поддаться московскому государю, извещал последнего о военных действиях и намерениях гетмана и, между прочим, писал (от 11 марта 1651 г.): «Мы говорили с Хмельницким, чтобы он отстал от еретиков ляхов и с своими ратными людьми учинился работником Вашему царскому величию... и, благодатию Божиею, соберется и поцелует крест Христов на том, чтобы им (казакам) работниками быть Вашему царствию, и будут готовы головами своими, куда изволишь». С своей стороны и царь Алексей Михайлович, хотя и отказал в 1649 г. Хмельницкому в помощи против поляков, не переставал поддерживать с ним постоянные сношения то чрез духовных особ и других греков, приходивших в Москву чрез Малороссию, то чрез своих посланцев и не раз посылал богатые подарки соболями как самому гетману, так и сильному у него и во всем запорожском войске войсковому писарю Ивану Выговскому. В то же время царь старался отыскивать предлоги к разрыву с Польшею: в генваре 1650 г. он отправил в Варшаву послов с требованием, чтобы казнены были смертию авторы изданных тогда в Польше книг, в которых нанесено было бесчестие московским государям, и чтобы за такое бесчестие поляки возвратили Москве те города, которые уступлены были им царем Михаилом Федоровичем, а в 1651 г., в июне и декабре, посылал туда же с жалобою на приходивших в Москву уполномоченных от короля, что они в своих бумагах царского титула не дописывали, к бесчестию государя, и с требованием казнить виновных смертию. Наконец, царь позволил после Белоцерковского договора жителям Малороссии переселяться в огромных размерах в южные степи Московского государства. Польские паны вместе с жидами-арендаторами нагрянули тогда в свои прежние имения, чтобы вновь давить своих крестьян, и вот целые селения поднимались с места, складывали на возы свои пожитки, жгли свои хаты, и бежали от ляхов и жидов в привольные степи Московии, и основали там многие слободы и города: Острогожск, Харьков, Лебедин, Ахтырку, Сумы, Корочу и др. Царь позволял (22 марта 1652 г.) даже самому гетману и всему запорожскому войску, соглашаясь на их просьбу, переселиться в ту же привольную сторону, если им будет великое утеснение от поляков.
С конца 1652 г. начались более решительные сношения между царем и гетманом. Гетман прислал в Москву своих послов с грамотою (от 12 ноября) к царю Алексею Михайловичу, в которой благодарил за великие царские милости и многократное жалованье и просил выслушать послов. Послы вели (17 декабря – 29 генваря 1653 г.) переговоры с боярами «и били челом от лица гетмана и всего запорожского войска, чтоб государь для православной веры над ними умилосердился и велел принять их под свою высокую руку и неприятелям их – полякам помочи на них не давал». Царь послал чрез своего стольника Якова Лихарева ответ гетману и всему войску, что хочет ради православной веры успокоить их междоусобие с поляками миром чрез своих великих послов, а между тем 22 февраля и 14 марта, на первой и третьей неделе Великого поста, держал с своими боярами думу, на которой было решено принять в подданство Малороссию и объявить Польше войну. Гетман и казаки, не зная об этом, прислали в апреле (22-го числа) новое посольство в Москву и просили, чтобы царь или принял их под свою руку и дал им помощь против ляхов, или если желает примирить их с ляхами чрез своих великих послов, то поскорее слал бы этих послов, чтоб король войною на запорожское войско не наступал. Царь действительно через два дня (24 апреля) отправил в Польшу своих полномочных послов, боярина князя Репнина и других, с требованиями, чтобы виновные в умалении государева титула поляки были немедленно наказаны и чтобы Польша примирилась с казаками на условиях Зборовского договора, которые сама же обязалась исполнять, прекратила гонения на православную веру и уничтожила унию. Но еще прежде, чем послы успели доехать до короля и заявить ему (20 июля) свои требования, к царю Алексею Михайловичу пришла весть от путивльского воеводы (20 июня), что у Хмельницкого находится посол от турецкого султана и Хмельницкий грозит отдаться в подданство туркам, если московский государь не поспешит принять его и Малороссию под свою руку. И 22 июня царь уже отправил к Хмельницкому грамоту, в которой писал: «Мы, великий государь, возревновав о Бозе благою ревностию и возжелев по Вас, чтобы христианская вера в Вас не пресеклась, но паче преисполнялась... изволили Вас принять под нашу царского величества высокую руку, яко да не будете врагом Креста Христова в притчу и поношение, а ратные наши люди собираются и к ополчению строятся». Хмельницкий отвечал царю грамотою от 9 августа, в которой благодарил царя за премногую милость, изъявленную им Малороссии, и просил скорее прислать сильную рать на помощь казакам против ляхов. Вместе с тем гетман и все запорожское войско прислали две грамоты и к патриарху Никону (от 9 и 12 августа) и просили, чтобы он был неусыпным о них ходатаем пред государем, да подаст им на врагов скорейшую и прескорейшую помощь ратию своею, так как король идет со всею ляшскою силою, желая потребить от земли православную веру, церкви Божии и народ православно-христианский. Царь в сентябре послал было объявить казакам, что он дожидается возвращения своих великих послов, отправленных к королю, и как только дождется их и узнает об ответе короля, тотчас пришлет к гетману свой указ. Но 25 сентября князь Репнин и его товарищи прибыли в Москву и известили государя, что король правды ни в чем не показал и помириться с черкасами по Зборовскому договору не согласился.
