Назовите как хотите

— О'кей, пусть так. Я имел в виду… Что? Да уж. Я скоро лягу в постельку — и спать.

— Она тоже ляжет в постельку, — грязно усмехнулся Паттерсон.

— Заткнитесь, а? — огрызнулся Линкольн. Потом вернулся к разговору: — Да. Ну да, здесь люди. И что? Могут же у меня быть дела? Нет, Глория, тебя это не касается. А ты как думала — я буду сидеть тут как монах?

Тут на него обрушился целый шквал.

— Это не твое дело, где я — в своем номере или где-то еще… я в отлучке. Нет. Нет. Мы же с тобой говорили — они прибудут завтра, рано утром. А ты? Я просто спросил. Ведь это ты мне звонишь, Глория, и это тебе нужны деньги. Я имею в виду, что раз уж тебе так приспичило, то завтра первым долгом чеши на почтамт. Да, на главпочтамт. Что? Послушай, — я делаю тебе одолжение, не правда ли? Так что…

Он отнял трубку от уха и уставился на нее:

— Ну, что вы об этом думаете?

Фрэнки ответил:

— Она наседает на тебя?

— Вроде того.

— Женщины! Что там за деньги ты ей собрался давать?

— О, да ничего. Наше с ней дело.

— Ты что-то от меня скрываешь, Линкольн.

— Это — наше личное дело. Мое и ее.

— У нас с тобой тоже личное дело. Которое тоже связано с деньгами.

— Верно. Только мы пытаемся получить наши деньги обратно, а не отдать их.

— Ты решил дать денег своей жене?

— Ну да.

— Которая сбежала от тебя с другим?

Линкольн возмущенно засопел.

Фрэнки продолжал прессинг:

— И этот другой — тот самый парень, что должен нам денег?

— Да, да. — Линкольн уставился в окно.

— Что-то здесь не то — ты не находишь?

Помедлив, Линкольн пояснил:

— Ну, вообще-то я не собирался давать ей денег — вы же понимаете?

— Но ты же сказал…

— Это уловка.

— Обоснуй.

Линкольн скрипнул зубами.

— Я сказал ей, что они придут на главпочтамт завтра утром…

— И?

— И она придет за деньгами. А там ее буду ждать я.

Паттерсон одобрительно засопел.

— Хорошо придумано. Шерше ля фам, значит.

Фрэнки обалдело посмотрел на него:

— Я не смотрел это кино.

— Нет, нет, это, как его… ищите женщину, во! Если хотите найти парня, найдите бабу, с которой он спит.

— Вроде того, — согласился Линкольн.

— Завтра утром, — проговорил Фрэнки. — А сегодня вечером она где?

— Кто ее знает?

— Она только что звонила. У тебя что — нет определителя номера?

Линкольн уставился на него:

— А ведь правда, черт подери.

Он набрал сохранившийся номер и поднес трубку к уху:

— Алло? Прошу прощения, куда я попал? А-а. Послушайте — понимаю, мисс, это прозвучит глупо, но — не могли бы вы мне сказать, где именно находится «Орбитал Стивенсон Инн»?

Ресторан являлся частью небольшой сети, включавшей, помимо него, «Павильон на пленэре» и «Баллантрэ». Вопреки ожиданиям Глории, озеро освещено не было, но на его поверхности и впрямь плавало несколько светильников. Вода в нем была черной, а столик им достался у окна, откуда тянуло сыростью. Но они согрелись фирменным коктейлем «Виргинибус» и закрылись от ветра меню, из-под которых, точно испанки из-под своих вееров, они бросали взгляды друг на друга. Внезапно Стречи обнаружила, что у нее совсем нет аппетита. Она сидела между Клайвом и Микки, и, стало быть, напротив Глории, которую она изо всех сил игнорировала. У Клайва был искренне безмятежный вид, зато Глория — которую Стречи игнорировала — сверкала и переливалась, точно рождественский ангел. Она болтала попеременно то с Клайвом, то с Микки, озаряя каждого благосклонной улыбкой — ни дать ни взять королева, беседующая со своими подданными. В самом деле, Глория — несмотря на то, что Стречи игнорировала ее, — старалась спасти вечер. Она повернулась на стуле, чтобы грациозным жестом показать на темные воды озера, а заодно и продемонстрировать окружающим гладко выбритую блондинистую подмышку и колышущуюся, точно живое существо, грудь.

— У нас во Фресно тоже есть такое озеро. Миллертон, знаете? Оно очень известное. Вечером его освещают. — Она обернулась к Микки. — Знаете, там можно взять напрокат лодку, всего за пять долларов, — на весь вечер. Представляете — вы и ваша девушка, одни, в темноте — и лодка покачивается на волнах? — Она шутливо ткнула его локтем.

— Пять долларов, — повторил он.

— Ну да, около того. — Она усмехнулась. — Обычно я не плачу.

— Пробираетесь зайцем, что ли?

— Не-а! — Она шутливо шлепнула его по руке. — Леди никогда не платит!

— Это стоит парню всего пять долларов, — пробормотала Стречи.

Перед ними вырос официант. Они заказали два Сильверадо-стейка, цыпленка «Вейлима» и (для Глории) — «Чайлдс Гарден оф Хербс». Когда меню унесли, они уставились друг на друга. Клайв спросил Микки, давно ли он знаком со Стречи.

— Мы — старые друзья.

Клайв улыбнулся своей спокойной улыбкой.

— Она никогда о вас не рассказывала.

— Потому что я ему доверяю, — пояснила Стречи.

Клайв поклонился. Глория — которую Стречи всячески игнорировала — спросила у Микки, не шотландец ли он, часом, и пояснила, что он бы здорово смотрелся в килте.

— Сказать по правде, — вздохнула она, — я жутко разочарована. Мы здесь уже два дня, а я так и не встретила парня в килте.

— А ты его искала? — шутливо поинтересовался Клайв.

— Нет, конечно! — Глория рассмеялась и легонько коснулась его руки. — Милый Клайв, ты же знаешь — я смотрю только на тебя! — Она снова устремила свой взгляд на Микки. — В прошлом году моя приятельница тоже ездила в Шотландию. И ей непременно захотелось узнать — носят эти самые шотландцы что-нибудь под своими килтами или нет? Находит она, значит, парня в килте и спрашивает, мол, что у тебя под юбкой-то? А он ей и отвечает: «А ты сунь ладошку, дорогуша, — и сама все узнаешь». Ну, она и сунула… И как завопит: «Ой, какой противный!» А тот ей: «А ты ладошку-то подержи — еще и не такой вырастет!» Понял?

И она рассмеялась этой своей непристойной шутке. Микки же вежливо улыбнулся.