сосчитать стороны.
– И как вы себя чувствуете? – продолжал доктор с улыбкой.
– Ну, небольшая слабость и желудок побаливает. – Кэт снова попыталась сосчитать стороны у геометрической фигуры. На этот раз их оказалось семь.
– Отнеситесь серьезно к тому, что я вам скажу. Вы знаете, что во время операции находились в состоянии клинической смерти? В течение трех минут у вас не билось сердце и не наблюдалось никакой мозговой активности. Вы были самым мертвым пациентом, которого мне когда-либо удавалось вернуть к жизни.
Мужчина в белом халате, стоявший позади хирурга, не отрывал от Кэт взгляда, словно она была экспонатом в музее. Воспоминания смешались, потом выстроились в определенной последовательности. Звонок зуммера. Бриллиантовый свет. Хауи.
– Я видела вас всех, – сказала Кэт. – Я наблюдала за вами.
Индиец вежливо приподнял брови.
– Ведь вы хирург?
– Да, я – мистер Амритсан.
– Я видела вас. Я наблюдала за вами сверху.
Доктор снисходительно улыбнулся:
– Думаю, у вас были галлюцинации.
– Я все слышала, когда меня привезли. Вы разговаривали насчет автомобилей. Вы спрашивали, не стоит ли обратиться в автомобильную ассоциацию, чтобы проверить там какой-то «фиат» или что-то в этом роде.
– Да, я говорил об автомобиле для своего сына, который будет поступать в университет. Интересно, когда же это было?
– В операционной, – сказала Кэт.
– Да нет же, это было… – Хирург замялся. – Пожалуй, вы правы. – Он наклонился ниже, нахмурился. – Но ведь вы тогда были под наркозом, не так ли?
Странно. Кэт как будто приснился тот разговор.
– Я чувствовала, как вы меня разрезали, чувствовала ваши пальцы.
Глаза хирурга расширились. Зрачки стали большими и черными, белки, по сравнению с его кипенно- белой рубашкой, казались желтоватыми.
Кэт устала, она чувствовала, что снова проваливается в сон, но ей хотелось все рассказать.
– Я кричала, но вы меня не слышали. Я не могла двинуться, не могла ничего сделать. Я с ума сходила от боли.
Доктор присел на стул рядом и сложил аккуратно ладони, будто закрыл книгу, руки у него были большие, непропорционально большие по сравнению с телом, с тонкими, хорошо ухоженными пальцами.
– Кэтрин, не так ли?
– Кэт.
– Красивое имя Кэт. Вы американка?
– Да.
– С вашей селезенкой все в порядке. Нам пришлось произвести лапаротомию, потому что мы подозревали разрыв селезенки, но оказалось, что у вас всего-навсего сильный ушиб. Вместе с шоком это создало эффект депонирования в ней крови, что резко понизило кровяное давление и спровоцировало симптомы, какие бывают при разрыве селезенки. Кроме того, у вас сломано два ребра. Они поболят еще пару недель, вот и все, вы легко отделались.
Кэт била дрожь, у нее возникла и тут же пропала необходимость что-то вспомнить, что-то сказать.
– К несчастью, у вас возникла опасная аллергическая реакция либо на один из компонентов наркоза, либо на антибиотик. Это привело к остановке сердца. Вам следует обязательно провести тесты на аллергию, на случай если еще когда-нибудь придется переносить наркоз. Откровенно говоря, я уж думал, что мы вас потеряли. – Доктор Амритсан разжал руки, потом медленно сложил их снова. – Вы сильная девушка, и нам повезло, что в операционной был доктор Суайр. Он очень талантливый человек, лучший анестезиолог на юге Англии. Но вы заставили нас поволноваться. Просто счастье, что вы молоды и здоровы. Вы быстро поправитесь.
– Сколько еще мне придется тут оставаться?
– Ну, посмотрим, как вы будете себя чувствовать. Одну-две недельки, я полагаю, – уклончиво ответил хирург.
Кэт охватила тревога. Салли Дональдсон.
– Мне нужно выписаться прямо сейчас. У меня большие проблемы. Я… я не могу оставаться здесь целую неделю.
– Придется, Кэт, и, признаться, я не уверен, что вы будете способны на что-то еще несколько дней. У вас есть сейчас головная боль? А головокружение?
– Нет. То есть немножко.
– Нам нужно удостовериться, что у вас нет внутренних повреждений головы – ни из-за травмы, ни из- за остановки сердца. К несчастью, во время операции у вас были все признаки припадка.
– Припадка?
– Да. Эпилептического припадка. Возможно, это говорит о внутренних повреждениях. Я же считаю, что это могло быть результатом аллергической реакции, тогда не о чем беспокоиться. Мы сделаем вам электроэнцефалограмму. Если у вас появятся провалы в памяти или какие-нибудь подобные симптомы, сообщите нам немедленно. Я приглашу невропатолога, чтобы он осмотрел вас.
– Спасибо.
Хирург поправил и без того безупречный узел галстука.
– Эта боль, которую вы чувствовали во время операции… Вы должны понять, с дорожными происшествиями возникают большие трудности. Когда привозят пострадавших, иногда даже нет времени, чтобы подготовиться. Мы не знаем, что вы пили, что ели, какие лекарства принимали. Необходимо тут же решать: какую проводить операцию, какой тип анестезии выбрать. – Доктор Амритсан поправил пиджак. Ботинки у него были маленькие и довольно элегантные. – Вы слышали, как мы разговаривали в операционной, потом вы наблюдали за нами сверху. Один из препаратов, который вам ввели, кетамин, хорошо снижает кровотечение, но у него есть побочные эффекты: у пациента возникает ощущение, что он находится вне собственного тела – словно бы плавает над ним. Иногда слух не пропадает совсем, и, возможно, у вас все это перемешалось. Возникли галлюцинации. К несчастью, галлюцинации от кетамина могут продолжаться несколько дней. Наркоз делает иногда странные вещи с мозгом. В его состав входят сильнодействующие вещества. Если прибавить к этому травму… – Доктор пожал плечами.
– Но все было очень реальным, – сказала Кэт.
– Мне жаль, что вы чувствовали боль. Возможно, вначале доза наркоза была слишком слабой, вы были парализованы векуронием, но кетамин смягчил его действие. Это могло длиться какие-то мгновения, пока доктор Суайр не усилил анестезию, потому что в течение нескольких минут у вас не было никакой мозговой деятельности. В этот момент вы никак не могли ни видеть, ни слышать.
– Вы имеете в виду тот момент, когда у меня остановилось сердце?
Доктор Амритсан подумал.
– Возможно.
– Я все видела и слышала. И встретилась со своим братом.
– С братом?
– Он… – Голос Кэт замер. – Он умер.
Хирург улыбнулся:
– Вы просто удивительная женщина. Но боюсь, что галлюцинации могут быть иногда слишком путаными. А остановка сердечной деятельности имеет тенденцию к стиранию кратковременной памяти. Я полагаю, вы согласитесь, что это всего лишь галлюцинации, которые продолжались недолго. – Доктор
