История Русской Церкви в период постепенного перехода ее к самостоятельности (1240-1589). Отдел втор

Одни из этих пошлин собирались с отдельных лиц того и другого духовенства, другие с целых причтов приходских церквей и с целых монастырей.

Ставился ли кто в сан священника, диакона, причетника или иеродиакона и иеромонаха, он платил пошлину, получая ставленую грамоту, а именно: поставляемый в диакона и затем во священника платил рубль московский да благословенную гривну; поставляемый только в диакона – полтину да благословенную гривну; поставляемый только во священника из диаконов платил также полтину да благословенную гривну; рубли и полтины шли «на весь Собор», т. е. на весь соборный клир, служивший при архиерее, а благословенные гривны взимались в казну архиерея, вероятно, за ставленые грамоты. Отправлялся ли новопоставленный священник или диакон к своей приходской церкви – он являлся к архиерею за благословением, получал от него кроме ставленой еще благословенную грамоту, чтобы священнодействовать именно в назначенной ему церкви известного прихода, и платил за эту грамоту полтину. Отлучался ли священник или диакон в другую епархию – он предварительно испрашивал у своего владыки отпускную грамоту и платил за нее полтину. Ставился ли кто из монашествующих в сан игумена, архимандрита – он получал от архиерея настольную грамоту и платил за нее рубль. Так определил размер всех этих пошлин Стоглавый Собор в руководство для всех архиереев, а прежде они в разных епархиях были различны и зависели от произвола, хотя брать пошлины собственно за поставление на церковные степени Московским Собором 1503 г. было запрещено совершенно. Если священник и диакон перемещались в другой приход, они получали перехожие грамоты и платили «перехожие гривны», а если они прежде не имели никакого прихода и были только что рукоположены и в первый раз отправлялись на приход, они получали новичные памяти и платили «новичные гривны». Когда священники и диаконы, равно священноиноки и настоятели монастырей, приходя в Москву и другие епархиальные города, желали там священнодействовать в церквах по найму, для чего в Москве выходили на известный крестец, или перекресток, они должны были наперед брать у тиуна местного архиерея грамоту, или запись, называвшуюся «знамя», и платили за нее по старине крестцовую пошлину – за каждый месяц по десяти денег, а иные по два алтына, с тех же, которые решались священнодействовать без знамени, взыскивался штраф по два рубля. Вдовые священники и диаконы, хотя не платили ничего собственно за епитрахильные и орарные грамоты, о которых мы выше упоминали, зато платили «писчий алтын» дьякам за написание грамоты и «печатный алтын» печатнику за приложение к ней печати. И надобно прибавить, что некоторые из перечисленных грамот, именно: ставленые, настольные и благословенные – оплачивались не только при первоначальном получении их, но и впоследствии. Они заявляемы были каждому новому архиерею епархии для утверждения его подписью, причем за каждую грамоту взималась пошлина; заявляемы были каждому вновь назначенному в тот или другой город десятиннику всем духовенством города, причем также платилась пошлина; заявляемы были ежегодно десятинникам или поповским старостам и десятским священникам при собирании ими церковных даней со всего епархиального духовенства, причем также платилась особая пошлина. Пошлина эта называлась «явленная куница с грамотою». Впрочем, Стоглавый Собор запретил новодесятинникам, а вероятно и поповским старостам и десятским священникам, брать пошлины с заявляемых им грамот, потому что после этого Собора явленная куница с грамотою уже не упоминается в числе собираемых с духовенства ежегодных пошлин, а упоминается только благословенная куница, как и прежде.

