обыкновенной машине. Остановившись на следующем светофоре, Томас бросил взгляд направо. Еще один обыкновенный человек в костюме – с рыжими волосами и печальным лицом. Томас позавидовал ему. Нормальный, едущий на работу человек. С нормальной жизнью. У него есть друзья. Возможно, даже жена. И дети. Томас кивнул ему. «Я точно такой же, как ты, – хотелось ему сказать. – Я обычный человек. Я еду на работу. Я нормальный, с головой у меня все в порядке. Я такой же, как ты. Я нормальный».
Человек в костюме не видел его и не кивнул в ответ. Сигнал светофора сменился, и он выбыл из жизни Томаса. Томас снова проверил приборы и тоже двинулся вперед. До сегодняшнего утра он был в Челтнеме только один раз, но карта города была отпечатана у него в голове, и он точно знал, как проехать туда, куда ему было нужно.
Возле элегантного, но обветшалого П-образного георгианского здания, с террасой, с фасадом из котсуолдского камня, горевшего мягким золотом в свете утреннего солнца, находилась обширная автомобильная стоянка. Тротуар был расчерчен резными тенями, отбрасываемыми деревьями. Солнце уже пригревало. По всей видимости, день будет хорошим.
Его наручные часы показывали 8:40, часы в машине – 8:42. Он вспомнил афоризм: «Человек, имеющий одни часы, всегда знает точное время, в то время как имеющий двое часов никогда его не знает».
Томас включил запись голоса Майкла Теннента и внимательно ее прослушал. После того как она закончилась, он сказал:
– А сколько часов имеешь ты, доктор Майкл Теннент?
В девять он выбрался из машины и прошел до дома номер 20. Ступени, ведущие к входной двери, загадили птицы. Когда-то давно дверь покрасили зеленой краской, которая теперь почти вся облезла. На стене рядом с дверью располагалась панель домофона – она была в гораздо лучшем состоянии, чем само здание. Возле вертикального ряда кнопок располагался вертикальный ряд табличек с названиями фирм. Томас нажал на кнопку, надпись рядом с которой гласила: «Челт. центр бизнес-комм. лтд.».
В динамике раздался хорошо поставленный мужской голос:
– Да?
Теренс Джоэль представился. Он толкнул отпертую дверь и оказался в просторном вестибюле, стены которого были выкрашены выцветшей кремовой краской, на полу лежал выцветший красный ковер. Бедное освещение. В воздухе – запах неудавшегося бизнеса.
Прямо перед Томасом была лестница, направо – ненадежно выглядевший лифт. На деревянном щите на стене – перечень фирм, находившихся в здании. «Челтнемский центр бизнес-коммуникаций» – на втором этаже. Под щитом стоял столик с почтой. Томас взглянул поближе. В основном рассылки на адрес фирмы с каким-то иностранным названием.
Где-то наверху звонил телефон, который никто не брал.
Томас решил подняться по лестнице.
Почему же никто не поднимет трубку?
Рядом с лестницей на стене висело зеркало – хорошее зеркало в позолоченной раме, но с пыльной, давно не знавшей тряпки поверхностью. Томас посмотрел на свое отражение, дотронулся до волос. Сегодня он был в одежде Теренса Джоэля. Доктор Джоэль был работающим в Англии американцем. Разница в наружности американца и англичанина незначительна. Изучив их по телевизионным программам и фильмам, Томас знал, что американцы чаще, чем англичане, носят обручальные кольца.
У доктора Джоэля на руке было простое золотое обручальное кольцо.
Одет доктор Джоэль был в льняной, надлежащим образом измятый костюм кремового цвета, темно- синюю – почти черную – рубашку с воротником на пуговицах, желтый галстук и матовые кожаные туфли на толстой резиновой подошве. Томас придерживался мнения, что американцы предпочитают практичную обувь стильной.
По его мнению, он выглядел неплохо. Даже хорошо – Теренс Джоэль не мог выглядеть по- другому.
Он вдруг рванулся к зеркалу. Вгляделся. Шок. Как он мог не заметить этого раньше?
