затаенной ярости лица других пассажиров. Он не открывая глаз мог представить себе, что Семен с лицом, сложенным в упрямую гримасу постоянно точит холодное оружие, глуповатый Погарыш ковыряет в носу или обрывает от безделья лапки у мух. Вика… И лишь воспоминание о Вике помогло Бабке преодолеть навязчивое желание остаться во сне навсегда. Он разлепил веки и его глаза встретились с бездонными карими глазами девушки. Ему показалось, что это волшебное мгновенье не кончиться никогда, его сердце сладко замирало от радости, почти так же, как если бы он прыгал с тарзанки в холодную воду, но полет длился и длился и длился, и все никак не заканчивался. Вика улыбнулась. Мгновение волшебства прошло и Бабка вновь ощутил вонь бензина, хныканье детей, царапины на носу и слой пыли на Викиных волосах. Она что-то ободряюще сказала ему, но что точно, Бабка не понял. Все звуки и запахи обрушились вдруг на него, создавая жуткие диссонансы. Оцепенение на лицах – и бешенная скорость движения, яркие блики солнечного света - и слой пыли и грязи, покрывающий людей и предметы, которые еще вчера вечером все отмыли и отдраили. Безделье и праздность путешествия на спине у механической повозки – и жуткое ощущение усталости и даже опустошенности как после многодневных праздников, которые все никак не кончаться. Надежда на удачное завершение экспедиции смешалась с медленно оформляющимся ощущением краха старого мирового порядка.
Приподняв свой затекший зад от сальной скамейки он уперся плечами и шеей в низкий потолок, ощутил его обжигающе нагретый за день металл и сделал несколько движений, чтобы размять затекшее тело.
Бабка, слышь, я тут подумал, а ведь патроны, ну не то чтобы скоро, но все равно когда-нибудь кончатся.
Ты такой проницательный, братик.
Заметила Вика. Но Погарыш не обращал на нее внимания.
А что будет, если мы не сможем больше найти патронов?
Бабка почесал макушку и глянул на окрестности, расстилающиеся вокруг поля, пересеченные заросшими травой оврагами, и не найдя ничего лучшего, чем пожать плечами вдруг услышал от Погарыша следующее
Расслабься, можешь не отвечать – это риторический вопрос.
После этого Бабка, да и Вика кое-как закрыли упавшие челюсти и молча внимали новоявленному Цицерону в майке с изображением Сида Вишеса.
А будет вот что. Сами мы патроны делать не сможем. Для этого у нас нет ни станков, ни материалов ни обученных людей. Значит, остается одно – заняться созданием дальнобойных самострелов на основе рогаток или арбалетов. Дальше уже выбор за тем чего мы хотим лишиться – камней, которых под ногами видимо-невидимо или специально отцентрированных и пристрелянных арбалетных болтов. Мне как-то без камней проще прожить. Правда, при этом точность может быть совсем плохой.
Я бы вместо камней использовал шарики из подшипников. А для разгона можно использовать трубу с прорезью сбоку. В этой прорези может ходить толкатель, соединенный с резиновым жгутом.
Семен активно включился в разработку нового оружия. Бабка наконец ответил.
Резинку лучше заменить стальной пружиной, которую можно запихнуть внутрь трубы и делать ее длиннее и без разреза. А как сделать механизм, чтобы стрелять очередями?
Здесь все задумались, зашевелили губами, но машины начали снижать скорость, и так ничего не придумав, они начали вылезать наружу.
Населенный пункт состоял из шести домов, которые находились на достаточном удалении, вокруг не было ни одного укрытия, где могли бы спрятаться зомби, целина не давала шансов незаметно закапаться, а отсутствие озер исключало малейшую возможность внезапного нападения.
Косолапов объявил подготовку к обеду.
Война войной, а обед по распорядку.
Так любит повторять каждый военнослужащий. Косолапов прекрасно знал, что можно солдату почти не давать спать, он может трудиться много часов без перекура, но строгая дисциплина и беспрекословное подчинение очень быстро заканчивается, как только рушится привычный распорядок дня, в особенности – время приема пищи. На этом стояла и будет стоять любая централизованная система управления людьми.
