Он осторожно погрузил его в святую воду, затем поднял и легонько покачал. Потом поднял выше, словно давая рассмотреть кропило всем, кто бы ни прятался в темноте. Священник стал раскачивать цепь, сначала медленно, потом сильнее и сильнее, пока капли воды не обрызгали стены. Одновременно он начал обходить подвал, повторяя снова и снова:
– Защити нас, Господь, мы молим тебя!
Снаружи свисающий со стрелы крана в двадцати футах над землей свинцовый шар чуть-чуть качнулся в порыве ветра. Ветер стих, но шар продолжал едва заметно двигаться; постепенно он раскачивался сильнее, описывая широкие круги, так что стрелка крана не выдержала, и весь кран следом за ним тоже пришел в движение. Свинцовый шар раскачивался, как кропило в руках священника. Как абажур в гостиной Фрэнни. Все сильнее и сильнее. До тех пор, пока не взлетел слишком высоко и цепь на мгновение не провисла. Затем он всей тяжестью своих пяти тонн рухнул вниз. Завис в воздухе, пока выправлялась слабина цепи. Потом цепь натянулась. Резко. Слишком резко.
Стрела крана надломилась, и шар увлек ее за собой, пробив крышу и прогнившие деревянные перекрытия.
Внизу в подвале в руке Бенедикта Споуда еще раз качнулось кропило. Святая вода обрызгала кирпичную стену.
– Защити нас, Господь, мы молим тебя.
Он шагнул влево и начал повторять процедуру. И тут до Фрэнни донесся слабый треск, как будто ломали щепки для растопки камина. Затем отдаленный грохот. Поезд, сперва решила она, но звук был другим: более глубокий и грозный. По потолку и стенам, извиваясь, поползли трещины. Пыль и мелкие камешки посыпались на них сверху, попадая на голову и руки.
– Уходите! – закричала она. – Уходите!
Стены подвала задрожали, и в открытый люк сверху хлынула пыль. Фрэнни снова закричала, потом что-то больно ударило ее в плечо, толкнув ее на пол. Шум стал невыносимым. Она расслышала чей-то крик, но пыль и известка забили ей рот, и Фрэнни закашлялась, ничего не видя за пылью.
Потом наступила тишина.
Она почувствовала на лице дуновение ветерка и попыталась пошевелиться. Но ее засыпало, и она не могла двинуться. Фрэнни выплюнула изо рта грязь.
– Мистер Споуд?
Сквозь пыльную дымку, режущую глаза, пробился слабый свет. Затем дымка начала исчезать. Пыль оседала. Вверху над собой Фрэнни увидела странное оранжевое свечение и знакомые белые огоньки на маслянисто-черном фоне. Вокруг возвышались темные стены. Вдруг она в замешательстве поняла, что смотрит прямо в ночное небо.
Лицо. Кто-то смотрел на нее сверху. Маленький человек стоял, глядя вниз сквозь пролом в полу верхнего этажа. Он улыбнулся, и ей показалось, что это несколько неуместно. Улыбка и блестящие глаза. Наконец она, обезумев от ужаса, разглядела, что это был совсем не мужчина.
Это был Эдвард.
33
Когда Фрэнни посмотрела на него, Эдвард исчез. Она с трудом пошевелилась, тщетно пытаясь освободить ноги и левое плечо, придавленные неимоверной тяжестью. Ее захлестнула волна паники.
– Мистер Споуд? – позвала она.
Тишина. Она почувствовала себя насекомым в спичечной коробке.
– Мистер Споуд?
Она подавилась пылью и снова закашлялась. Фрэнни напрягала зрение, но ничего не увидела. Что-то острое впилось ей в запястье; она потянула руку, повернулась, но оно лишь воткнулось сильнее. Фрэнни снова взглянула вверх, но не разглядела ничего, кроме все той же оранжевой дымки.
В темноте шевельнулась тень. Она услышала шорох, похожий на шарканье ног, и мышцы конвульсивно сжались. Но она по-прежнему не могла вытянуть ноги, прочно увязшие в цементе.
