кидал, да и паленую тачку подсунут за здорово живешь. Поэтому, покопавшись немного в одной из популярных газет бесплатных объявлений и провисев полдня на телефоне, Лева выбрал «Мерседес Гелендваген 500 СЕЛЛ», называемый в народе буржуйским вариантом «козла» за схожесть с уазиком. Джип был не новый, но в отменном состоянии, в каком и должна быть буржуйская машина трех лет от роду. Предыдущий владелец, судя по его внешнему виду и манере общения, сам был из тех, кем Лева собирался в скором времени стать, посему машина была наворочена по последнему слову техники и «затонирована в ноль», чисто чтобы Солнце фильтровать.
– Странно, – сказал Юнга. – В нашей экономике до сих пор не было летальных исходов.
– Ты с другой планеты, – сказал Лева. – Тебе не понять.
– Но ведь занятия религией тоже довольно опасны, – сказал Юнга. – Так можешь ты мне объяснить, какая разница между олигархом и авторитетом?
– Гм... – Тут Лева задумался и взял паузу минуты на три. Вопрос действительно был сложным, особенно если Учесть, что отвечать на него предстоит не соседу по двору, а пришельцу с другой планеты. Все дело в том, что разница между олигархами и авторитетами в России очень тонка[13]. – Знаешь, в сущности, разницы никакой нет. Только один принимает самого себя таким, как есть, и горд этим, а другой – стыдится и пытается выглядеть лучше.
– И который из них кто?
Вопрос с проживанием оказалось решить легко. Поскольку работа пацаном совместима с крупным риском для жизни, а подставлять гиптиан под не им пред. назначенные удары Леве не очень-то хотелось, он решил переехать. Марина, в трех разных обличиях, сняла несколько квартир в Москве и два особняка за ее пределами.
Лева не был местной знаменитостью, но все же у него было много знакомых, и ему совсем не улыбалось, чтобы кто-нибудь из них опознал его как нового главу криминального мира, поэтому по его просьбе гиптиане изготовили для него маску вроде той, что использовал Фантомас, разве что потоньше, поизящнее и покомфортнее. За созданием своего нового лица Лева следил с особым тщанием, поэтому и получилось нечто вроде смеси Брэда Питта с Рики Мартином, что в российском криминальном контексте сразу же наводило на мысли о наличии кавказских корней. Дабы усилить это впечатление, Лева решил обозваться Левоном и пустить в голос легкий акцент. С акцентом ничего не вышло, слишком карикатурно и пошло он звучал, и Лева решил оставить только имя. Корни, они на то и корни, чтобы быть глубоко.
– Неважно, – сказал Лева. – Факт в том, что олигархом мне не стать и за пять лет, не то что за три, даже со всеми вашими бабками. Кстати, Юнга, ты не мог бы меня просветить?
– Смотря в чем.
– Откуда у вас столько денег? Они фальшивые?
– А ты в обменники ходил?
– Ходил, – сказал Лева. – Но это ничего не значит. Ваша технология превосходит нашу, так что ваша подделка может быть лучше нашего оригинала.
– Может, – сказал Юнга. – Если бы мы возили с собой целую типографию. К тому же, чтобы сойти за настоящие, подделки не должны быть лучше, они должны быть идентичны оригиналу, так? А специально под это дело понижать уровень нашей технологии... Не слишком продуктивно.
– Но откуда тогда? Не могли же вы ограбить швейцарский банк! Или могли?
– Нет, – неохотно сказал Юнга. – Деньги настоящие, и заработаны они честным путем. Ну, почти честным.
– Мне не слишком нравится это «почти», – сказал Лева. – Пойми, я ничего не имею против ограблений швейцарских банков, если они идут на пользу дела, но лучше бы мне об этом знать заранее. В конце концов, я занимаюсь вашим имиджем, не так ли? И если вдруг выяснится, что вы замешаны в чем-то неблаговидном.... У нас могут возникнуть непредвиденные проблемы.
– Не выяснится, – сказал Юнга. – Но я тебе расскажу, чтобы ты успокоился.
– Сделай одолжение.
– Ничего противозаконного с вашей точки зрения в наших действиях не было. Вот если бы мы попытались проделать такой номер на Гип-то, это сочли бы преступлением. Однако, поскольку деньги нам были нужны, а другие пути их добывания казались еще более преступными, мы пошли на это. – Юнга замолк.
– На что? – спросил Лева через три минуты.
– Ну. – Глаза Юнги остекленели и уставились в какую-то точку у Левы за спиной. – Мы совершили гиперскачок... Ты ведь знаешь о природе гиперпространства?
– Марина рассказывала, – сказал Лева.
– Так вот, мы совершили гиперскачок в прошлое ваше прошлое, совсем ненадолго, чтобы сильно не навредить, лет на пятнадцать, не помню точно, расчетами занимался Кэп, и мы...
– Что вы сделали? – обличительным тоном вопросил Лева. Что-то уж больно Юнга финтит.
– Мы продали одному вашему парню, – сказал Юнга, – очень предприимчивому, кстати, парню, который обладал потрясающим талантом продать все, что угодно...
– Что вы ему подсунули?!
– Нашу операционную систему, – сказал Юнга. – Парня звали Билл Гейтс.
– Черт бы вас подрал, – с чувством сказал Лева, когда к нему вернулся дар речи. – Это же самый богатый человек на планете!
– Ну, не совсем так, – мягко сказал Юнга. – По условиям нашего договора, мы до сих пор получаем пятьдесят процентов от прибыли.
Самая большая проблема новой специальности Левы заключалась в занятии, которому криминальные авторитеты и простые пацаны посвящают часть своей жизни. Помимо того, что они проводят время в казино и на курортах, зашибают деньги и ведут крутые разговоры по понятиям, иногда им приходится заниматься другой деятельностью. Ездить на разборки, например. И убивать людей.
Убивать людей, даже бандитов, Лева ни под каким соусом не хотел. С другой стороны, ходят неподтвержденные слухи, что авторитет того или иного пацана прямо пропорционально зависит от высоты той горы трупов, которую он перешагнул на пути к своему статусу. Иными словами, по-волчьи жить, и так далее... Хочешь не хочешь, а если ты никого не завалил и завалить не в состоянии, дорога в авторитеты тебе заказана.
Лева вынес вопрос на обсуждение.
К его величайшему удивлению, гиптиане его не поняли. Если братва – это секта, разборка – это ритуал, и трупы в ее итоге не являются чем-то из ряда вон выходящим, в чем же дело? Религия – это религия, надо – значит, надо. А раз ты для нас стараешься, мы даже тебе дезинтегратор какой-нибудь дадим.
Но я не хочу, возразил Лева. Вот вы хотите кого-нибудь убить?
Мы не хотим, сказали гиптиане. Лишать разумное существо жизни – плохо.
Плохо, согласился Лева. Поэтому и я не хочу.
А без этого никак? – спросили гиптиане.
Никак, сказал Лева.
Тогда будем репы чесать, сказали гиптиане.
Чешите, сказал Лева.
И они почесали.
И еще почесали.
Решение нашел Проф. Сейчас автор попытается проиллюстрировать ход его мыслей, чтобы вы лучше поняли, с какими существами мы разделили нашу планету.
Поиск технического решения Левиной проблемы гиптианин начал с небольшого филологического исследования. Он собрал все синонимы термина «убить» и сразу же отмел в сторону слова «ликвидировать», «уничтожить» и «похоронить», как не вписывающиеся в условия поставленной задачи. С оставшимися словами еще можно было поработать.
«Замочить». Проф представил, как выглядит замоченный человек, мысленно содрогнулся и перешел к следующему.
«Завалить». Куда, как и, главное, зачем?
«Грохнуть». А это как? Убить при помощи подавляющего звукового эффекта? Не годится.
Наиболее многообещающим показался термин «убрать». Конечно, в оригинале он означал физическое Устранение человека, однако с ним можно было поработать. Что означает «убрать»? Если изъять человека из привычного для него круга общения, поместить в другую область обитания, изолировав от контактов с прежними своими знакомыми, можно ли про такого человека сказать, что его «убрали»? Проф решил, что можно.
Еще был вопрос, куда человека можно убрать. Убрать человека в другой город или даже другую страну просто недостаточно. При современных средствах связи он запросто восстановит свои прежние контакты. Удаленных и труднодоступных мест на планете практически не сталось, разве что Антарктида с Арктикой, однако и они были усеяны точками исследовательских станций. Кроме того, поддерживать жизнедеятельность «убранных» туда людей было бы весьма проблематично даже для гиптиан.
Но ведь была еще Луна. Когда гиптиане вошли в Солнечную систему и обнаружили на искомой третьей планете разумную жизнь, они оборудовали временную базу на естественном спутнике планеты, разместив там некоторые запасы оборудования и питания. Естественно, на базе была пригодная для дыхания атмосфера и поддерживалась нужная температура. Шансы, что база будет обнаружена в ближайшее время, были мизерными, люди высаживались на Луне всего один раз, было это достаточно давно, и особого энтузиазма в продолжении исследований никто не выказывал. База размещалась на противоположной Земле стороне Луны и была замаскирована в одном из кратеров, так что обнаружить ее с Земли было невозможно. И у людей, попавших туда, не будет никаких шансов вернуться обратно на планету. В то же самое время они будут живы, и их жизнедеятельности ничего не будет угрожать.
Корабль гиптиан находился на геостационарной орбите над Сибирью, траектория его движения была рассчитана таким образом, чтобы не пересекаться с траекториями полетов принадлежащих землянам спутников, а исключительная маскировка разведчика новых миров исключала любую возможность визуального или любого другого обнаружения. От особняка, в котором они жили, до корабля можно было добраться разведывательным ботом, спрятанным в громадном гараже за домом. Путь занял бы около пяти минут. Так что особой необходимости в базе на Луне уже не было.
Проф проконсультировался с Кэпом и получил разрешение на использование базы в интересах текущей операции. Юнга получил задание слетать на базу и проверить, все ли там в порядке.
Через три часа он вернулся и доложил, что системы жизнеобеспечения работают в нормальном режиме, лишнее оборудование он законсервировал и спрятал неподалеку, и единственная сложность, с которой могут столкнуться вынужденные переселенцы, это скука, ностальгия и тоска. Проф сообщил об этом Леве. Лева пожал плечами и сказал, что это не его проблема, На зонах же они как-то развлекаются, добавил он, так что им не привыкать. Но как вы собираетесь их туда засунуть? Глушить и отвозить по одному?
С доставкой проблем не возникнет, сказали гиптиане. Дай нам еще денек.
Берите, великодушно разрешил Лева.
Через сутки Леве вручили аппарат, который внешним своим видом более всего напоминал игрушечный китайский бластер, при наличии батареек издающий писклявые звуки и сверкающий вмонтированной лампочкой.
Вы издеваетесь, сказал Лева. Что это за фигня?
Это лифт, сказали гиптиане.
Я видел много лифтов, сказал Лева, но ни один из них ТАК не выглядел.
Это наш грузовой лифт, сказали гиптиане. Ты про телепортацию слышал?
