романтические баллады, главным героем которых, естественно, являлся сам, а во время частых привалов вкусно ел и вдоволь отдыхал. Забывший обо всем на свете, Скарум вскоре потерял след своих друзей. Но не таков был Скарум, чтобы переживать по пустякам. Трезво оценив создавшееся положение, он решил, что даже блуждать по лесу — дело более увлекательное, чем на пустой желудок драить полы в Рэдволле. Итак, молодой заяц бодро скакал по лесной тропе, бормоча себе под нос с прежней жизнерадостностью:
— Заблудился? Вот уж глупости. Ей-ей, доблестный Скарум никогда не заблудится. Доблестный Скарум опытный следопыт. Для него сориентироваться в самом непроходимом лесу — все равно что фунт изюму слопать. Ясен пень, я двигаюсь в верном направлении. И не будь я самым отважным из всех зайцев, если совсем скоро я не услышу голос старины Сагакса. Когда он требует обед, деревья дрожат. Да уж, по части голоса даже я не могу тягаться с этим парнем. Стоит ему проголодаться, он так ревет, что хоть уши затыкай. Что до меня, я в таких случаях предпочитаю не поднимать шума, так вот! Я просто смотрю по сторонам, не найдется ли, чем заморить червячка.
Тут впереди блеснула гладкая поверхность лесного озера. Скарум издал радостный вопль:
— О, водичка! Холодная свежая водичка! Ей-ей, как раз то, что нужно для утомленного долгим походом зайца-скорохода. А то у меня в глотке совсем пересохло от жажды. А может, я не только жажду здесь утолю, но и голод тоже. Бьюсь об заклад, в таком славном озерце наверняка водятся вкусные жирные креветки.
Скарум подошел к воде
— Ох, до чего славная вещь водичка! Несколько глотков — и усталости как не бывало. Ясень пень, вода в этом озерце по вкусу малость уступает клубничному соку. Но доблестный Скарум привык довольствоваться малым!
Внезапно, взглянув в зеркальную поверхность озера, заяц увидел рядом с собственным отражением ощерившиеся морды Курды, Ворто и Ригган. Более того, Скарум успел разглядеть, что Курда сжимает в лапе саблю. Заяц не стал медлить. Проверять на своей шкуре, насколько остер вражеский клинок, у него не было ни малейшего желания. Недолго думая, он совершил мощный прыжок с шестом в длину и оказался в самой середине озера. Водоем был неглубоким, и вода едва доходила Скаруму до пояса. Повернувшись лицом к врагам, заяц грозно потряс своим оружием.
— Эй вы, невежи! Вижу, в детстве вас не научили правилам хорошего поведения! Ишь что удумали — подкрадываться к отважному зайцу исподтишка и мешать ему пить. Видно, придется мне поучить вас хорошим манерам.
Курда в ответ лишь оскалила длинные желтые зубы и процедила:
— Ворто, взять!
Капитан стражников неуверенно вошел в воду, ощупывая дно копьем. Скарум немедленно пустил в ход свой длинный шест с железным крюком и так двинул Ворто по уху, что у того голова пошла кругом.
— А ты что стоишь как вкопанная! — напустилась Курда на Ригган. — Иди помоги Ворто расправиться с длинноухим нахалом.
Скарум понял, что попал в серьезную переделку. У него было одно преимущество — вода за спиной и возможность к отступлению. Ворто и Ригган тем временем попытались обойти свою добычу с обеих сторон. Копья их были намного короче шеста, которым яростно размахивал молодой заяц. Курда оставалась на берегу, выжидая. Она понимала, что зайцу никак не справиться с двумя столь опасными противниками.
И в самом деле, вскоре Скарум начал выбиваться из сил. Удары его шеста становились все более редкими и слабыми. Решив, что подходящий момент настал, Курда вошла в воду, держа
; — Тащите кролика сюда, — распорядилась она. — Надеюсь, ты не прикончила его, Ригган. Иначе все удовольствие испорчено. Он должен сдохнуть медленно, очень медленно.
Голова у Скарума раскалывалась от боли. Приоткрыв глаза, он обнаружил, что земля и небо поменялись местами. Поблизости раздавалось чавканье. Это Ригган пожирала недоспелую грушу. Заметив, что заяц пришел в себя, она подмигнула ему и процедила:
— Очухался, голубчик? Ну, сейчас тебе предстоит хорошая потеха! Ты еще пожалеешь, что я не вышибла тебе все мозги одним ударом.
С трудом повернув шею, Скарум с ужасом обнаружил, что висит в воздухе, крепко связанный и прикрученный веревкой к ветке ольхи. Ригган качнула его, так что перед глазами у зайца все закружилось, и позвала свою повелительницу.
— Ваше высочество! Кролик очухался. Можно приступать.
Курда точила на камне свою саблю. Услышав голос Ригган, она подошла и бросила на пленника взгляд, не предвещавший ничего хорошего. Скарум попытался смягчить вражеские сердца любезностью и решил сменить тактику:
— Рад видеть вас, мэм! Вы прекрасно выглядите! Славный денек сегодня, не правда ли?
Курда рассекла воздух своей отточенной саблей.
— Какая я тебе мэм, чурка длинноухая? — проскрежетала она. — Перед тобой ее величество Курда, королева Рифтгарда. Грозная повелительница хищников, не знающая себе равных во владении саблей!
Скарум попытался растянуть губы в улыбке.
— Ишь ты! — пролепетал он. — Для меня, скромного зайца, ясен пень, большая честь познакомиться со столь высокопоставленной особой. До чего ловко вы размахиваете этой штуковиной, мэм! Бьюсь об заклад, чтобы научиться этому, надо чертовски много упражняться.
Курда поднесла острый кончик сабли к самому носу злополучного зайца.
— Хоть ты и кролик, а угадал верно, — хмыкнула она. — Я чертовски много упражняюсь. Моя сабля без дела не ржавеет. Иногда, правда, ей приходится вместо голов рубить репу. Но, можешь быть уверен, это занятие мне не слишком нравится. Мне больше по душе крошить кости глупых и наглых зверей — таких, как ты, приятель.
Курда вновь взмахнула саблей и на этот раз отсекла у Скарума кончик усов.
— Сначала усы, потом уши, — презрительно сощурив глаза, пообещала она. — А потом, так и быть, выбирай сам, с какой из четырех лап ты хочешь расстаться прежде. Или, может, с хвостом? Времени до вечера много. Успеем позабавиться на славу.
Взглянув на зловещую ухмылку, игравшую на морде Курды, Скарум понял, что она не шутит. Горевшие жестоким огнем взгляды Ворто и Ригган также свидетельствовали о том, что дела пленника плохи. Настало время отбросить все уловки и ухищрения.
— Мне наплевать на твои угрозы, облезлая недокрашенная уродина! — бросил он своей мучительнице. — Ты можешь меня убить. Но, ясен пень, настанет день, когда мы встретимся у ворот Темного Леса! И тогда я уже не буду таким беспомощным и беззащитным!
Решив покинуть этот мир как положено отважному бойцу, Скарум собрал все свои силы, и в воздухе разнесся воинственный клич Саламандастрона:
— Еула-ли-а! Кровь и уксус! Ко мне, ребята! Еулали-а!
Курда уже взмахнула саблей, чтобы пресечь этот оглушительный вопль, когда за деревьями прогремел ответ. Новоявленная королева сразу же поняла, что это вовсе не эхо.
— Еула-ли-а! Мы идем к тебе на помощь! Еула-ли-а!
Вырвавшись из чащи, словно вихрь, Сагакс, размахивая своим боевым топором, бросился к хорьку и двум крысам. За ним едва поспевали запыхавшиеся Трисс и Лог-а-Лог.
— Эй вы, остановите их! Покажите, на что способны! — завизжала Курда, обращаясь к своим приспешникам.
Позабыв о Скаруме, она повернулась к нему спиной. Ему тем временем удалось высвободить одну лапу. Качнувшись, он схватил Курду за шиворот и приподнял над землей. Ригган бросилась наутек, но копье, метко брошенное Лог-а-Логом, пригвоздило ее к земле. Трисс подлетела к Курде, вопя что есть мочи:
— С принцессой я разберусь сама!
Переломив копье Ворто с такой легкостью, точно это была хворостина, Сагакс загнал капитана крыс-