Тогда царь Алексей Михайлович приказал быть земскому Собору и на нем присутствовать патриарху с архиереями и другими духовными лицами, боярам, окольничим и думным людям, а также выборным из стольников, стряпчих, дворян, жильцов и посадских. Собор состоялся 1 октября в Грановитой палате. Здесь сначала были объявлены и подробно перечислены неправды польского короля, а потом объявлено и о бывших посольствах от Богдана Хмельницкого и всего запорожского войска с жалобами на притеснения их православной веры польским правительством и с просьбами о принятии их в подданство России. Собор единогласно решил, чтоб Польше была объявлена война, а Богдана Хмельницкого и все войско запорожское с городами их и с землями чтоб государь изволил принять под свою государскую высокую руку ради православной веры и святых Божиих церквей, на которые паны рады и вся Речь Посполитая восстали с намерением их искоренить. Немедленно отправлены были к Хмельницкому одно за другим два посольства. Первому посольству наказано было (2 октября) объявить гетману, что государь принимает войско запорожское со всеми городами и землями в свое подданство и пришлет для того своих уполномоченных. Гетман выслушал это посольство в Чигирине 24 декабря и через четыре дня отвечал государю благодарственною грамотою, в которой говорил: «Ради твоему пресветлому царскому величеству верне во всем служить и крест целовать и по повеленью твоего царскаго величества повиноватися готови будем, понеже мы ни на кого, токмо на Бога и на твое пресветлое царское величество надеемся». Другое посольство, в состав которого вошли боярин и наместник тверской Бутурлин, окольничий и наместник муромский Олферьев и думный дьяк Лопухин с большими свитами, отправлено было из Москвы 9 октября с целью действительно принять Малороссию в подданство московского государя и привести на верность ему к присяге как гетмана, так и все войско запорожское. Этих послов на всем пути их по Малороссии везде встречали с торжеством, и духовенство выходило к ним в церковном облачений с святым крестом. А при въезде их в город Переяслав 31 декабря их приветствовали и речами сперва переяславский полковник Тетеря за пять верст от города, а потом переяславский протопоп Григорий пред самым городом, вышедший для встречи послов со всем духовенством, с крестами, образами и хоругвями. К вечеру 6 генваря 1654 г. прибыл в Переяслав гетман Богдан Хмельницкий, на другой день съехались туда же полковники и сотники, а 8 генваря 1654 г. происходило самое принятие их и всего запорожского войска в подданство московского государя. Рано утром у гетмана была тайная рада с полковниками, судьями и войсковыми есаулами, и все подклонились под государеву высокую руку. Затем, когда по звуку барабана собралось великое множество людей всякого звания, гетман вышел к ним под бунчуком, сопровождаемый полковниками, судьями и есаулами, и, став посреди круга, начал говорить ко всему народу: «Ведомо вам всем, как Бог освободил нас из рук врагов, гонящих Церковь Божию и озлобляющих все христианство нашего православия восточного. Вот уже шесть лет живем мы без государя, в беспрестанных бранях и кровопролитиях с гонителями и врагами нашими... что уже нам всем наскучило, и видим, что нельзя нам жить больше без царя. Для того ныне мы и собрали раду, явную всему народу, чтоб вы с нами избрали себе из четырех, кого хотите. Первый – царь турецкий, который много раз чрез послов своих призывал нас под свою власть; второй – хан крымский; третий – король польский, который, если сами пожелаем, и теперь еще может принять нас в прежнюю ласку; четвертый есть православный Великой России государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси Восточной самодержец, которого мы уже шесть лет беспрестанными молениями себе просим, – тут, которого хотите, избирайте. Царь турецкий – бусурманин, всем вам известно, как братья наши, православные христиане греки, беду терпят и в каком живут утеснении от безбожных. Крымский хан тоже бусурманин, по нужде мы приняли его в дружбу, но какие нестерпимые беды от него испытали! Об утеснениях от польских панов нет нужды и говорить: сами знаете, что лучше жида и пса они почитали, нежели христианина, брата нашего. А православный христианский великий государь – царь восточный,
