— Чаще всего вешают и топят. Это эльфов. Людей очень редко казнят, и не при всех. Говорят, что душегубов сжигают живьем, но я такого ни разу не видала. А топят… — Таэни передернуло. — Топят на площади, там чаша каменная стоит, большая… В нее воду из Ока добавляют, как милость…
— Не так уж плохо, — проговорил Рауль, глядя не на Таэни — вперед, на мощеную улицу. — Есть шанс... Хотя лучше до этого не доводить. А тела? Куда девают тела?
— Не знаю, — Таэни задумалась. — Наверное, хоронят где-нибудь.
— Да уж, придется хитрить... Ну ладно, разберемся. А что сейчас в твоем бывшем доме? Мы просто посмотреть едем, или там живет кто-то из твоих знакомых? Ты дорогу-то показывай, я же не знаю, куда...
— Направо, в проулок… Осторожно, стену повозкой не заденьте!.. А после проулка налево и уже почти доехали. Там никто не живет. Давно уже. Дом очень старый, да и стоит неудачно. Он, наверное, разрушился совсем…
— Легко сказать, не заденьте! Я с этим рыдваном и так еле справляюсь... — Рауль придержал коней. — О, кажется, вот он, тот дом... Это здесь вы жили с доктором Николтом?
— Да, — Таэни вышла из повозки. — Я не пойду внутрь, просто постою тут немножко… Я скучаю по нему… И по дому тоже скучаю. Не хочу заходить — чтобы потом не было больно.
Про то, что заходить опасно, Таэни промолчала. Доктор Николт был вовсе не так прост, как казалось людям, его окружавшим, и постороннего человека, вошедшего в дом, вполне могли поджидать интересные сюрпризы.
Через разросшийся сад с трудом проглядывали очертания некогда роскошного, а теперь совершенно обветшавшего дома. Массивное крыльцо, классические трапеции окон, серые от старости, некогда зеленые стены… А вон то окно… Таэни тихо всхлипнула. Прости меня, доктор… прости, что бессмертна…
Рауль стоял рядом. Иногда, хоть и редко, такое встречалось: как будто у дома — душа. Впрочем, в Танагуре такого никогда не бывало. Роскошные дворцы Эос были мертвы, словно склепы. А здесь — это ж надо — живое...
— Он умер? Твой доктор? — тихо спросил он у Таэни.
— Да, — кивнула она. — Пять лет назад… А мы… то есть я… — она осеклась, опустила голову. — Теперь это уже неважно, наверное… так хотелось верить, что его сказки… ну, что они — правда. Он любил эльфов… и очень любил этот мир. Пойдем, Рауль. Тяжело тут…
— В любых сказках есть правда. Расставаться грустно всегда... но Таэни, не стоит оплакивать доктора. У людей свой Звездный Путь — знаешь об этом? Душа бессмертна, так что, по правде сказать, жив твой доктор — может, живее всех нас... — Рауль улыбнулся, хотя в глазах проступили слезы. Чертова сентиментальность... — Ладно, едем.
— Да, едем, — Таэни первая забралась в повозку, на свое место.
Рауль тронул вожжи, повозка со скрипом тронулась — и вскоре заброшенный дом скрылся за поворотом.
Старый дом и дождь. Запах земли и мокрого дерева, трава и небо…
— Теперь нам — домой. Здесь мы все утрясли, а там дел еще много.
— Дел много, — эхом повторила Таэни. — У него тоже всегда было много дел. А жизнь оказалась всего лишь одна…
— А это что? — Лин ткнул пальцем в какую-то область на схеме.
— А это, милый мой, континент, — Пятый приблизил изображение. — Только он почему-то под водой. И глубина небольшая, даже горы видно... Чего он там делает?
— Да, ну и мирок, мать его за ногу, — подытожил Лин. — Это надо было так попасть! Кстати, а где корабль?.. Кто видел наш корабль? Вот ты, — он ткнул Пятого пальцем в бок, — видел?
— Ничего я не видел, — отмахнулся тот. — Понятия не имею, куда ты его дел.
— Я? — возмутился Лин. — Ну, может, и я. Всё равно не помню.