Кроме пошлин с отдельных лиц белого и черного духовенства за разные грамоты, собирались еще пошлины с целых церковных причтов епархии, или от всех церковей, а также от всех монастырей. К числу этих пошлин принадлежали: а) «святительская дань», или «сборное», – самая главная (по крайней мере, в некоторых епархиях) пошлина в ряду прочих; б) «архиерейский подъезд» – назначалась на разъезды архиерея для обозрения епархии; в) «десятинничи, доводчичи, заездщичи, зазывщичи, или зазывные пошлины, соборная куница, людское» и пр., т. е. пошлины архиерейским десятинникам, доводчикам, заездщикам, зазывщикам, на соборный архиерейский клир, на архиерейских людей и подобное; г) «даньнские пошлины», «с оброком куница», взимавшаяся за самое собирание дани и оброчных денег, и др. Вообще же пошлины эти разделялись на два рода: одни шли на самого архиерея, а другие на его десятинников и прочих подчиненных ему служебных чинов и людей. Число тех и других пошлин не было определено каким-либо уставом для всей Русской Церкви, а в разных епархиях было различно и зависело от местных архиереев, которые иногда вводили у себя и новые пошлины. Собирались церковные пошлины иногда дважды в год – около Рождества Христова и Петрова дня, а иногда только однажды в год – около Рождества Христова, и собирались одни пошлины деньгами, другие натурою, т. е. хлебом и подобным; впрочем, и эти последние мало-помалу с течением времени перелагались на денежные. Самый размер пошлин в разных епархиях и в разные времена был различен, да и в каждой епархии в одно и то же время неодинаков для всех церквей и монастырей, – это зависело везде от местного архиерея, который при назначении пошлин с каждой церкви и монастыря своей епархии принимал во внимание количество их материальных средств и доходов, и потому с одних требовал больше, с других меньше, и, судя по обстоятельствам, то увеличивал, то уменьшал оброки с одной и той же церкви или монастыря, и по временам, отменяя старый, назначал «новый оклад». Случалось, впрочем, что в некоторых местностях, например в Пскове, по уставной грамоте архиепископа Геннадия пошлины собирались со всех церквей и монастырей без всякого различия между ними в одном и том же размере. В платеже пошлин от церквей участвовали все члены церковных причтов пропорционально доходам, ими получаемым, а от монастырей особных, или необщежительных, – настоятели, монастырские священники и диаконы (ибо известно, что во многих наших тогдашних монастырях никто из иноков и сами даже настоятели не имели священнического сана, т. е. вовсе не было иеромонахов и иеродиаконов, а существовали, как и при церквах приходских, свои белые священники и диаконы, которые и совершали в монастырях все церковные службы и были духовниками братии) и все иноки также пропорционально получаемым ими доходам; от общежительных же монастырей все пошлины вносились настоятелями из общей монастырской казны. Собиранием пошлины в некоторых местах, например в киевском наместничестве при митрополите Ионе и в области Псковской, заведовали архиерейские наместники, которые действовали при этом, конечно, не сами только непосредственно, а с помощию подчиненных им чинов. Обыкновенно же, как свидетельствует Стоглавый Собор, «в митрополии, и в архиепископиях, и епископиях по городам и десятинам ездили десятинники и заездщики и собирали на святителей дань по книгам и свои пошлины по грамотам и по книгам по старине». Но как от этих десятинников и заездщиков священникам, и диаконам, и всему священническому и иноческому чину была нужда и продажа великая и налоги тяжкие, то Собор и определил, чтобы впредь по цареву совету и соборному уложению десятинникам и заездщикам по городам и десятинам за собиранием пошлин не ездить, а чтобы собирали святительскую дань и десятинничи и заездщичи пошлины по книгам и грамотам поповские старосты и десятские священники вместе с земскими старостами и целовальниками, заседающими у святительских бояр и десятинников в суде, да с году на год отдавали святителям сполна на Рождество Христово или на эбор (в сборное воскресенье – неделю православия); если же чего сполна не привезут по книгам, то недостающее предоставлялось святителям взыскивать с самих сборщиков по государеву указу. Впрочем, и после Стоглавого Собора, например в Новгородской епархии, собирать церковные пошлины по-прежнему продолжали десятинники, дьяки, подьячие и вообще светские чиновники, а иногда эти пошлины доставляли сами приходские священники и настоятели монастырей прямо в архиерейскую казну. В каком размере собиралась та или другая церковная пошлина и до чего восходила общая сумма архиерейского дохода от пошлин, об этом мы имеем только немногие и очень неполные сведения. По Новгородской епархии в 1577 г. с каждой приходской церкви, или с каждого попа с причтом, собиралось на владыку: за подъезд – от одной до 12 гривен да за куницу – от пяти до 25 денег и от одной до трех гривен, т. е. обе эти пошлины с церквей были далеко неравномерны, а на десятинника за десятинничий корм собиралась со всех церквей без различия совершенно одинаковая пошлина, именно «полчетвернадцать (35) алтын и восмь московок». В Псковской области, по уставной грамоте архиепископа Геннадия за архиерейский подъезд назначена была двоякая пошлина: поплешная и кормовая. Первая взималась с каждой плеши, или головы, с каждого игумена, попа, диакона в одном и том же размере – по полтине и 15 денег московского счета, а кормовая, обнимавшая все разнообразие житейских потребностей для владыки и его свиты и переложенная в каждой отдельной статье на денежный счет, составляла в целом 488 рублей московских. Всего же та и другая пошлины вместе доставляли владыке за его подъезд 1103