пучки оптоэлектронных коммуникаций, и такие же зализанные выступы на стенах, где колюче топорщились выходы каких-то внешних устройств; за прозрачной стеной вдали виднелся стол, над которым застыли полусогнутые манипуляторы и обвисли разноцветные переходники. Налево, у стены — системы визуализации с экранами диагональю метра в полтора. В центре рабочее пространство поделено между шестью креслами, похожими на зубоврачебные, — ложементы операторов, многофункциональные, с неизмеримым числом степеней свободы, позволяющие без усталости и скованности мышц провести многие часы в вынужденной неподвижности. О таком кресле Фердинанд мечтал, просматривая в Сети рекламу для системщиков. Каждое место укомплектовано: пульт, шлем, перчатки плюс удобства вроде столика и продуктового комбайна.
В комплект одного из кресел входил мелкий, неумытый и нечесаный парень; в данный момент он вывалил из миксера зерновые хлопья с молочной пеной в глубокую миску с красными ягодами и, казалось, был пойман на месте преступления. Фердинанд решил, что это уборщик, кравший продукты у операторов. Дело обычное. Значит, у Хармона процветает то же непотребство, что и везде.
Парень оторопело оглядывал вошедших, слизывая хлопья с губ и давясь ими, чтобы быстрее прожевать и успеть сказать пару слов в свое оправдание. Хиллари, оставаясь невозмутимым, указал рукой на спутника:
— Знакомьтесь. Это Ален Мэлфорд, он переведен из космофлота — 5-я колониальная эскадра, обслуживание и контроль кибер-дублеров. Отныне будет работать у нас…
«Ален Мэлфорд», усмехнувшись, чуть наклонил голову в знак приветствия.
Гаст таки дожевал сухие хлопья, которые прямо глотку драли. Как он ни был прост, но даже он сообразил, что этот оголодавший мослатый человек — с блеклой кожей и безумным зраком, словно вырвавшийся из зоны уличных беспорядков и одетый в униформу киборгов проекта, которая ему была не по костям и висела мешком, — не может быть офицером космофлота, если только…
— …а это, — показал Хиллари на Гаста, — мой заместитель, Огастус Альвин. Ты спал сегодня?
«…его из тюрьмы, должно быть, взяли?» — предположил Гаст, придя в себя и посмотрев на босса.
— Да, выспался в ремиксации. Думал, сейчас поем и займемся.
— Мы скоро начнем, — Хиллари выложил на стол бокс и раскрыл его; в выемке уплотнителя покоился стандартный кибер-мозг, вытянутое и слегка сплюснутое яйцеобразное тело с выступами портов.
— Ура, — Гаст помрачнел, — всю жизнь мечтал.
— Включи стенд и присоедини мозг напрямую. Сейчас мы посмотрим, что умеет офицер.
— Ура!! — весело закричал Гаст и вприпрыжку бросился за прозрачную стену, на бегу жонглируя мозгом.
— Его давно из психбольницы выпустили? — шепотом поинтересовался Фердинанд.
— Талантливым людям свойственно нестандартное поведение, не так ли? — Хитрый лучик осветил глаза Хиллари. — Садись, присматривайся; тут многое может показаться тебе незнакомым.
Фердинанд не двинулся с места. Хотел, но не мог. Ему казалось, что он расщепился надвое: тело находилось здесь, поддерживало функции равновесия и пищеварения, а ум обретался где-то далеко-далеко, вне головы, без чувств разглядывая сквозь зрачки то, что перед глазами. Фердинанд неотвратимо понимал, что заблудился, что он не туда шел и не туда попал, что он ни черта не понимает в этой технике, что он неудачник, умственный недоносок; его выперли из «Роботеха» и отсюда выпрут, вот только куда?..
Хиллари лениво, профессионально разлегся в своем кресле и крутил в руках шлем, когда вернулся Гаст — чернее тучи. Он больше не пел, а на лбу у него собрался неглубокий водоворот складок гнева, скорби и задумчивости — он вспомнил, где раньше видел лицо «офицера космофлота».
— Хиллари! — неприятным голосом закричал Гаст, протягивая к нему руку. — Я его узнал!..
— Забудь. Прошлое умерло — а комментарии на эту тему ты получишь у Сида.
— Но ты обещал, что будешь брать первоклассных спецов с золотым послужным списком!!
— Я разве изменил своему слову? И рекомендации у него — о-го-го! Как для нас писаны.
— Он — со мной!.. Я — с ним!.. — запальчиво выкрикивал Гаст. — Я с ним за один стенд не сяду! Он же кракен! Черный пианист! Хаот! Да после того, как он до клавиш дотронется, стенд можно выбросить!
— Возможности кибер-хулиганов, — Хиллари говорил обычным голосом, полулежа в кресле, — о-очень сильно преувеличены.
— А то я не знаю! — бушевал Гаст.
Хиллари стало уютно, как в детстве. Наконец-то Гаст кожей почуял жалящую остроту мудрости: «Не делай другим того, чего себе не желаешь». Как самому порчу на канал V подпустить, так это «праведная месть», а как живого супер-кракера увидел, так «Караул! Спасите! У него вирусы с пальцев стекают!». То-то же, поделом тебе. Другой раз задумаешься, как оно тем, кому ты технику калечишь.
Фердинанд молча слушал и не представлял, куда ему деться. Краска приливала к лицу, а зубы невольно приходилось стискивать, чтобы не поддаться эмоциям и, в свою очередь, не накричать грубостей. Он на чужой территории, с этим надо считаться.
— Делай что хочешь, — прозвучал ультиматум, — но к моей машине он не прикоснется!
— Гаст, — непреклонным тоном начальника заметил Хиллари, — надеюсь, ты помнишь, что ты тут ничего не купил. Тут нет вещи, которая тебе принадлежит и которой ты бы мог свободно распоряжаться.
— Я не сяду за стенд, если на нем поработает этот парень, — гримаса злобы и отвращения исказила лицо Гаста; белки его глаз и зубы на какое-то мгновение обнажились хищной белизной. Он стал похож на крысу — непредсказуемую, умную, наглую, готовую прыгнуть и вцепиться.
— Перечень штатных обязанностей никто не отменял, — напомнил Хиллари.
— Это ты мне? Да я работаю больше всех в этой богадельне! Больше всех! Посмотри табельные распечатки по дням!.. Но сидеть рядом с этим уродом я не желаю! Это… это же мозговая гангрена! Системная гниль! Если он хоть кнопку тут нажмет…