Он вздохнул и растянулся на кровати. Минута прошла в молчании, потом взгляд Лина стал мечтательным, затуманился, он закинул руки за голову и начал давно лелеемую фразу:
— Я бы сейчас кого-нибудь…
— Замолкни! — Пятый погрозил ему кулаком. — Нет тут для тебя никаких «кого-нибудь»!
— Ну почему? — Лин поглядел на друга оценивающе. — Вот, например, ты...
— Вот например я тебе сейчас дам по роже, — ощерился Пятый, на всякий случай отодвигаясь от друга подальше. — Найди себе симулятор, мечта слэшера! И отдай бутылку.
— Не отдам, — обиделся Лин. — Всё тебе — и симулятор, и бутылка, и… гад ты всё-таки, Пятый!..
— Ага, — рассеяно ответил тот. — Это точно…
Схему они изучили со всех доступных позиций. Мир с двойным именем Теокт-Эорн за последний час был изучен вдоль и поперек, и вроде бы всё стало проясняться. На первый взгляд совершенно обычный мир, таких мириады. Низовая единица в Сети. Если задуматься — что такое двухмерный сиур? Шесть таких вот планеток, завязанных в систему. Причем расположение планет в пространстве никакой роли не играло. У семьсот восемьдесят пятого экипажа под контролем находились тысячи сиуров, физические формы которых пребывали в разных галактиках. Пятый вспомнил, как много лет назад вывел свой первый сиур, и долго удивлялся — почему всё так? До того момента он был искренне уверен, что деление миров у Сэфес идет еще и по признаку расположения в пространстве. Но нет. В Маджента-сети, для которой уже больше двухсот лет работали они с Лином, не существовало территорий.
Маджента-сеть — построение мирное. Индиго-сеть гораздо агрессивнее.
Может быть, потому, что ленивые Сэфес не любят конфликтные зоны и составляют сиуры так, чтобы конфликты делались невозможны?
Шестерки, сиуры… Как причудливы порою их связи! То, что было реальностью в одном из миров шестерки, становится сказкой или кошмаром в другом. А еще сложнее, когда шестерки объединяются в структуру среднего порядка и начинают диалог с подобными себе… и еще выше, и еще…
Для Сэфес тоже есть предел контроля. Только порой устаешь быть Сэфес…
— Пятый, мы туда гулять пойдем? — спросил Лин. — Я устал тут сидеть. Я вообще устал. Пойдем, а?
— Туда? — переспросил Пятый. — Ну, можно, в принципе. Рыжий, а ты в курсе, что там все мужчины носят бороды?
— Чего? — Лин сел.
— Того. И ты с бородой будешь похож на…
— Молчи, Дзержинский, — огрызнулся Лин.
Он вывел визуал, отразил в нем себя, потом, немного подумав, добавил бороду.
На образе тут же возникли маленькие круглые очки и усы. Исчезли.
Зато на голове возникла шляпа с пером. Даже с двумя.
Пропала. Голова украсилась ветвистыми рогами, после рогов на нее торжественно водрузилась большая суповая миска вверх дном, на мгновение показалась душевая лейка, затем — любимая тележка Вэн Тон, кошка, ботинок, щенок рофцхора, венок, паранджа, два кокетливых бантика, каска, диадема, кружевной платок…
— Хватит, — Лин насупился. — Над собой издевайся, художник!..
— Давно я так… не…. смеялся… — Пятый слез с кровати и похлопал друга по плечу. — Сс… спасибо….
Лин тоже встал, взял Пятого за плечи и силой усадил на кровать.
— А ну ложись спать! — приказал он. — Я пока придумаю бороду.
Утро они посвятили недолгим сборам и поиску места, куда можно посадить катер. В принципе, без всего этого элементарно можно было обойтись, но уж больно Лину хотелось повыпендриваться. Если и существовала в парах Сэфес какая-то любовь, то была она именно такого свойства — наступи себе на горло, но товарищу помоги. Хоть чем-нибудь. Хоть получить удовольствие от прогулки по городу. Хоть своевременным молчанием. Хоть согласием. Или просто присутствием…
Утром Пятый опять намешал себе какого-то алкоголя. Лин воздержался. Он тоскливо рассматривал образ, в котором предстояло провести весь день — худощавый средних лет мужчина с короткими волосами и
