куда мне до других? Я в оцеплении пять лет стою, верно, тут и умру…
— Я могу помочь твоему горю, — сказал я, показывая ему один золотой. — Не сильно, конечно, но на пару дней она замолчит.
— Чего хочешь? — быстро спросил он, глядя на деньги с алчным блеском в глазах.
— А ты как думаешь? — спросил я. — Можешь?
— Сколько вас?
— Трое, один гном.
— Три золотых.
— Ты хочешь ублажить свою жену надолго, — сказал я. — Это тебе быстро надоест, с непривычки-то. Два.
— Согласен.
Он отвернулся, сказал что-то своему соседу с алебардой и покинул строй, знаком приказав следовать за ним. Я крикнул своих товарищей, и через десять минут, став беднее на два золотых, мы были уже на другой стороне моста.
Коррупция.
Она ведь вне времени и вне миров.
Она в людях.
— Мы могли быть имперскими шпионами! — бушевал сэр Реджи, когда очередной поворот дороги скрыл от нас мост и стоявших на нем солдат. — Беглыми преступниками, убийцами и насильниками! Как он мог пренебречь своим долгом, наплевать на свою службу, опозорить имя своего отца?! Продажная крыса!
— Он тоже хочет есть, — сказал я. — И тебе лучше благодарить Бога, или в кого ты там еще веришь, что он оказался продажной крысой, а не выполнил свой долг и не поднял тревогу. Кто из нас в розыске?
— То, что его продажность пошла на пользу нашему делу, не оправдывает его поступка и не снимает с него ответственности!
— Какой взрыв нравственности, — пробурчал гном. — И откуда бы?
— Каждый должен делать свое дело, — не унимался сэр Реджи. — И делать его хорошо, иначе мир полетит в тартарары без всякого Темного Властелина. Сапожник тачает сапоги, крестьянин сеет хлеб, а стражник стоит в оцеплении!
— Я — гном, — сказал Кимли. — Мое дело — сидеть под землей и разрабатывать жилу, а не служить проводником у двух полоумных верзил, которые сами не понимают, чего хотят, и думают, что могут спасти этот мир. Как тебе такой довод?
— Ты — воин.
— В первую очередь я все-таки гном.
— Биться с Темными Властелинами не мое дело, — сказал я. — Я — бизнесмен.
— Ты — Избранный, — возразил сэр Реджи.
— Не по собственному выбору.
— Не мы выбираем себе дорогу, дорога выбирает нас.
— Значит, дорога выбрала этот день, чтобы подарить стражнику два золотых, — сказал я. — Если ты веришь в фатум, чего же ты кипятишься? Это судьба, кисмет.
— Ястреб, — сказал гном, — ты — воин. Ты — солдат. Ты сражаешься и убиваешь, и делаешь это хорошо, потому что тебе это нравится. А этот парень, скорее всего, был набран в стражники по воинской повинности и по сути своей является крестьянином или ремесленником, который делает не свое дело. И ему не нравится стоять в оцеплении, только и всего.
— Если ему выпала такая дорога, он должен идти по ней до конца.
— Все верзилы такие твердолобые?
— Все гномы такие демагоги?
— Как?! — задохнулся Кимли. — Как ты меня назвал?!
— Тише вы, горячие эстонские парни, — примирительно сказал я, видя, что гном кипит уже совсем нешуточными страстями и перепалка вот-вот может вылиться в приличную ссору. — Вы еще подеритесь.
— Клянусь бородой Вотана! — воскликнул гном. — Прости меня, Гранитный Воин, пожалуй, я немного увлекся в своих рассуждениях.
— Прости и ты меня, благородный сын Дэринга. Корысть этого стражника вывела меня из себя.
— Мы все устали, — сказал я. — И физически и морально. Давайте жить дружно, ребята, а?
— И умирать вместе, — тихо добавил гном, которому всегда надо было оставить за собой последнее слово.
Стемнело. Лес подступал вплотную к дороге, и мы не видели места, где можно было остановиться на ночлег. Мы устали, но ночевать на деревьях, подобно древним предкам человека, не хотелось. Тем более что согласно теории эволюции Дарвина гномы должны были бы произойти не от обезьян, а от кротов.
Я не люблю ходить пешком. Пешие прогулки никогда не были моим коньком, да и мой прежний социальный статус подразумевал более изысканный способ передвижения, нежели приземленный по самое «не балуйся» одиннадцатый номер. Но так уж повелось, что, если кто-то в этой жизни чего-то не любит, именно этого он получает вдоволь.
Если человек любит поспать подольше, его работа обязательно будет требовать подъема в шесть утра. Если человек не любит холода, он обязательно загремит в длительную командировку на север. Если человек не любит сладкого, он получит работу дегустатора на кондитерской фабрике. А если человек не любит ходить пешком, он сотрет ноги по самые плечи, изображая из себя корабль пустыни.
— Я вижу впереди свет костра, — сказал сэр Реджи. — Может быть, нам стоит присоединиться к тем, кто его развел?
— Вряд ли они будут гореть желанием взять нас в свою компанию, — сказал я.
— Путник путнику рознь, — молвил сэр Реджи.
Костра мы достигли минут через двадцать. Вокруг него сидели пятеро типов весьма пестрой наружности. Они были то ли вольными охотниками, браконьерами, в моем понимании, то ли дезертирами, а может, и обычной разбойничьей шайкой, но, едва в отбрасываемый костром круг света вступил сэр Реджи и назвался Крадущимся Вепрем мы превратились в лучших друзей этих серьезных мужчин и были приглашены разделить их трапезу.
Трапеза состояла из густой похлебки, мяса в которой было больше, чем овощей, не самого свежего хлеба и дрянного местного пива, однако на голодный желудок все это показалось мне пищей богов. За едой говорили мало, обмениваясь короткими замечаниями, просьбами налить еще и тщательно пережевывая пищу, но после, когда сотрапезники с набитыми животами принялись отваливаться от костра и набивать свои трубки, потекла беседа.
— Что снова привело тебя в наши края, Вепрь? — спросил один из них.
Его звали Гансом. Судя по отношению к нему других, по изредка бросаемым на него уважительным взглядам, в этой компании он был главным.
— Дела, — коротко сказал сэр Реджи, и Ганс понимающе кивнул. Такие люди уважают чужие тайны. — Расскажите лучше вы. Я хотел бы услышать о том, что нас ждет на этой дороге.
— Смутные времена, — сказал Ганс.
Я уже начал уставать от этой присказки, постоянно вклинивающейся в любые разговоры. Как дела, брат? Смутные времена. Который час, друг? Смутные времена. Как поживает ваша дражайшая половина? Смутные времена.
— В государстве осталось мало мужчин, почти всех забрали в армию лорда Келвина. Женщины и старики не способны защитить свои дома, поэтому в округе развелось много всякой нечисти. Неспокойно.
— Говоря «нечисть», ты подразумеваешь человеческую нечисть либо нечисть настоящую? — спросил гном.