Послышался еще один шорох. Потом снова. Позади нее. Она могла только поворачивать голову и сейчас отчаянно завертела ею.
Она увидела силуэт: кто-то маленький. Зажегся фонарик, и луч света ослепил ее. Потом он переместился в сторону, и в освещенном пятне она разглядела Эдварда.
Он не двигался, уставившись на нее.
– Эдвард! – позвала она. Надо попытаться поговорить с ним, пробиться к нему, безнадежно подумала Фрэнни.
Его губы зашевелились, но до нее не донеслось ни звука. Луч фонаря обежал подвал. Потолок провалился, и Фрэнни оказалась заваленной в углу. Потом свет упал на чье-то лицо слева от нее.
Это был Бенедикт Споуд; его ноги и спина были расплющены свинцовым шаром. Язык торчал изо рта, и из него вытекала струйка желчи, капая в лужу крови, растекавшуюся вокруг его головы в сторону Фрэнни.
Из ее горла вырвался сдавленный, прерывающийся крик. Эдвард сделал шаг в ее сторону. Еще один. Его губы шевелились, произнося что-то, чего она не могла расслышать.
Ее правая рука была свободна. Фрэнни вытянула ее и, не отрывая глаз от Эдварда, пошарила в куче камней возле себя, нащупала обломок кирпича и крепко зажала его в руке, полная решимости применить свое оружие.
Эдвард с торжественным видом направлялся к ней, уставившись в одну точку и по-прежнему выговаривая неслышные ей слова; он был одет в школьную форму: серые пиджак, шорты и галстук в полоску. Фрэнни собралась и подняла камень повыше. Эдвард продолжал бормотать, и, когда подошел ближе, она, наконец, с нарастающим страхом осознала, что из его рта выходит чей-то чужой голос, голос взрослого человека.
Он прошел мимо нее, встал на колени и, взяв кропило из вытянутых пальцев мертвого священника, поднялся и раскачал цепь. Капли святой воды упали Фрэнни на лицо.
– Защити нас, Господь, мы молим тебя. Защити нас, Господь, мы молим тебя, – повторял он громким, четким осмысленным голосом, который она тут же узнала.
Эдвард снова встал на колени и начал разгребать камни возле тела каноника Споуда, бормоча себе под нос. Теперь он читал «Отче наш». Фрэнни наблюдала, как он откопал серебряный поднос и чашу, словно точно зная, что искать и что делать дальше. Из засыпанной сумки Эдвард извлек бутылку вина для причастия и вафли.
– Услышь наши молитвы, Господи, – произнес он. – Мы смиренно взываем к Твоему милосердию.
Фрэнни не могла постигнуть, как это получилось, но голос, которым Эдвард читал молитву, принадлежал священнику, лежащему мертвым на полу. Священник говорил через мальчика.
Эдвард продолжал со спокойной уверенностью, словно чувствуя за собой силу.
– Услышь наши молитвы, Господи, ибо мы смиренно взываем к Твоему милосердию, чтобы душа раба Твоего Фрэнсиса Эдварда Элвина Халкина, которого Ты призвал к Себе, могла войти в царство мира и света. Через Христа, Господа нашего. Аминь.
– Аминь, – невольно отозвалась Фрэнни, разжимая руку с камнем.
– Мы молим Тебя, Господи наш Боже, принять душу раба Твоего Фрэнсиса, ради которого пролилась кровь Твоя. Помни, Господи, что мы всего лишь пыль, и человек подобен траве и цветам на лугах. Господи, даруй ему вечный отдых и нескончаемый свет над ним. О Боже, Ты даешь нам милость и избавление. Даруй рабу Твоему Фрэнсису, о Господи, царство отдыха и прощения.
Мальчик, в котором был скрыт взрослый, мгновение помолчал. Вдали взвыла и затихла сирена, и у Фрэнни появилось странное ощущение, что кто-то стоит рядом с ними. Но она не осмелилась оторвать взгляд от чуда, происходившего на ее глазах. Эдвард снова начал читать «Отче наш», и Фрэнни
