старые джинсы на чуть менее вылинявшие.
— Да так, ни о чем важном. — Кейт подчеркнула слова едва заметным кивком головы.
Подтащив кресло, он сел напротив нее и положил руки на стол.
— Я надеялся, что вы придете.
— Надеялись? Почему?
— Потому что хотел видеть вас. — Он стиснул руки. — Но хотел, чтобы это был ваш выбор.
— Я здесь, и выбор был мой.
Он переплел свои и ее пальцы и усмехнулся.
— Надеюсь, сегодняшнее утро будет не самым плохим началом для умирающего от голода человека.
— Тогда побыстрее приступим к пиршеству. — Кейт не отреагировала на его манипуляции, но и не отдернула руки. — Что тут у нас?
Она выложила еду и стала смотреть, как он с удовольствием ест.
— Все, сыт, — улыбнулся он. — Расскажите что-нибудь…
— Что же вам рассказать? Почему вы вдруг захотели меня послушать?
— Потому что мне нравится ваш голос — чистый, спокойный, даже когда вы сами волнуетесь. — Он заметил, что она напряглась, но не подал виду. — Поговорите со мной, Кейт. Приручите меня, просто так, ненадолго.
Он не произнес этих слов, но Кейти услышала их, и даже если бы хотела, не смогла бы отказаться.
— Что же вы хотите от меня услышать, мистер?..
— Нет, Кейт, — прервал он, — не называйте меня мистером.
— Хорошо. Что вы хотели бы от меня услышать, Девлин?
— На ваше усмотрение.
— На мое усмотрение… — задумалась она.
Он пристально смотрел на ее губы, и Кейт начала.
— За моим домом есть гнездо с выводком морских черепах. Последнее гнездо. Это — одна из причин, почему я так скудно освещаю дом. Не понимаете? Но выводок следует за яркими огнями, они могут заплыть далеко в море и заблудиться.
Девлин кивнул головой, подтверждая, что это он знает, но не хочет прерывать ее речь.
Кейт помолчала, потом сказала недоуменно:
— Я рассказала вам все об острове и о его обитателях еще несколько дней назад. Даже не знаю, что такое сказать, чего бы вы не знали.
— Вы кое-что пропустили. — Он снова взял ее за руку и сложил пальцы, один за другим, вместе. Она почувствовала жесткие мозоли на его ладонях. — Самое интересное, Кейт Галлахер. Ну?..
— Вы уже спрашивали об этом. Мне тридцать три, незамужем. Бездомная. Мой отец был дипломатом и всюду таскал за собой маму и меня. Когда мне было пятнадцать, я жила в Испании и работала профессиональной моделью у испанского дизайнера. В семнадцать бросила колледж, училась музыке, но оставила ее ради юриспруденции. В это время родителей убили во время государственного переворота в стране, которой уже не существует. — Голос у нее дрогнул, Кейт прерывисто вздохнула и замолчала. Девлин терпеливо ждал, чувствуя, что его жалость ей не нужна. — После юридической школы я работала в «Черной страже» вместе с Полом Брайсом. Теперь я здесь, жду благоприятного случая. — И не могу забыть Пола. — Вот и вся жизнь Кейт Галлахер. — Она глядела мимо Девлина. Смерть ее партнера была ее личным тяжелым горем, и Девлин не сможет ее утешить. К тому же она не доверяет ему настолько, чтобы все объяснить.
Врачи и физиологи Саймона твердили, что лучшее средство — примириться со смертью Пола и жить дальше, поскольку он хотел бы именно этого.
Кейт их решительное единодушие представлялось неубедительным, но она ничего не могла поделать. Ее часто мучила головная боль, которую она снимала кофеином.
— Вы возвращаетесь в город, да, Кейт? — Девлин вырвал ее из задумчивости, повязывая платок на голову.
Ярко-красный лоскут резко контрастировал с его кожей и волосами, как магнитом притягивая ее взгляд. Его ярко-синие, блестящие, с затаенной печалью глаза, внимательно наблюдали за ней, словно он чего-то ждал.
Кейт суетливо убрала остатки еды в корзинку.
— Я была там сегодня утром.
— Наверное, видели эту очаровашку Тессу? — По его мнению, ребенок был как раз тем «козырем», который нужен Кейт.
По ее нахмуренному лицу он понял, что вопрос не понравился.
— Нет, не видела, — ответила Кейт после легкого колебания. — Ни ее, ни ее бабушки, — уточнила она. — Дама обычно всегда приходит рано, но иногда может пропустить день-два.
— Она сама выращивает цветы?
— Не знаю, я себе цветов не покупаю. В тот раз я случайно остановилась возле нее… из-за Тессы.
— Вообще, вы очень кстати заговорили о них. Действительно, их давно нет, может женщина не хорошо себя чувствует?
Кейт вспомнила хриплый голос, синеватый оттенок кожи на одутловатом лице, распухшие лодыжки.
— Знаете, Кейт, — он улыбнулся, еле сдерживая желание погладить ее по щеке, — если вам будет легче, я подскочу к магазину на обратном пути с лесного склада. Малышка очень мила, она похожа на вас. — Взяв завиток, порхающий по ее щеке от еле различимого бриза, он заложил его ей за ухо. — А теперь, моя прелесть, мне пора приняться за работу. — Он отступил от нее на безопасное расстояние, расстегнул и закатал рукава. — Спасибо, дорогая. Нет ничего более приятного, чем завтрак с прекрасной дамой. Особенно, когда проработал все утро.
Он уже дошел до кучи теса, когда Кейт, вздохнув, последовала за ним. Она не могла поступить иначе — Девлин, загадочный, добрый, страдающий, пересыпающий разговор остроумными и смешными прозвищами, вроде «леди Золотые Глазки», манил ее и звал… Но куда? Его «дорогая», низкое, распевное, заставляло ее сердце биться быстрее. Она давно забыла, что можно смеяться, чем-то интересоваться, с кем-то дружить… Девлин, насмешник, соблазнительный плотник, внимательный собеседник возродил в ней вкус к жизни.
На полпути к реке Кейт поняла, что привычной тяжести в висках нет. Повернув за пирс, она не видела, как Девлин прервал работу и нахмурился: сколько часов ночной музыки потребовалось бы, чтобы позволить себе наконец чувствовать, заботиться о ком-то и получать от этого удовольствие?
— Сколько, Кейт? — спросил он с легким вздохом. — И надолго ли?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Кейт проснулась от грохочущих раскатов грома. Шесть часов утра! Она встала и подошла к окну, но там было темно, как в полночь.
Постепенно ее глаза привыкли к мраку и разглядели чудовищные волны, ударяющие в берег. Шторм! Волна за волной вода медленно продвигалась в глубь острова, очень скоро узкая ракушечная дорога, пересекающая остров окажется под водой.
С тех пор как автомобильное движение между городскими и островными домами уступило место передвижению на лодках, владельцы домов во главе с Макгрегором, местным королем асфальта, предпочитали делить на всех стоимость восстановления извилистого, зато естественного проезда на остров всякий раз, как возникала потребность. Но Жерико предупредил, что, хотя размывы вполне возможны,
