли просочиться внутрь. Как только они оказались в комнате, королева тут же захлопнула дверь, заперла ее и прислонилась к ней спиной.
— Это ваш отец, — сообщила она. — Он спятил.
— Где он?
— В спальне.
Джефф с Хэлом переглянулись и поспешили в королевскую опочивальню. Король возлежал на постели, одетый в свободные штаны, фланелевую блузу и поношенную соломенную шляпу. В руке он держал свечу, с помощью которой пытался запалить некий предмет, оказавшийся трубкой, сделанной из сердцевины кукурузного початка.
— А, привет, мальчики. — Монарх помахал сыновьям. Кулак у него оставался сжатым, а трубку он держал большим и указательным пальцами. — Позвольте дать вам несколько советов. Вы можете подвести лошадь к воде, но не можете заставить ее пить.
— Чего? — переспросил Джефф.
— Помнится, папаша мой говаривал: «Не все то лебедь, что над водой торчит».
— Что-то не припомню, чтобы дедушка говорил что-либо подобное.
— О чем он? — шепотом поинтересовался Хэл у матери.
