Назовите как хотите

Она испепеляюще посмотрела на него, но трубку взяла. Обе — и она и инквизитор — поднесли к уху трубки. Все остальные сгрудились вокруг них в надежде хоть что-то услышать.

— Алло? — осторожно спросила Глория.

Ей ответили — голос у говорившего был бодрый и веселый. Инквизитору голос был незнаком — но и Глории тоже. Она ожидала, что это будет Линкольн, но звонил Фрэнки ди Стефано, к тому же он изменил голос. Правда, неудачно — но разве это было важно?

— Слыхал, ты опоздала на самолет, Глория, детка? Вот не повезло, правда? Я просто хотел, чтобы ты знала: как только вы приземлитесь в аэропорту Кеннеди, вас будут ждать мои парни, каким бы рейсом вы ни прилетели. Передай Клайву от моего имени, лады? Кстати, пароль — «Красная пикша».

И Фрэнки положил трубку. Он сказал все, что хотел. Глория тупо смотрела на безжизненно молчавшую трубку.

— Что это вообще было? — спросила она.

— Вот уж не знаю.

Инквизитор положил трубку куда более осторожно. Вперед выступил Клайв:

— Теперь-то вам точно ясно, что мы стали жертвами чьего-то дурацкого розыгрыша. Кто-то очень хотел, чтобы мы опоздали на самолет.

— Да не похоже, что это розыгрыш, сэр, — без тени сочувствия в голосе ответил инквизитор. — В аэропорту вас будут встречать чьи-то «парни». И кем бы ни был этот «кто-то», он определенно настаивал, чтобы вам об этом сообщили. Что ж, мое дело — передать, сэр. А теперь, может, вы все-таки объясните мне, что происходит?

14

Паттерсон остановил машину у полуразрушенной старой мельницы на берегу протока. Сидевшая на заднем сиденье Стречи, которую от свободы отделяли лишь детские замки на дверях автомобиля, задавалась вопросом: какое отношение это мрачное место имеет к ди Стефано. Ибо именно здесь, в первый же день ее пребывания в Девоншире, на нее напал обитатель мельницы — тот, что объявлял себя ее хозяином. Мог он каким-нибудь непостижимым образом быть связан с ее теперешним тюремщиком? Что, если он на него работал?

Стречи не могла знать, что где-то рядом бродяга с мельницы покоится в своей неприметной могиле. Как и то, что это Паттерсон его убил — да он бы и не стал распространяться. Он сказал только:

— Заходи.

Перед тяжелой деревянной дверью она помедлила. Чтобы открыть такую, потребуется сильный толчок. Над лощиной стояла тень; никогда еще свежий воздух не казался ей таким сладким. Паттерсон навис над ней. Вот, подумала она, мой последний шанс.

Он толкнул дверь, и она отворилась. Стречи нырнула под его руку и рванулась в сторону. Ему даже не потребовалось ловить ее — он просто протянул руку.

— Куда?

Паттерсон втолкнул ее в здание и сам вошел следом. Пинком закрыл дверь. Внутри царили смрад и полумгла.

— Наверх.

Первый пролет заканчивался замусоренной площадкой. В конце ее она различила маленькую дверь и второй пролет — именно к нему ее и подтолкнул Паттерсон. Миновав лестницу, они очутились в просторной верхней комнате, в которой явно кто-то жил: там имелся спальный мешок, какие-то тюки и деревянные ящики, примус и стул. Вдоль стены притулились пара котелков и ведро.

— Садись на стул, — буркнул Паттерсон. — Я сегодня добрый.

Она устало оглядела означенный предмет мебели. Наверняка кишит блохами.

— Я постою.

— У тебя нет выбора.

Не желая провоцировать его, она села.

Паттерсон подошел к разбитому окну и выглянул наружу. Было тихо. Из тенистой лощины сочился солнечный свет, но вместо того, чтобы освещать всю комнату, он ограничивался прямоугольником пыльного пола. Остальное тонуло в полумраке. По углам валялись клубки пыли и какой-то мусор, точно выжидающие крысиные мордочки.

Он закурил сигарету.

Паттерсон стоял у окна и курил, пуская дым в разбитое стекло. Не то чтобы он беспокоился о пленнице, просто предпочитал любоваться пейзажем.

А пленница предпочитала, чтобы он так и продолжал смотреть в окно.

Через некоторое время он обернулся и посмотрел на сидящую. Докурив сигарету, он в последний раз затянулся, сплюнул табачную жижу, бросил тлеющий окурок на пол и раздавил носком ботинка. Стречи сидела, уставившись в свои колени.

Он улыбнулся. Ее это насторожило.

— Удобно? — поинтересовался он.

— Вам лучше тоже присесть. — Она вцепилась в свою сумочку.

— Ага. Значит, я оставлю тебя здесь и пойду за стулом? — Он покосился на нее. — Тебе не следовало связываться с ди Стефано.

— Долго мы здесь пробудем?

— Посмотрим. — Она ждала. — Все зависит от того, когда объявится малыш Клайви.

— И что тогда?

Он снова пожал плечами.

— Безлюдно тут — не находишь?

Хотя прошло чуть меньше пятнадцати минут, Стречи они показались часами. Все это время они оставались на своих местах — он у окна, Стречи на стуле, — когда вдалеке послышался шум мотора. Какой- то автомобиль прошелестел по узкой грунтовке и плюхнулся в воду протока. Паттерсон высунулся в окно, чтобы убедиться, что это тот автомобиль, которого они ждут, но спускаться не стал. Вместо этого он прислонился к стене и стал ждать.

Скрипнула и вновь захлопнулась тяжелая дверь. Застонали под шагами ступеньки. Из люка вынырнула голова Фрэнки, а когда показалось остальное, Стречи увидела, что в руке у него пистолет. Он злобно покосился на Паттерсона:

— Ты бы хоть голос подал, что ли? Я ж тебя чуть не пристрелил!

Паттерсон засопел.

Не спуская глаз с громилы, Фрэнки принялся засовывать пистолет за ремень. Потом подмигнул Стречи:

— Веселитесь?

Она пожала плечами.

— Веселуха, как в склепе. Ну что, леди, — по всей видимости, сидеть нам тут еще немного — что вы на это скажете?

— Придется привыкать.

— Надейтесь. — Он окинул взглядом комнату. — Что тут у нас — парадная зала? В самый раз к бесполезному титулу, который подсунул мне ваш бойфренд.

Он топнул ногой, подняв облачко пыли. С подошвы его ботинка с глухим стуком упала шляпка грязи.

— Смешно, правда? — Он устремил на нее взгляд своих глазок-буравчиков. — Ваш приятель слинял- таки. Умудрился убедить этих идиотов из «Вёрджин», что кто-то их надул. Надо было ему бомбу в чемодан подложить, что ли.

Она выдержала его взгляд и попробовала наобум: