что там штабелями лежали трупы людей и животных.
Ветер шевелил обрывки тента, сдувал смрад, от которого пришедшим сразу становилось дурно. Где-то вдалеке завыла собака.
Внимательно оглядывая ворота, каждому становилось понятно, что этим путем внутрь комплекса въехать не удастся, даже если начать разбор завала немедленно, по крайней мере до наступления утра. Машина наглухо увязла в осыпавшейся глине, завалившей ее практически полностью, створки были повреждены и сквозь пробитое отверстие в свете ручных фонарей было видно, что земля повредила свод туннеля, и внутри тоже придется поработать, прежде чем будет расчищен путь. Посланный боец не смог протиснуться в щель и информация о том, что находится за дверьми пока недоступна.
Тем временем ветер усилился, сначала начал накрапывать дождь, а затем на головы несчастных беженцев ударили тугие холодные струи дождя. Часть личного состава попытались скрыться от дождя сначала в палатках, но как только те стали протекать, все же пришлось вернуться в машины. Едва разожженные костры потухли под проливным дождем, не успев как следует разгореться, ужин откладывался на неопределенное время, и только несчастные мокрые часовые смогли в полной мере оценить всю прелесть изменчивой погоды раннего лета.
В темноте раскаты грома отражались от стенок оврага и казалось, что внутри горы живет огромное чудище, которое издевается над небесными силами, передразнивая их и при каждом ударе.
Генератор пришлось заглушить, так как без должного навеса это грозило выходу из строя всей электроники, и поэтому он черным мокрым носорогом одиноко стоял в окружении треног прожекторов. По кабелям стекали капли.
Косолапов, находящийся в своем командном автомобиле получил от группы Козулькина подтверждение того, что топливо добыто и машины вернутся через пару часов. Ничего не оставалось, кроме того, чтобы поспать этот короткий промежуток времени. Сон смежил глаза начальника экспедиции. Его голова упала на стол. Дождь, пойдя реже, все же стучал по металлической крыше салона. Началась очередная трудная, страшная, но все же последняя ночь, которую он и его люди проведут вне стен надежного убежища.
Сквозь сон ему казалось, что удары капель постепенно усиливаются, становятся более частыми, сливаются в знакомое тра-та-та-та – рваный ритм заполошной торопливой скороговорки пулемета. Но что это может быть? Разом проснувшись, он поднял рывком голову и понял, что так оно и есть – снаружи ведется стрельба. В тот же момент раздались крики “Тревога, нас атакуют!”
С этого момента жизнь Косолапова уместилась в краткий миг между двумя ударами сердца. В круговороте поступающих данных и отданных распоряжений жизнь забила так, будто не было умиротворенного ливня и размеренной лени сонных минут отдыха.
26 мая 1993 года, Среда 00:20. День Седьмой.
Возле г. Бугуруслан Бугурусланского района Оренбургской области
Выскочив под дождь, он тут же промок до нитки, люди выскакивали из салонов, некоторые падали в грязи, поднимались, но иной раз упавший так и оставался лежать на дороге. В свете мечущихся фонарей были видны перекошенные от ужаса лица гражданских, военные, снаряжающие оружие, два пулемета с крыш непрерывно поливали свинцом темноту, там, где с завидным постоянством перемещаясь от лучей слабых фонарей возникали вспышки выстрелов. По ним, попавшим в засаду, непрестанно вели прицельный огонь.
Если бы у нас остались целыми приборы ночного видения, которые сгорели в автомобиле скорой помощи на кольце!
Малышкин убедился в том, что неведомые противники их имели в достаточном количестве. Действую слаженно и грамотно, они теперь медленно отходили вверх по склону, за ними устремились дозорные и разведчики. Перестрелка сдвинулась по отношению к колонне, теперь пули не летели непосредственно в машины, они врезались в землю перед ними.
Косолапов оглядел повреждения, пытаясь понять, что движет неизвестными налетчиками, которые так внезапно атаковали без предупреждения их колонну. Одна из машин занималась тихим пламенем, но бензобак был не поврежден, и огонь быстро потушили. Еще один взвод отправился на помощь в обход, чтобы если бы не окружить, то хотя бы лишить неведомого противника маневра.
