брови цвета воронова крыла, она была обязана искусству своего парикмахера.
Ее внутренние биологические часы только что протикали пятьдесят два года, хотя репортеры светской хроники давали ей сорок семь. Внешне она выглядела куда моложе: прежний пластический хирург отрезал, отсосал и удалил ей лет двенадцать. Не многие тридцатипятилетние женщины способны соперничать с леди Джеральдиной. Какая жалость, что нельзя с помощью операции изменить также и ее характер!
Небрежно развалившись в кресле, она продолжала выговаривать Россу. Она была одета так, как одеваются только богатые. Есть что-то в по-настоящему дорогой одежде, что отделяет ее и ее обладателей от простых смертных. А леди Джеральдину Рейнс-Райли отделяла от простых смертных целая планета. Россу хотелось, чтобы Вера переняла такую манеру держаться, но… Сколько бы денег он на нее ни тратил, общая формула, так сказать, ускользала от него.
– Я обратилась к вам, мистер Рансом, потому что все, с кем я советовалась, считают вас лучшим хирургом в нашей стране, – продолжала его посетительница.
Хотя Росс ничего не ответил, он отлично знал, почему леди Джеральдина Рейнс-Райли на самом деле так часто меняет хирургов: его коллега, Николас Паркхаус, настоящий мастер своего дела, счел дамочку настолько невыносимой, что попросту отказался делать ей очередную операцию. Обычно Росс умел справляться с трудными пациентами, но он уже горько сожалел о том, что взвалил на себя новую обузу.
Его соблазнило само имя Рейнс-Райли. Дамочка сделала стремительную карьеру: от обычной шлюшки, о которой писали на третьих страницах желтых газет, до персоны из списка сливок общества. Она взлетела на самый верх благодаря трем следующим друг за другом бракам; каждый ее новый муж был богаче и знатнее предыдущего. Ее теперешний супруг, умный и симпатичный баронет, фигурировал в списке ста самых богатых людей по версии «Санди таймс». Репортажи об этой парочке не сходили с полос светской хроники: то они играют в поло с принцем Уэльским, то посетили Уимблдон вместе с Томом Крузом и Николь Кидман, то отбыли на оперный фестиваль Глайндборн с королем и королевой Норвегии. Леди Джеральдина пожелала сделать подтяжку лица, чтобы лучше выглядеть перед съемками для журнала «Хэлло!», запланированными в их громадном особняке, однако осталась недовольна результатом. Росс с досадой осознал: подобный исход был неизбежен. Она – не из тех женщин, которым когда-либо и чем-либо можно угодить.
Возможно, есть доля правды в тех слухах, которые Вера когда-то показывала ему в колонке светской хроники в «Дейли мейл»: поговаривали, будто, несмотря на все свое богатство, леди Джеральдина пару- тройку раз отказывалась платить по счетам.
– У меня асимметричное лицо – надеюсь, вы в состоянии это заметить.
– Леди Рейнс-Райли, если вы взглянете на «Мону Лизу», то увидите, что у нее лицо тоже асимметричное.
Когда она артикулировала, лошади с пышными султанами, галопирующие на складках ее шелкового шарфа, медленно поднимались и опускались.
– Если хотите знать мое мнение, ваша «Мона Лиза» – просто старая кошелка. Сравнение с нею нисколько мне не льстит. Кроме того, вы определенно испортили мне нос. Теперь он совершенно прямой, а я, помнится, недвусмысленно высказала вам свои пожелания. Я хотела, чтобы мой нос стал короче. Понимаете – ко-ро-че! Разумеется, и речи не может быть о том, чтобы я оплачивала ваши огрехи, и потому я требую, чтобы вы точно сказали, как вы намерены исправлять брак.
Россу понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться и не нагрубить ей. Дамочка сама не знает, чего хочет. Он отлично потрудился над ней; никакого сравнения с тем, что было. Но в то же время он понимал: если он промолчит или нахамит пациентке, она способна испортить ему много крови.
