– Люди навстречу, офицер. Бегут, как с цепи сорвались, прямо по путям. Гудим, чтобы разогнать, но что-то плохо действует. В общем, они нас замедляют. Нет смысла брать их на борт; если на ногах – значит, врачей дождутся.
– Врачей? среди них есть раненые?
– Думаю, есть. На скорости не разглядишь, но окровавленных почти не заметно. Зато вид у них – самый пещерный! Орут на нас...
– Дыма над выходами Мертвушки нет, – уверенно доложила Тими. – Это не подземный пожар.
– Может, затопление. – Pax нетерпеливо стукнул кулаком по краю борта.
– О прорыве воды сообщили бы. – Тут Тими была однозначно права.
Запели тормоза; эшелон стал замедлять ход. Впереди – неподвижный состав из думпкаров с рудой. Над рычащим вхолостую тепловозом бился фонтан выхлопа.
– Четверо – туда, – скомандовал Pax. – Поднимитесь в кабину; выясните, что с бригадой.
– Унгела Pax, говорит одиннадцать ноль шесть, мы в заторе. Встали. Городецкая рвань лезет на вагон, они как бешеные. Выпускаю десант; попробуем стряхнуть их с брони и разогнать шокерами.
– Одиннадцать ноль шесть, слушайте приказ! Отловите кого-нибудь, кто немного владеет собой, – и расспросите, что произошло.
– Офицер Pax, машинист и помощник погибли. Хорошо хоть состав остановили, а то бы нам пришлось прыгать с бортов или пятиться к Эрке. Сейчас пустим локомотив задним ходом...
– Ох и долго мы будем ехать, – вздохнула Тими, складывая компьютер. – Pax, я поведу тепловоз. Одного парня беру помощником, второго – чтобы перевёл стрелку на разъезде.
– Действуй.
В двух десятках зеркальных очков отразилось мимолётное касание – соприкоснулись на прощание руки Раха и Тими.
– Одиннадцать ноль шесть, как у вас?
– А вот послушайте. Тут такой продуктивный диалог... Даю трубку беженцу. То есть его держат, а я даю.
Из рации понёсся истошный, пульсирующий крик:
– Дверь, дверь заприте!.. на замок! Скорей, гони отсюда!! Почему стоим?! командир, ходу!!
Раху стало нехорошо. Нечто подобное он слышал пятой ночью на северной границе, куда отряд бросили по тревоге после внезапной потери связи с несколькими городцами.
Мировой шар поворачивался на своей оси; солнце стало склоняться к закату. Удалось довести состав с рудой до разъезда и обойти его по параллельному пути. Броневагон одиннадцать ноль шесть пришёл к Мертвушке немногим раньше эшелона Раха, так что вниз сошли вместе. Сделать предстояло многое – обеспечить подход поездам из града, проверить электросети и водопровод, навести хоть какой-то порядок в городце и отснять наиболее важное.
Лестницы и коридоры, как ковром устланные измятыми, раздавленными людьми, по которым неслась толпа. Там, где возникал завал из тел, бегущие прыгали передним на плечи, шли по головам; местами трупы были навалены до потолка. Детей находили в самом низу человеческих куч.
Казарма гарнизона. Совсем недавно там гремела беспорядочная пальба. Мёртвые солдаты и офицеры, нашпигованные пулями, в мундирах, похожих на решето.
Отрытый из груды тел человек бормотал, съёжившись:
– Они выбежали оттуда... ничего не говорили... один бил другого пистолетом по голове... стали стрелять в нас... я лёг, на меня навалились...
Застывшие картины отчаянных самоубийств и насилия – множество глубоких рваных ран, нанесённых себе разбитой бутылкой, и зажатый в руке осколок-«цветок»; ножи, вогнанные в себя куда попало, и не один раз; распухшие кроваво-жёлтые лица взахлёб опившихся алкоголем и опустошённые бутылки вокруг; электрик, бросившийся на высоковольтные контакты; лица, разорванные ногтями, выдавленные глаза, следы зубов на шее, руках, на груди. Безобразные сцены, навек остановленные смертью, словно фотовспышкой.
– Почему они забирались туда? – шёпотом спросила Тими, проводя лучом фонарика по койкам верхнего яруса. Там иногда лежало по семь-восемь трупов, сбившихся в переплетённые клубки, замотавшихся в простыни и одеяла, накрутивших на голову полотенца.
Хихикающие безумцы. Безумцы плачущие и поющие. Безумцы в оцепенении над телами близких, зарывающиеся в тряпьё, прячущиеся в нишах и вентиляционных коробах. Безумцы в форме и в штатском, в противогазах и нагишом, взрослая женщина с безголовой куклой и наоси, самозабвенно лижущий кортик языком в крови.
Некоторые просыпались; их пробуждение было не лучше сумасшествия.
– Кто вы? где я? зачем вы пришли? дайте мне одеться! отвернитесь!
– Успокойтесь. Мы не причиним вам вреда, – Тими накрыла трясущуюся женщину одеялом, помогла ей завернуться. – Мотагэ, вы помните, что с вами случилось?
– Я... нет... я вчера... – Она потерянно озиралась. – Вчера?..
