затошнило. У нее было такое ощущение, будто ее пнули ногой в желудок и в шею. Во рту пересохло, челюсти болели. Горло драло. Подкатывалась тошнота. Она, испугавшись, открыла глаза, и яркий свет ослепил ее. Вокруг сновали люди. Что-то неясно маячило перед ней. Запах картофельного пюре усиливался.
Ее вырвало. Но желудок был пуст. Снова вырвало. Кто-то держал перед ней металлический лоток. Молоденькая сиделка в бледно-зеленом форменном платье с накрахмаленным передником, на платье часы на цепочке, а рядом пластмассовый значок с напечатанным на нем именем: «Белинда Тиндал».
Кэт снова вырвало. Сиделка улыбалась. У нее было хорошенькое, открытое личико, родинка над губой, короткие каштановые волосы.
– Извините, – невнятно пробормотала Кэт.
– Не беспокойтесь. – Голос сиделки был молодой, веселый. – Вам здорово досталось. Может, попробуете сесть?
– Да, – сказала Кэт. – Спасибо. – Послышался звук приводимого в действие рычага, и она почувствовала, что спина ее приподнимается, услышала пыхтение надуваемой подушки. Сестра взяла ее под мышки и приподняла. Кэт почувствовала острую резь в животе и на какое-то мгновение застыла, пережидая боль. – Простите. – Она слабо улыбнулась, пытаясь найти удобное положение. Что-то тянуло ее сзади у шеи – тесемки хлопчатобумажной больничной рубашки? Затем она заметила трубку капельницы, подсоединенную к тыльной стороне ее руки.
– Немного болит?
Кэт поморщилась.
Сиделка приподняла простыню, Кэт увидела трубку катетера и емкость, наполовину наполненную мочой.
– Сейчас я ее сменю. Не хотите попить? Немного воды или сока?
Комната раскачивалась, как будто Кэт находилась в лодке. Ее желудок снова сжался.
– Я… да… я… для чего это у меня на руке? – Голос ее звучал удивительно хрипло, а горло, казалось, потерли наждаком.
– Просто физиологический раствор и глюкоза, чтобы придать вам сил. Вы долго спали – почти полтора дня.
– Полтора дня? – Кэт подняла руки, поморщившись от нового спазма боли в животе, потрогала волосы. Они были спутаны. Коснулась лица и почувствовала пластырь на щеке. Пришли воспоминания. – Господи! – На лбу у нее был еще один кусок пластыря. – Со мной все в порядке?
Сиделка улыбнулась:
– Да, с вами все отлично. Вы попали в автокатастрофу, и хирургу пришлось разрезать вам живот, чтобы посмотреть, все ли там в порядке. Вам придется потерпеть несколько дней. На лице у вас пара царапин, шрамов от них не останется.
– Где я?
– Вы в клинике Принца-регента в Брайтоне. Вы не были тут раньше?
– Была, – сказала Кэт.
Кэт, вздрогнув, оглянулась, ей показалось, что она услышала голос Хауи, голос был кристально чистый.
Кэт в недоумении оглядывалась. Большая палата. Какая-то женщина с рыжими волосами лежала на кровати напротив; рядом с ней сидел согнувшись мужчина, на коленях у него лежало свернутое пальто, мальчик со скучающим видом играл в электронную игру. Слева от женщины было высокое окно с синими занавесками, которое выходило на серую цементную стену многоэтажного гаража. У кровати женщины была поднята решетка, поддерживающая ее постель, и Кэт не могла разглядеть ее лицо.
Кэт совершенно обессилела. Сиделка наблюдала за ней с некоторым беспокойством.
– Какой сегодня день? – спросила Кэт.
– Суббота.
Суббота. А какой месяц? Суббота. Скоро Пасха. Нет, не Пасха. Скоро Рождество. И тогда Кэт вспомнила.
– Вчера я должна была быть в суде… Хартли Бриггс… Королевский суд Льюиса… Мне нужно позвонить. Я должна поговорить с моим редактором. Они не знают…
– Вы журналистка?
– Да.
– Мой брат хочет стать журналистом. Вы в какой газете?
– В «Вечерних новостях Суссекса».
– Хорошая газета. Я ее читаю. Вы хотите связаться со своим боссом?
Какая-то женщина катила металлическую тележку мимо изножья постели. Рядом шагал доктор в белом халате, его карман топорщился от стетоскопа. Пришли две сиделки, болтая друг с другом. Стайка смеющихся людей в белых халатах столпилась в дверях у поста медсестры.
– Вот она где! – сказал один из них и помахал рукой куда-то в дальний конец палаты.
– Который час? – спросила Кэт. Где-то рядом просачивалась из наушников тихая музыка.
– Половина первого. Мне позвонить вашему боссу? Не волнуйтесь так. Он все поймет.
– Видите ли, мне было поручено написать репортаж о судебном разбирательстве.
– Скажите, как зовут вашего босса, и я обо всем позабочусь.
– Мою одежду разрезали. Я помню, как ее разрезали.
– Когда вас привезли, все думали, что вы в очень тяжелом состоянии. Я сложила все ваши вещи в ваш шкафчик. Кто-нибудь может привезти вам белье и умывальные принадлежности?
Патрик.
Кэт языком коснулась нижней губы.
– Может быть, муж или друг?
Она покачала головой.
– Родители?
– Их нет в Англии.
– Соседка по квартире или еще кто-нибудь?
К Кэт стала возвращаться память. Ее охватил страх. Владелец похоронного бюро. Грузовик. Она умолкла, пытаясь привести в порядок мысли. Потом погрузилась в дремоту, но тут же очнулась. Хауи. Странный сон. К ней шли какие-то люди, коротышка индиец в аккуратном сером костюме показался ей знакомым, а за ним – мужчина помоложе в белом халате и две сестры – высокая элегантная женщина с длинными черными волосами и худая, моложавая, с вытянутым лицом.
– Джеф Фокс, – сказала Кэт. – Редактор отдела новостей. Не могли бы вы попросить кого-нибудь позвонить ему?
Но сиделки рядом с ней уже не было. И свет был другой, синие оконные шторы опущены. Она нахмурилась в недоумении, ведь полдень – только что был полдень, разве нет?
– Ну, добрый вечер, уже проснулись? – заговорил индиец, и, вздрогнув, она узнала этот голос.
Это был голос хирурга.
Он стоял в ногах кровати и изучал записи, маленький человечек с умным, точеным лицом и настороженными карими глазами.
– Вы давно проснулись? – спросил он.
– Думаю… недавно… я… – Кэт в растерянности замолчала.
У него были часы «Ролекс» и блестящий черный галстук с красными и желтыми шестиугольниками. А может быть, это восьмиугольники, подумала Кэт, словно загипнотизированная орнаментом. Она попыталась