Решив положиться на свое обаяние, он спросил:
– А как ваш супруг относится к переменам в вашей внешности?
– Мистер Рансом, вряд ли мнение моего мужа имеет отношение к делу. Самое главное – мои ощущения.
– Конечно, конечно, – торопливо согласился Росс.
– Итак, что вы намерены предпринять?
Подняв кверху руки, он воскликнул:
– Вы готовы к еще одной операции?
– Я не трусиха, знаете ли. Неужели я похожа на трусиху? С моим-то
– Разумеется, нет.
– Надеюсь, вы сознаете, что повторная операция крайне неприятна и неудобна для меня?
– Да, леди Рейнс-Райли; кроме того, считаю своим долгом напомнить вам, что риск существует при любой операции.
– Я только что говорила, что я не трусиха, – язвительно парировала его клиентка, – но у меня каждый день расписан буквально по минутам. Кроме того, вы должны компенсировать мне все дополнительные убытки, которые я понесу в связи со второй операцией.
– Вы можете хотя бы приблизительно указать размер ваших предполагаемых убытков? – хладнокровно спросил Росс.
– Мои поверенные представят вам список, – ответила его пациентка с улыбкой, способной разъесть нержавеющую сталь.
27
Навес автозаправочной станции развевался, словно аэродинамическая труба. Склонив голову, чтобы защититься от безжалостных струй дождя, Вера стояла у своего «ренджровера». Как медленно сегодня наливается бензин в бак! Она следила за мелькающими на табло цифрами. Дождь атаковал со всех сторон, стуча по водонепроницаемому дождевику. Джинсы прилипли к ногам; волосы отсырели.
Алек, надежно пристегнутый ремнем безопасности на заднем сиденье, помахал ей и состроил смешную рожицу. Она тоже в ответ скорчила гримасу. Он наклонился к стеклу, расплющив о него нос, и свесил язык, словно ненормальный. Она рассмеялась. «Ты такой славный малыш, – подумала она. – Ты смешной, умный, добрый. Ты ни в чем не виноват. Я хочу забрать тебя от Росса до того, как он сделает тебя надменным, грубым и жестоким – таким, как он сам».
В последние двадцать четыре часа после того, как она едва не умерла в присутствии Оливера Кэбота, ей стало чуть лучше – и физически, и душевно. Вчера ночью к ней вернулся аппетит; утром и в обед она настолько проголодалась, что съела огромный гамбургер и размокшие чипсы, когда была с Алеком и его друзьями в парке развлечений. Они только что развезли детей по домам. Впервые после возвращения из Таиланда ей по-настоящему хотелось есть. Вот и сейчас она ощутила приступ голода – ей захотелось чего- нибудь сладенького.
Может быть, доктор Риттерман все-таки прав и инфекция пройдет сама по себе?
Послышался щелчок. Бензин полился быстрее; прошло несколько секунд, и струя перехлестнула через край и полилась по борту машины. Вера повесила пистолет на место, завинтила крышку бензобака и поспешила укрыться от дождя в теплом, уютном магазинчике при автозаправочной станции.
В кассу стояла очередь. Перед тем как стать в конец, она подошла к полкам и позволила себе роскошь на несколько секунд задуматься. Журналы были одной из ее слабостей; особенно она любила страницы, посвященные кулинарии и дизайну интерьера. Наконец она выбрала последние выпуски «Хорошей хозяйки», «Загородных домов» и «Хэлло!». Прихватила коробку «Молтезерз» для себя, круглые «Смартиз» для Алека и встала в очередь. За ней тут же пристроился помятого вида мужчина в костюме.
Сегодня за кассой сидел парень, которого она любила меньше других: тощий и заносчивый юнец лет двадцати, не больше, с сальными светлыми волосами, зачесанными гребнем, с серьгой в ухе, модной трехдневной щетиной на подбородке и хитрой ухмылкой.
Он долго возился с покупателями, стоявшими впереди нее, и Вера задумалась. Когда очередь дошла до нее, ее мысли были очень далеко.
