Ладена. Это только вопрос техники.
Но останутся нефтедоллары, которыми платят наемникам.
Останется толпа бородатых религиозных фанатиков.
Останутся засевшие в горах ваххабиты.
Со смертью Дудаева война не кончилась. Убить Бен Ладена – значит срубить флаг, но в атаку можно идти и без флага. Или водрузить на шест новый.
Закончить войну одним ударом невозможно. А двумя?
– Лично я не верю, что Россия не может выиграть эту войну, – разглагольствовал тем временем Юнга. – Она просто не хочет. Война в Чечне выгодна слишком многим. На нее можно запросто списывать все экономические и политические просчеты. «У учителей маленькая зарплата». «Но в нашей стране идет война». «Грядет энергетический кризис». «Но мы воюем». Кто-то отмывает деньги, кто-то делает себе имидж... Все используют Чечню в своих целях. Если мы хотим добиться успеха, мы должны действовать быстро, иначе столкнемся с сильным противодействием с обеих сторон.
– Юнга, – сказал Гоша, прерывая словоизлияния пришельца. – На какие технические средства мы можем рассчитывать? И каково финансирование проекта? Сроки операции?
– Я вижу, что у тебя появилась идея.
– Обсудим, – сказал Гоша. Было что-то и в идее с деньгами, и в идее с наградой за голову террориста, и даже в том, что боевиков надо напугать. Раньше Гоша убивал людей, но теперь ему предстояло убить легенду. И убить войну. Задача ему нравилась.
После обеда они вышли на связь с орбитой. Сеанс связи осуществляла Марина, все остальные просто расселись поудобнее по периметру комнаты, но все равно после появления голографической копии гиптианского экипажа в гостиной стало визуально теснее. Гоша, который совершенно случайно оказался в районе передней лапы Профа, инстинктивно сделал шаг назад.
– Что это за люди? – вопросил Кэп.
– Новые сотрудники, – сказал Лева, – Я их привлек под мою ответственность.
– Хорошо, – только и сказал Кэп. – Какие новости?
– Разные, – сказал Юнга и в двух словах обрисовал старшим товарищам ситуацию.
– Ну что ж, – сказал Кэп. – Мы не против. Более того, мы останемся на орбите до тех пор, пока операция не окажется успешной или не подтвердит свою бесполезность. Мы отправим вам нашу разведывательную шлюпку, которая в случае опасности может на автопилоте доставить тебя и твоих новых сотрудников на наш корабль. Но миссия должна быть продолжена. Мы, так сказать, требуем продолжения банкета.
– Ваши новые сотрудники, – сказал Проф. – Кто они и для чего вы их наняли?
– Лена, – представил Лева. – Научно-технический консультант. Гоша – э... специалист по улаживанию силовых вопросов и религиозный лидер. – Гоша изумленно вытаращил глаза. – На следующем этапе их помощь будет неоценима.
– Следующий этап, как я понимаю, будет более масштабен, – сказал Кэп. – Послушай меня, Юнга. Мы тут посовещались, взвесили все «за» и «против» и приняли решение не путаться у вас под ногами. Ты теперь – полномочный представитель Гип-то на планете Земля. Ты можешь вербовать новых сторонников и принимать решения, руководствуясь своим здравым смыслом и не забывая о пользе нашего общего дела, но не советуясь с нами на каждом шагу. Со своей стороны мы готовы оказать тебе техническую и материальную поддержку. Доступ к нашим счетам осуществляется при предъявлении пароля....
Явление пророка и мир на Кавказе
Ахмед был боевиком.
Боевиком он стал не по религиозным или политическим убеждениям. Он вырос и воспитывался в Советском Союзе и никогда не был примерным мусульманином, верил в существовавшую когда-то дружбу народов и не считал всех русских свиньями и сволочами. Просто так получилось.
В разоренной после первой войны Чечне не было работы, не было денег и не было никакой возможности кормить семью. Араб-вербовщик, пришедший к Ахмеду домой и говоривший на ломаном чеченском языке, пообещал ему пять тысяч долларов в месяц. Ахмеду хотелось пять тысяч долларов, однако воевать с федералами ему не хотелось, и тогда араб привел второй аргумент, оказавшийся более убедительным. Он сказал, что если Ахмед не пойдет воевать в горы, то араб убьет его и вырежет всю его семью. И Ахмед взял аванс, взял автомат Калашникова, поцеловал на прощание детей и пошел в горы.
Пяти тысяч долларов ему никто так и не заплатил. В горах было холодно и мерзко, федералы, сменившие необстрелянных салаг на матерых волков из спецназа, периодически обстреливали лагеря и совершали боевые вылазки, так что к пробуждениям посреди ночи и марш-броскам в темноту ему пришлось привыкнуть. Борода, которую Ахмеду теперь запрещалось брить, зудела и колола лицо, приклад автомата оставлял синяки на плече, а ремень то и дело натирал кожу. Жили боевики впроголодь, и кто-нибудь постоянно болел. В общем, обещанным вербовщиком триумфальных вхождением в остатки Грозного и не пахло, и Ахмед начал подумывать, не совершить ли ему еще один марш-бросок, на этот раз в индивидуальном зачете, и не явиться ли ему на пункт приема военнопленных на предмет обещанной амнистии.
Их отряд, если пятнадцать человек, из которых трое были неизлечимо больны и более всего напоминали ходячие трупы, можно было назвать отрядом, стоял лагерем (три дырявые палатки вокруг костра) в каком-то аллахом забытом ущелье. Их полевой командир, араб-наемник, борода которого достигала пряжки его же ремня, все время пытался с кем-то связаться по рации, но успеха не достиг.
Ахмед сидел на стволе поваленного дерева, пил жидкий чай и думал о том, что война с Россией, превосходящей Чечню размерами, военной мощью и ресурсами на несколько порядков, представляется ему довольно бессмысленным занятием. Однако думал он тихо, потому что последний человек, осмелившийся высказать сию крамольную мысль вслух, да еще и в присутствии их арабского командира, скоропостижно умер от отравления свинцом. (Получил три пули в живот.)
Ахмед допил чай, выплеснул чаинки из алюминиевой кружки на жухлую траву и узрел огненного ангела.
Ангел парил в небесах и размахивал мечом. Сначала Ахмед подумал, что ему это чудится, но потом из палаток выбежал весь отряд, и все как один уставились в небо. Арабский наемник тоже пялился на ангела, позабыв свою рацию.
– Это знамение! – крикнул он. – Мы победить! Но ангел его мнения не разделил. Он трижды взмахнул крылами и опустился на землю перед их лагерем. От его белоснежных перьев исходило сияние.
– Внемлите, правоверные! – молвил ангел и повел крылом. Рядом с ним каким-то чудом (но что уж тут говорить о чудесах, если видишь ангела, подумал Ахмед) оказался человек. Он был одет в мусульманские одежды, носил на голове тюрбан, однако его борода была аккуратно подстрижена.
– Считайте, что вам явилось откровение от Аллаха, – сказал человек. – И помните, что Аллах не будет повторять дважды. Он против этой войны и против того, чтобы его сыны лили кровь, прикрываясь его именем.
Ахмед, стоявший к небесной паре ближе всех, упал на колени. Его сердце бешено билось, а тело уже приготовилось быть пораженным молнией за неправильное толкование воли Аллаха. Но посланник был милосердным.
– Люди, являющиеся гражданами этой страны, – молвил посланник. – Вам надлежит сложить оружие, явиться на пункты сдачи военнопленных и воспользоваться предложенной вам амнистией. Те, кто не является местными жителями, должны сложить оружие и покинуть территорию страны со всей возможной скоростью. Тех, кто не послушает, ждет суровая кара.
– Ты не правоверный! – крикнул араб, делая шаг вперед. – Братья, это происки федералов! Они...
Договорить арабу не удалось, ибо он тут же исчез. Только его автомат и два пистолета из наплечных кобур с глухим стуком шлепнулись на землю.
– Он не послушал, – констатировал посланник небес– И теперь он в аду, в компании демонов. Хотите ли вы последовать за ним?
Ахмед не заставил просить себя дважды. Он сорвал с плеча автомат и бросил его на землю. Остальные последовали его примеру, и вскоре на земле образовалась приличных размеров куча. Ангел повел крылом, и куча исчезла.
– Аллах акбар, – сказал посланник небес, и они с ангелом исчезли во вспышке ослепительного белого света.
– Переборщили со спецэффектами, – сказал посланник небес. – До сих пор какие-то белые пятна перед глазами.
– Извини, – сказал ангел. – Просто мне как-то не по себе.
– Почему?
– Потому что мы лжем, прикрываясь самым святым, что есть у человека. Его религией.
– Тут есть пара поправок, дорогая, – сказал посланник. – Во-первых, ты не лжешь, потому что говорю я, а ты молчишь. Во-вторых, существует такое понятие, как ложь во спасение, и мы сейчас спасаем не только жизни этих несчастных, но также жизни их врагов и жизни ни в чем не повинных людей, которые могут случайно пострадать по их воле. И в-третьих, я не сказал им ни слова лжи.
– Что?
– Давай разберемся в том, что я им сказал. Сначала я назвал их правоверными. Это ложь?
– Нет.
– Потом я сказал, чтобы они считали мою речь откровением Аллаха. Заметь, я ведь не сказал им напрямую, что это именно откровение, а просить каждый может о чем угодно. Так?
– Предположим.
– Потом я сказал им, что Аллах против этой войны. Конечно, с небольшой натяжкой это можно назвать ложью, потому что мнения у самого Аллаха я не спрашивал. Однако хочу заметить, что ислам – религия довольно-таки мирная, как и христианство, призывающее подставить другую щеку, что отнюдь не помешало верующим пролить в ее имя реки крови, но я сейчас не об этом. Думаю, что по большому счету верховные божества всех конфессий против войны, так что если я и соврал, то вряд ли сильно.
– Ну...
– Потом я призвал их к определенным действиям, ничего не обещая взамен, что тоже никак не может расцениваться как ложь. Если бы я сказал им: «Сложите оружие, и завтра на вас посыплется манна небесная», это была бы ложь. А так – нет.
– Но ты сказал им, что их командир попал в ад. А он был всего лишь отправлен на Луну.
– Правильно, – сказал посланник. – А кто у нас на Луне?
– Левины конкуренты.
– Которые есть бандиты из Москвы и области и которые большей частью все русские. А у этого парня на лбу написано, что он – чеченский полевой командир и не любит русских. Так что если для таких мерзавцев, как этот араб, и существует ад, то он сейчас получил туда билет в первом классе.
Гоша не был примерным христианином, поэтому не был готов подставлять вторую щеку каждому встречному. Были люди, которых он не желал прощать.