Он снял пиджак. На левом плече отсутствовала узкая полоска ткани – всего лишь в несколько ниток толщиной и меньше дюйма длиной. Должно быть, зацепился за что-нибудь. Когда вылезал из машины?
К счастью, прореха была едва заметна: ее скрывала подкладка того же цвета. Нужно хорошенько присмотреться, чтобы обратить на нее внимание. Доктор Джоэль ученый. Ученые всего мира, как правило, несколько небрежны в одежде. Если бы доктор Джоэль порвал пиджак, он не стал бы слишком беспокоиться на этот счет.
Томас кивнул, и отражение повторило его движение.
– Да. Ерунда.
Вперед по коридору. Вторая дверь направо. Красивая латунная табличка с названием фирмы. «Это даже стильно, – подумал Томас. – Такую табличку можно увидеть на двери адвокатской конторы». Однако стильность, начавшись дверной табличкой, ею же и заканчивалась.
Дверь вела в единственную крошечную комнату с телефонным коммутатором, древним компьютером и с не менее чем двадцатью автоответчиками. Одна стена от пола до потолка была занята массивом деревянных полок с квадратными ячейками – такие полки обычно можно увидеть позади стойки портье в отелях. В стеклянном кофейнике, в окружении грязных кружек, кипел кофе. Под потолком плавали сизые кольца сигарного дыма, не спеша вытекая на улицу сквозь щели в опущенных для защиты от дневного света жалюзи.
В углу стояла одинокая клюшка для гольфа. Рядом с ней на полу лежал дешевый чемодан с открытой крышкой, из которого высыпались не вмещавшиеся в него папки с бумагами. На стене висело несколько пыльных сертификатов, один из которых провозглашал владельца этой комнаты «членом коммерческой палаты Челтнема».
Сам владелец «Челтнемского центра бизнес-коммуникаций» выглядел так, будто его давным-давно посадили за смехотворно маленький и захламленный стол, а затем расставили вокруг него всю остальную мебель. Среди горой наваленного на столе мусора Томас заметил билет национальной лотереи с двумя цифрами, обведенными кружком.
Согласно деревянной табличке, стоявшей на том же столе, владельца фирмы звали Николас Р. Лаббингс, он имел степени бакалавра коммерции и магистра управления бизнесом. Рядом с табличкой в круглой металлической пепельнице с выбитой на боку эмблемой «Мартини» тлела порядком пожеванная сигара. Не вставая с кресла, Лаббингс мог дотянуться до коммутатора, компьютера и шкафа, заполненного толстыми папками.
Это был очень полный человек лет сорока пяти, которому, как считал Томас, не помешала бы ванна и немного свежего воздуха. У него была большая квадратная голова с отвисшими брылами щек, увенчанная короткими аккуратными, набриолиненными, старомодно постриженными волосами. Его пивной живот вываливался из рубашки так, что казалось, будто пуговицы на ней вот-вот оторвутся.
Лаббингс долго смотрел на Томаса равнодушным взглядом, затем его глаза сверкнули – он узнал его. Томас как-то видел по телевизору документальный фильм, в котором с корабля с помощью портового крана сгружали слона. Поднимающийся с кресла Лаббингс напомнил ему этого слона.
– Доброе утро, доктор Джоэль! Рад видеть вас снова! – Он схватил руку Томаса с таким воодушевлением, будто после многолетней разлуки встретил дядюшку-миллионера, сильно сжал ее и улыбнулся широчайшей улыбкой, несмотря на ранний час распространяя вокруг себя запах бренди.
– Доброе утро, мистер Лаббингс, – сухо ответил Томас.
– Ну как, мир добр к вам в это прекрасное утро? – Очередной шквал алкогольного перегара. Лаббингс выпустил руку Томаса, с трудом вылез из-за стола и пригласил его сесть на круглый обшарпанный кожаный табурет.
Томас не счел нужным ответить на вопрос. Вместо этого он сказал:
– У вас для меня посылка.
Зазвонил телефон. Лаббингс втиснулся обратно за стол и дважды щелкнул по клавиатуре. На экране возникла надпись. Прочитав ее, Лаббингс поднял трубку и сказал:
– «Импорт-экспорт лимитед». Доброе утро.
Томас молчал и смотрел.
