– Не трогай меня.
Сигнал «Эфир» все еще горел. Майкл снова знаком показал, что трансляцию надо выключить. Бимиш кивнул, и сигнал погас.
Ее голос звучал ужасно, в нем были какие-то неестественные нотки.
Со всей нежностью, на какую он был способен, он сказал:
– Аманда, я не понимаю. Что случилось? Почему ты расстроена?
– Не трогай меня. – Она повысила голос. – Не трогай меня!
Это сводило с ума.
– Я думала, ты любишь меня, Майкл, любишь.
Мысли разрывали его голову. Она что, виделась с Брайаном и он наговорил ей каких-нибудь гадостей про него?
– Слушай, Аманда, скажи мне, что случилось. Что я сделал? Тебе что, кто-нибудь сказал?..
Связь прервалась. Она повесила трубку. Имя «Надама» исчезло с экрана.
– Майк, во имя Господа, что происходит?
Майкл тупо смотрел на него.
– Одна минута до окончания новостей, затем ты снова в эфире.
– Вы можете отследить звонок? – спросил он.
– Сорок секунд.
– Отследите этот чертов звонок! – закричал он.
– Я сделаю все, что смогу, хорошо? Двадцать секунд.
Майкл включил микрофон, и в эфире появилась Радж из Илинга.
73
Майкл.
Лежа в безмолвной темноте, окруженная вонью собственной рвоты, Аманда пыталась осмыслить, что с ней происходит, – и не могла. Ей было слишком больно.
Как мог совершить такое тот, кто казался таким добрым и милым?
Майкл умен. Может, он и безумен, но он умен. Он никогда не выпустит ее отсюда.
Аманда вспомнила тот вечер и ночь, которую они провели вместе, – казалось, она перенеслась в другую вселенную, в другую эпоху. Она чувствовала себя так спокойно в его объятиях, она мечтала только о том, чтобы вечно лежать так и заниматься с ним любовью. А потом ей вспомнились его каменное лицо, когда она взяла фотографию Кэти, и хватка его руки.
Надо было сматываться уже тогда. В те несколько секунд можно было ясно различить его темную половину, но она предпочла не обратить на это внимания, обмануть себя, решив, что это проявление горя, и ничего больше.
Сердце ее объял холодный, сосущий ужас. Ее же никто не сможет найти. Она представила себе, как Майкл разговаривает по телефону с Лулу, выражает озабоченность, дает разные советы, говорит, как им было хорошо друг с другом, притворяется расстроенным.
Ему все поверят. Майкл выше подозрений. Никто не придет и не спасет ее. Ее единственный шанс состоит в том, чтобы попытаться как-то выбраться самой.
Но откуда? Где она?
Аманда стала вспоминать те драгоценные моменты, когда в комнате горел свет. Созданное человеком помещение. Чистое. Современное. Судя по полному отсутствию света и звука, находящееся под землей.
Банковское хранилище? Может быть. Какой-нибудь командный бункер, построенный во времена холодной войны. Тогда в каждом графстве Британии были противорадиационные убежища для граждан и важнейших учреждений.
Майклу Тенненту было бы нелегко узнать о местоположении такого бункера и тем более заполучить его в свое пользование.
«Я могу находиться в любом месте в Великобритании», – подумала она.
Сколько времени его уже нет? Час? Два часа. Надо найти способ отсчитывать время.
Шлицы шурупов вентиляционной решетки имели размер не шире ногтя ее мизинца. Ей нужна была отвертка.
Она с трудом поднялась на ноги, нащупала стену и потащилась вдоль нее, пока не дошла до дверного проема, ведущего во вторую комнату. Она вгляделась в темноту, и та ответила ей мельчайшими искорками света. Движущимися тенями. Человеческими фигурами. Ее разум вышел из-под контроля. Она поспешно отступила назад, в свою комнату. Тело покрылось мурашками.
Они мертвы. Они не могут бродить. Они мертвы, Аманда.
Мертвы.
И ты будешь такая же, как они, если не сделаешь что-нибудь. Вспомни выживших в катастрофах. Только те, кто способен сохранять спокойствие, имеют шанс выжить. Они загоняют страх в самый дальний угол мозга. Они четко мыслят. Они нацелены на выживание.
Она вошла во вторую комнату и медленно направилась вдоль стены, пока нога не уткнулась во что-то твердое. Хотя она и готовилась к этому, все же прикосновение к трупу ввело ее в короткий ступор.
Ей потребовалось время, чтобы собраться и встать на колени рядом с трупом. Формалиновая вонь была почти невыносимой. Ощупав тело, она наткнулась на ногу в нейлоновом чулке. Человеческая плоть была жесткой, словно дерево. На ноге – женская туфля на небольшом каблуке.
Каблук на ощупь оказался достаточно прочным. «Он может пригодиться», – мысленно отметила Аманда, и ее руки двинулись выше по ноге. Юбка. Смесь хлопка с вискозой. Блузка – хлопок. Ремня нет. Ощупывать тело было страшно. Там, где плоть была обнажена, она казалась холодной и твердой резиной. Вниз по левой руке к запястью. Часы в тонком металлическом корпусе, на кожаном ремешке. Циферблат не светится, поэтому они бесполезны.
Теперь самое страшное. Лицо. Легкое прикосновение к нему кончиками пальцев, затем пауза, во время которой Аманда собиралась с мужеством, чтобы продолжить исследование: обвести контуры лица, попытаться понять, сколько женщине лет и как она выглядит. Волосы. Короткая стрижка.
Как у пропавшего редактора.
Она отстранилась. Ее била дрожь, глаза слезились от формалина, горло сжимал страх.
Она стала шарить вокруг в поисках второго тела и едва не вскрикнула, наткнувшись на него: твердый неподвижный монолит в одежде.
Пиджак. Рубашка. Галстук.
Аманда отдернула руки, потом, поколебавшись, снова дотронулась до тела. Галстук. Полиэстер. Рубашка – тоже полиэстер. Ремень. Брюки. Широкий жесткий ремень с большой металлической пряжкой. Хорошо. Это хорошо.
Она коснулась шеи, затем лица. Мягкая щетина на подбородке. Определенно мужчина. Лицо без морщин. Может, он молодой, двадцать с небольшим?
Не писали ли в газетах об исчезновении мужчины двадцати с небольшим лет?
Она пошарила в карманах в поисках чего-нибудь, что могло ей пригодиться, но в них ничего не было. Она обследовала кожаные туфли с жесткими каблуками, провела пальцами вниз по руке в поисках часов.
Предплечье не переходило в кисть, а заканчивалось шершавой обожженной плотью.
Аманда в панике отшатнулась.
Затем пересилила себя, нащупала другую руку. Она тоже заканчивалась культей.