Фуражиры, они же гвардейцы, они же разведчики, они же спецназ, они же пушечное мясо, сующие свой слабозащищенный нос в любую дыру, которую укажет командир становились самым активным, быстро обучающемся и инициативным отделением во всей экспедиционной колонне. Постоянный риск, которому подвергались все без исключения выжившие в их службе умножался вчетверо. Пожалуй, только огнеметчики и часто заступающие караульные могли сравниться с ними в знании повадок зомби, приемах быстрого уничтожения большого количества мертвецов за минимальное время и умению обращения с оружием. Малышкин взял в свое постепенно увеличивающееся подразделения еще двоих бойцов из состава Рощинских связистов, которых порекомендовал Козулькин. Именно они занялись перевозкой до временного лагеря, которым встала колонна, фляг с водой из родника, найденного разведчиками. Руководил этим Козулькин, поторапливая подчиненных, ошалевших от бескрайних просторов, после проведенной недели под землей, в темных “крысиных норах” технологических помещений и туннелей.
Малышкин в это время бил обгрызенным концом карандаша по жирно обведенной на карте точке. Косолапов придерживал сложенную бумагу рукой, так как ветер все время норовил сдуть ее с импровизированного стола из пустой катушки из-под кабеля. Две других катушки, но уже меньшего диаметра, служили им сиденьями.
Вот здесь их обстреляли. Но нам это место никак не обойти. Алексей, если поедем в обход – не успеем завтра засветло доехать до цели. Нам нужно придумать план проскочить незаметно нефтеналивной завод и промышленную зону.
Товарищ капитан, разрешите доложить, двадцать пятидесятилитровых бидонов с питьевой водой доставлены.
Косолапов махнул рукой – идите, мол, товарищ старшина, не мешайте думать. Но придумать быстро ничего не получалось. Двинувшийся было прочь Козулькин остановился, обернулся и упрямо обратился к Косолапову
У меня есть идея, товарищ начальник экспедиции. Должно сработать. Желаете выслушать?
Удивленные Косолапов с Малышкиным переглянулись.
Обломок карандаша Малышкина слегка сдвинулся, но достаточно, чтобы можно было прочитать название города. Назывался город Отрадным.
25 мая 1993 года, Вторник 12:30. День шестой.
пос. Новая Деревня Отрадненского района Самарской области
Вот так всегда, все харчи мечут, а разведка давай вкалывай.
Бурчал Козулькин, выбираясь из кареты скорой помощи, и по-пластунски заползая на кочку, с которой открывался обзор на огромные емкости с нефтью, корпуса заводов, гигантские эстакады промышленных кранов, ветку железной дороги и любовно подготовленные подлые ловушки организованных засад. Группы одетых в разномастную одежду вооруженных людей работали над разборкой дорожного полотна, уже был снят слой асфальта и только необходимость разборки железнодорожных путей не давали начать копать котлован. По насыпе дороги в обе стороны сновали рабочие, обратно в завод тащили шпалы и рельсы, более двадцати метров железнодорожного полотна уже отсутствовало.
Мертвый город был населен зомби, и огромные ворота и забор ограждали место, в котором люди чувствовали себя в безопасности настолько, что могли беззаботно трудиться под пристальным вниманием находящихся в непосредственной близости живых мертвецов. Они окружили промышленную зону, бродили вдоль заграждения, являя собой самую лучшую защиту от нападения на забаррикадировавшихся внутри выживших.
Тебя никто за язык не тянул, отдувайся теперь, старшина.
Малышкин присвистнул даже, оглядывая скрытый с дороги участок площадей, которые находились в зоне, свободной от зомби. На неприятные мысли наталкивал вид обгоревших автобусов, разобранных грузовиков , а также выпотрошенных легковушек, чьи мертвые обладатели лежали рядом со своими вещами, тюками с одеждой.
