– А, это весёлый парень; он ведёт реалити-новости.
Ведущий повернулся так и эдак, чтоб им любовалось человечество. Если б мог – он бы зацеловал себя насмерть. Ну как его не обожать! свежий, прямо с грядки, взглянет искоса – полмира обольстит, усмехнётся – и другую половину наповал. Его развязность и небрежность были так непринуждённы, так веяли с экрана утончённой элитарной простотой, что вы не поверили бы, сколько месяцев изматывающей учёбы и тренировок у зеркала скрывается за ними.
– Сегодня – тысяча четырехсотлетие наших дальних космических путешествий. Гендиректор ТКУ Алон фон Лебенштейн скажет, чего мы достигли. Похлопаем погромче – а то когда ещё придётся увидеть его вновь?
– Первый успешный бросок, давший нам шанс начать Экспансию, длился двадцать два старо- земных года, а сейчас мы достигаем ближних звёзд в считанные дни. Перелёт длиной в парсек бизнес- классом стоит всего пять с половиной бассов!
– Спасибо, Алон! ауф видерзейн, как говорили древние французы! Завтра Алон летит подписывать с ЛаБиндой соглашение о тарифах. Надеюсь, бизнес-классом. Один полёт в набитой доверху цистерне – и цена упадёт до басса за парсек.
В залах раздались рукоплескания, свист, галдёж и топот. Всем понравилась едкая фраза ведущего – народ в «Кабарете» не понаслышке был знаком с условиями пассажирских перевозок. Послышались новые заказы на спиртное; быстрее забегали официантки.
– Он забыл сказать, что скачком – вчетверо дороже, – промолвил Форт, но Буфина охватил энтузиазм. Канал V нагнетал видовой патриотизм дай боже. Пока Доран показывал, сколько и куда мы налетали за четырнадцать столетий, к столику подкрался встревоженный человечек с печатными брошюрами в руках.
– Сектантам не подаю, – полуобернувшись к просителю, заранее отшил его Форт. – Мелочи нет – этих, камешек. Иди дальше.
– Вы централ, я не мог ошибиться, – зашептал странный субъект, пригибаясь и дыша Форту в ухо. – Вы – состоятельны и предприимчивы...
– И акции кериленовых рудников не покупаю. Даже самые выгодные.
– Нет, нет! без коммерции! – взволновался человечек, исподтишка показывая Форту свои книжицы. – Вы же сторонник демократии!
– В общем, да. – Разобщив потоки восприятия, Форт уделил часть внимания обложкам.
– Наверняка вы заметили, – торопливо продолжал человечек с нажимом в голосе, – что на Ньяго нет свободы! Тотальный контроль и массовое воспитание детей... ходьба строем, команды свистком... Люди не могут смотреть все телепередачи! Пожалуйста, внесите посильный вклад в духовное освобождение планеты.
– Сказал ведь – без денежных взносов. И потом, вряд ли местные власти меня поймут, если я профинансирую вашу затею. Не хочу вылететь отсюда раньше, чем я собирался.
Тем временем на сковородке у Дорана жарился глава отдела перевозок ТКУ, страдавший неизлечимым бюрократическим косноязычием.
– В Галактике больше двух миллионов двухсот тысяч судов вместимостью около двух биллионов тонн, из них примерно тридцать пять процентов – танкеры-сверхгиганты и большие транспортные суда, – бубнил он. – На сегодня пилотируемыми судами посещено меньше пятисотой части систем Галактики.
– Ош-шеломительные цифры! сколько открытий ждёт нас впереди! Мы встретим множество загадочных и неизученных форм жизни! О них нам расскажут в следующий вторник специалисты по борьбе с инопланетной заразой.
– Никакого криминала, только просвещение! Всё сугубо анонимно, без пожертвований. Вы незаметно разложите в коридорах нашу литературу... она переведена на ньягонский... Обложки и иллюстрации рассчитаны на детей. Берите скорей! – зашипел человечек, приседая и пихая Форту пачку книжонок. – Прячьте!
Дети из Мертвушки мигом нырнули под скатерть и невидимо затаились. В дверях показались клановые полицейские в узорных жилетах и бескозырках – вошли тихо, очень внимательно оглядываясь. Похоже, в полумраке они видели прекрасно. Одна из девиц с экзотично раскрашенным телом и задорным хвостиком по-ньягонски на крестце, напротив, поспешила к полисменам и отгородила их от зала своими пышными формами. Очевидно, имел место сговор о том, кто кого прикрывает. Торопливо пряча брошюры под комбез любимого болотного цвета, Форт на миг ощутил себя знаменосцем освобождения, но, с запозданием поискав сканером человечка, не обнаружил его. Юркий сеятель просвещения исчез, словно призрак.
«Значит, если эльфики сейчас полезут мне за пазуху, виновным окажусь я. Спасибо, удружил! Место таким подаркам – на помойке».
Когда просветитель улетучился, Буфин бросил краем рта:
– ВП – «Всеобщее Помилование», ньягонский филиал. Лучше не связываться. Они тут регулярно агитируют против публичных казней и за демократию, после чего их высылают.
Ах, ВП!.. Форт сдержался от естественного побуждения немедля вышвырнуть агитки. Помилование! те, что всегда вылезают с протестом, едва люди соберутся лучевать серийного убийцу. По концепции ВП маньяка, замучившего дюжину невинных, надо сохранять как ценный генетический материал, чтоб душегубы часом не перевелись.
– ТуаТоу и Форрэй отправили три беспилотных зонда к Большому Магелланову Облаку; последний стартовал пятнадцать лет назад, – вещала мужеподобная профессорша с повадками матёрого сержанта.
– Считалось, что путь займёт двадцать пять имперских лет, но до сих пор нет сведений, что первые два зонда достигли цели. Может быть, они рассыпались по дороге, – Дорана явно обязали восславить в передаче старших братьев по разуму, но он таки ввернул язвительную подковырку.
Переход к достижениям Верхнего Стола притушил раж, минутой раньше полыхавший в глазах Буфина (или проектор цвет сменил?), и всезнающий деляга вернулся к денежной теме:
