разрывающими когтями.
Защищавшая меня толстая металлическая плита разорвалась как бумага, наша стремительная Саламандра затормозилась и я покатился, отчаянно пытаясь избежать тянущихся ко мне когтей.
Даже если бы я смог увернуться от выраставшей передо мной массивной туши, все равно времени чтобы добраться до тяжелого орудия уже не было.
Вместо этого я потянул свой цепной меч, полоснув им чисто инстинктивно и был вознагражден брызгами грязного вонючего ихора, когда клинок глубоко прокусил плоть.
Существо гневно взревело и снова атаковало, я инстинктивно парировал и хлестнул его по груди, углубляя раны, оставленные болтером.
«А вот что у меня есть»,– сказал, как всегда невозмутимый Юрген, и повернувшись на месте при его словах я только успел бросить взгляд на мельту в его руках, как вспышка её выстрела и запах горелого мяса окутали мои чувства.
Тиран отступил, и наша избитая, но непокоренная Саламандра прыгнула вперед, оставив раненого колоса, потащившегося, качаясь, по нашему следу.
«Хорошая работа», – похвалил я своего помощника, надо признаться, тяжело дыша и чувствуя себя неустойчиво на ногах, что, признаться, объяснялось не только тем, что его вождение было более резким чем обычно.
Он улыбнулся, показав зубы, которые заставили бы отпрянуть орка, и вернулся к управлению.
К моему огорчению, хотя это и было ожидаемо, болтером больше пользоваться было нельзя, поскольку он был разбит и оплавлен взрывом, поэтому я достал свой лазерный пистолет и начал трещать из него по любым целям, скорее теша себя надеждой чем ожидая результата.
«Внимание, комиссар!» – передала Грифен, и к своему огромному облегчению я увидел Химеру четвертого отделения, появившуюся из проулка между рестораном и магазином одежды, в окнах которого продолжали стоять манекены, наблюдая за сражением с видом изящного презрения, несмотря на то что случайный выстрел нашего болтера попал в голову одного из них, одетого, кажется,не более чем в несколько квадратных сантиметров марли и шнурков.
Юрген снова выстрелил из огнемета, прожигая путь через выглядевшую монолитной массу гаунтов, и мы пригнулись настолько низко, насколько смогли, в то время как телоточьцы барабанили по броне как смертельный град.
Раздавив каблуком несколько этих кошмарных созданий, залетевших внутрь, я рискнул осторожно осмотреться и как раз вовремя, чтобы увидеть как стреляет тяжелое орудие химеры, кромсая раненого тирана, который упорно шел по нашему следу, несмотря на то что мы явно его опережали.
«Хорошая стрельба,» поощрил я невидимых стрелков, когда вспышки и треск огня лазганов начали раздаваться из нескольких зданий на той стороне площади.
Я мельком увидел нескольких наших солдат в окне первого этажа того, что раньше было ресторанам, методично целящихся и стреляющих по синаптическим существам, которых они могли заметить сверху.
Воин тиранидов в считанных метрах от нас подскочил, когда их лазболты почти одновременно попали в него.
«Спасибо, Ворхес.»
«Рады вас видеть, комиссар», – заверил меня мужчина, чей ствол уже отслеживал другую цель, «Дженни, одиннадцать часов».
«Я его вижу», – уверила нас обоих солдат Дрере, на этот раз сумев выстрелить за мгновение до него и слабое шипение её аугментических легких было слышно через мою комм-бусину.
«Фрак, он быстрый!»
Я обернулся и увидел ещё одного воина, бегущего к нам со сворой гаунтов, наступавших ему на пятки..
Спасибо Императору, других тиранидов в округе больше не было видно, и я начал надеяться что мы уже прорвались.
Выжившим Сестрам Битвы, кажется, удалось сгруппироваться и мой старый друг с несуразной стрижкой все ещё держала их в хорошем состоянии, хотя от них и осталось не больше половины первоначального отряда, и теперь они прорывались назад к безопасности с все тем же неослабевающим рвением.
Похоже, выжившие синаптические существа все ещё считали их главной угрозой и направляли большую часть наступающего роя против них, что, по моему мнению, было просто прекрасно.
Если я что то и чувствовал по этому поводу, так это удовлетворение, что этим психованным святошам досталось поделом за то, что они втравили меня в это безобразие.
Начали стрелять новые лазганы, их огонь был менее слаженным и прицельным чем огонь вальхалцев и я мельком увидел людей в сине-серой форме Гаворронианцев, жмущихся к стенам переулка.
Но тем не менее, их стрельба свалила нескольких гаунтов и даже случайного генокрада.
Новые вспышки выстрелов показали, что по крайней мере половина четвертого отделения укрылась за своей Химерой, их руки были покрыты потом (4), когда они стреляли в выживших воинов.
«Продолжайте двигаться», – сказал я Юргену, и тот снова выстрелил из огнемета, сжигая выводок чистокровных, которые двигались к нам с убийственными намерениями.
Даже если мы сможем разрушить разум улья, генокрады останутся слишком серьёзной угрозой, чтобы позволить им остаться в живых, поскольку они способны действовать, объединенные единой целью, независимо от главного сверхразума.
Я убил ещё одного удачным выстрелом из пистолета в голову и они удрали, видимо убедившись что добыча не стоила усилий.
Или, что более вероятно, чтобы позволить толпе своих неразумных собратьев потрепать нас, прежде чем самим приблизиться для убийства.
«Почти на месте!»
У нескольких членов СПО было тяжелое оружие и я увидел команду из двух человек, приводивших их ракетную установку в положение для выстрела.
Я рефлекторно нырнул, когда ракета покинула трубу и промчалась вплотную к нам, чтобы взорваться в середине плотной группы приближающихся к Сестрам гаунтов.
«Это было несколько опрометчиво», – монотонно прокомментировал Юрген, прокладывая нам путь среди массы хитиновой мерзости только с помощью огнемета, поскольку любая стрельба из болтера будет так же опасна для своих, как и для врага.
Я кивнул.
«Скажите этим идиотам, чтобы смотрели куда направляют свою канализационную трубу,» передал я, но прежде чем Грифен смогла ответить, ракетчики снова выстрелили.
На этот раз болванка пролетела ниже и взорвалась среди гаунтов, по прежнему безрезультатно осыпающих нас телоточьцами, весьма удовлетворительно покромсав большинство из них градом шрапнели.
Но куда хуже был лязг, с которым осколки боеголовки срикошетили от нашей разбитой брони, который почти сразу сменился скрежетом раздираемого металла.
Саламандра резко дернулась влево, отчего я больно ударился головой о переборку, отделяющую водителя от пассажирского отделения, а потом, к моему ужасу, Юрген заглушил двигатель.
«Одна из гусениц заклинила», – сообщил он так стоически, как будто эта неудача была примерно такой же, как потеря пары моих трусов в прачечной.
Он поднял мельту.
«Дальше придется бежать пешком.»
«Великолепно», – сказал я, стреляя в морду хормагаунту, который успел добраться до нас и попытался снести мне голову.
Наши шансы выбраться отсюда пешком были несущественными.
Даже подразделениям святого сестринства пришлось нелегко, несмотря на то, что для блага Императора, они были одеты в силовую броню.
Я встал, чтобы отразить удар ещё одного секущего когтя своим нежно поющим цепным мечем, и,
