делали вид, что все нормально. Но она плакала по ночам, и я это знал. И я плакал по ночам, но она этого никогда не узнает.
Потом она встретила кого-то другого. Говорила, что он любит ее, говорила, что она любит его, и я делал вид, что верю, хотя все во мне кричало: «Дурак! Останови ее! Верни! Все еще можно исправить!» Но я молчал.
Мы поклялись друг другу в вечной дружбе. Потом она уволилась, и мы перестали видеться даже по работе. Постепенно наши жизненные пути разошлись. Я слышал, что она вышла замуж, но не знал, за того ли парня, который сменил меня, или за кого-то другого. На свадьбу меня не приглашали.
Время лечит все, так говорят. Может, оно и правда, но с тех пор стоит мне только услышать имя «Наташа», как я вспоминаю о тех вечерах, что мы проводили в тесном салоне моей машины, темноту на дороге, изредка нарушаемую вспышками фар, тихую музыку, льющуюся из колонок, и нежность ее губ на моем лице.
Считайте это моим запоздалым признанием в любви. Прости меня, Наташа.
За все те цветы, что я тебе не подарил, за все те нежные слова, что я тебе не сказал, за все те обещания, что я тебе не дал. Прости.
Итак, подведем итоги. У меня в жизни была первая любовь, долгая и безответная любовь, безумная страсть, искренняя симпатия, печальная поздняя любовь.
К тому времени, как я ступил на тропу войны с Темным Властелином, по отношению к женщинам я был законченным циником и считал, что все они, независимо от возраста, социального положения, сексуальной привлекательности, цвета кожи и прочих других параметров, во время оргазма шепчут «люблю» абсолютно одинаковыми голосами.
Глава четырнадцатая,
в которой герой находит Моргана и теряет голову
Нетерпеливый читатель спросит: а за каким чертом вообще нужна была тринадцатая глава? Мудрый и проницательный поймет и улыбнется в бороду, если у него есть борода.
Если же бороды у него нет, он просто улыбнется.
В тринадцатой главе я рассказал о пяти женщинах, которые были в моей жизни, о пяти разных этапах поисков большой и настоящей любви. Это было, с моей точки зрения, совершенно необходимо, ибо в четырнадцатой главе поиски благополучно завершились.
Их результат стоял по левую руку от Бранда, на одной ступени с Морганом. Когда я поднимался по лестнице, наши с ней взгляды встретились.
Вас когда-нибудь били по голове кузнечным молотом? У меня ощущение было примерно такое же, в глазах потемнело, дыхание перехватило, а вокруг головы принялись кружиться звездочки, как это бывает с героями диснеевских мультфильмов.
Слова бессильны, чтобы описать ее. Бумага воспламенится под ними, микропроцессоры сгорят после нажатия клавиш, только кисть великого мастера сможет передать ее красоту. Я не буду и пытаться.
Читатель, если ты мужчина, то вообрази женщину своей мечты, ведь у каждого мужчины должен быть такой образ. Если же ты женщина, вообрази свою самую страшную соперницу.
Мои ноги автоматически поднимались по ступенькам, но глаза не могли оторваться от чудесного видения. И ее глаза тоже смотрели на меня.
Я остановился, наткнувшись на спину сэра Реджи, закончившего свое восхождение. Я пожал руку Моргана и вполуха слушал приветственную речь Бранда. В тот миг мир, оба моих мира, перестали для меня существовать, все потеряло свое значение, мы остались с ней вдвоем.
Если любовь с первого взгляда существует, то это была она. Если не существует, значит, я создал ее в тот миг, когда увидел прекрасную незнакомку.
С этого самого мига я был обречен.
Бранд, вне всякого сомнения, был одним из самых могущественных представителей этого мира, а также одним из самых мудрых и старых. Но он оказался своим парнем, не кичился возрастом, мудростью и властью, держал себя просто, как и подобает реальному пацану. Его приветственная речь выглядела примерно так:
— В тяжелые и темные времена посетили вы мой город, и все же я рад вас приветствовать. Многое зависит от вашего похода, многое зависит от каждого из вас, и я готов помочь вам в вашем деле. Мой старый друг Морган пришел ко мне и попросил меня об этом, ему я не могу отказать.
Гном Кимли, сын Дэринга из Твердыни Каменной Доблести, наши народы не любили друг друга на протяжении времен, часто не понимали друг друга и изредка воевали между собой. Но в час испытания старые распри должны быть забыты и мы все должны объединиться в одно целое, как делали всегда во времена страшных напастей и войн, и я готов протянуть тебе руку дружбы. Знай, что среди эльфов у тебя нет врагов.
Я не могу сказать того же тебе, сэр Реджинальд Мак-Гроген, потому что враги среди эльфов у тебя будут всегда. В нашем народе ты носишь имя Разрушителя, и ты знаешь, как ты его заслужил. Но сегодня я готов отложить на время все вендетты и обещаю, что за срок твоего пребывания здесь никто не посмеет причинить тебе вреда.
Избранный, несущий Валькирию, странник из другого мира, твое пребывание здесь несет нам надежду, и я рад приветствовать тебя.
Сейчас отдохните с дороги, поговорите со своим старым другом, а после обеда я созываю Верховный Совет, на котором мы решим, как нам лучше поступить, чтобы облегчить выполнение вашей миссии. До встречи на обеде.
И он поднял руку в приветственном жесте, показывая, что аудиенция подошла к концу.
Придворные эльфы начали расходиться по своим делам; скрытая толпой, исчезла и прелестная незнакомка. Сам Бранд степенно удалился в свои покои, на вершине лестницы осталась только наша воссоединившаяся четверка. Все мы, даже гном, по очереди заключили в свои объятия старого мага, которого долгое время считали мертвым.
Я был искренне рад снова его видеть и не только потому, что его присутствие могло облегчить поход. Он был неплохим человеком, этот Морган.
— Пойдемте, — сказал он. — Пойдемте в покои, которые отвел нам Бранд. Вам надо отдохнуть и помыться с дороги, а то воняет от вас, как от козлов. В таком виде нельзя показываться за обеденным столом Бранда.
— Добрый человек, — добродушно сказал я. — Я бесконечно рад вашему возвращению и так же бесконечно я уважаю вашу мудрость. Но все же я попросил бы вас впредь удерживаться от употребления вышеприведенного сравнения, по крайней мере, по отношению ко мне, ибо в кругах, к коим я когда-то был близок, слово это имеет очень обидный и нехороший смысл.
— Договорились, — сказал он.
Бранд не поскупился, отводя нам покои для временного отдыха, да и не к лицу Повелителю Эльфов скупость. На каждого приходилось по две больших комнаты, одна из которых являлась спальней, другая — гостиной. Не представляю, конечно, чтобы мы могли использовать их на полную катушку, потому как время нашего пребывания здесь все равно было ограничено, но жест был широким. Только попав в свои апартаменты, я понял, как истосковался по комфорту.
В спальне стояла большая мраморная ванна, уже наполненная горячей водой, на кровати была разложена чистая одежда. Не знаю, с подсказки ли Моргана или своей мудростью, но Бранд угадал мой размер.
Погрузившись в горячую воду, я почувствовал, как покидает мое тело накопившаяся усталость. Вместе с дорожной пылью и кровью я смывал боль и сомнения. Должно быть, Бранд использовал какие-то