Люди постепенно выползали из-под машин, подходили к упавшим, пытаясь определить есть ли выжившие. Таковых оказывалось не много – неведомые бойцы били без промаха, не щадя никого.
Что ж, теперь значит и мы брать в плен не будем. Хотя бы для того чтобы узнать, кто они и чего хотят.
Алексей вытирал промокшей фуражкой лицо, чтобы вода хотя бы ненадолго не заливала глаза.
Перестрелка затихла где-то на высоте, оттесненные численно превосходящими их силами экспедиции, нападающие начали отступление.
Внезапно вершину горы осветил дымный след огня. Недоумевая, что же там могло произошло, люди смотрели, как свет стал ярче, постепенно усиливаясь, и затем на гребень холма выскочила бешено несущаяся пылающая повозка. В ужасе глядя на то, как без тормозов и ограничений подожженный грузовик несется с холма, Косолапов догадывался, что остановить, или даже отвернуть неминуемое движение горящего тарана никому не удастся. Подпрыгивая и грозя перевернуться, охваченный жарким пламенем автомобиль несся прямо на Косолапова. Первой его мыслью было броситься в салон за картой, но заметив в кузове быстро приближающегося автомобиля несколько горящих бочек, явно наполненных чем-то взрывоопасным (именно так бы поступил он сам), Алексей понимал, что эта затея была полнейшем самоубийством. Ему хватило времени только на то, чтобы схватив за руку обезумевшего от грозящей опасности радиста и убраться как можно дальше от обреченной командной машины. В несколько секунд пробежав полсотни метров они ощутили вспышку и тугую ударную волну, жарко бьющую в спину. Покатившись кубарем, Косолапов растянулся во всю длину в луже и взглянув за спину, на которой дымился китель, увидел, что командирской машины просто нет, а две стоящие ближе всего к ней горят как спички. Порадовавшись тому, что он полностью промок под дождем, и одежда не занялась в пламене, Алексей подобрал оставшегося без аппаратуры и разом поникшего радиста и они побежали обратно – гасить горевшие машины, водители отгоняли свои машины подальше от очага возгорания, повсюду валялись использованные огнетушители, затушенные машины кроме почерневшей краски еще блестели в лучах фонарей белыми шапками пены на выступающих деталях, как будто наступила зима.
Подойдя к краю дороги, он заглянул вниз, и увидел, снизу обрыва, возле самого берега реки лежит искореженная ярко горящая командная машина и обломки огненного тарана. Стрельба сверху усилилась, стала более беспорядочной, а затем постепенно затихла. Через пятнадцать минут, когда огонь был уже погашен, вернулись отряды Малышкина и дежурного охранения. Весь перемазанный не хуже Косолапова, Малышкин поднимал голову вверх, на ходу смывая под холодными затихающими струями дождя грязь с лица, он пил дождь, было видно, что разведчики шумно дышат, вылазка отняла у них много сил.
Алексей
Начал Малышкин
Мы не достали их. Едва только они запустили замаскированный грузовик и подожгли его, начали быстро и грамотно отступать. Преследование ничего не дало – дальше гора пуста, мы прочесали весь лес, они как сквозь землю провалились.
Организуйте усиленные дозоры, главное – теперь до утра не допустить повторного нападения. У нас погибло шестнадцать человек, три машины, во главе с командной выведены из строя. Где эти черти прячутся, мы найдем утром, но что-то мне подсказывает, что гибель вертушки и сегодняшнее нападение связаны с этим объектом. Значит охрана объекта не желает видеть непрошеных гостей в нашем лице.
Косолапов попытался привести в порядок превратившийся в непонятно что подпаленный сзади и полностью грязный спереди мундир, но потом плюнул на это занятие. Пошедший тише дождь давал возможность жечь костры, их жгли всю ночь, люди боялись идти в машины.
Разведчики Малышкина, в первые минуты достижения точки обнаружили в пятистах метрах от входа подбитый вертолет, в котором ни живых, не мертвых пилотов не было. Застрявшего ставшего зомби штурмана Малышкин собственноручно пристрелил. Оставалась слабая надежда, что летчиков взяли в плен, но направления, куда их могли увести не было обнаружено.
