когда мы слушали ее в часовне при схоле, и которая с тех пор держит меня вдали от храмов, за исключением тех моментов, когда протокол и мое положение в Комиссариате требуют моего присутствия или в других неизбежных случаях.
Было ясно понятно, что спорить с ней бесполезно, так что я не собирался больше тратить на это ни секунды.
Вместо этого я просто кивнул.
«Император защищает», – сказал я, возвращаясь к банальностям пехтуры, и канонисса кивнула в ответ, явно воодушевляясь от так хорошо знакомой формулы.
«Она нужна ему тоже», – мрачно вставила Эмберли.
Учитывая ближайшую перспективу, Эглэнтайн кивнула.
«Рой уже преодолел внешние стены», – сказала она.
«Сестра Боника и ее целестианки проводят вас к шаттлу.
После этого наши судьбы будут в Его руках на Земле».
Она взглянула на простой, черный кейс в левой руке Юргена, его правая держала лазган, который был повещен на плечо, так, что он мог стрелять от берда с определенной точностью.
«Эта та мерзость, которая осквернила нашу цитадель?»
«Да, она», – подтвердила Эмберли.
Эглэнтайн вздохнула.
«Она кажется очень маленькой штукой, чтоб наделать столько бед».
«Киллиан наделал», – сказал я, не удержавшись от взгляда на Метиуса, который теперь был у всех на виду, подталкиваемый дулом лазгана Земельды.
«С небольшой помощью.
Теперь главное устранить их».
«Верно».
Канонисса обратила свое внимание на Эмберли.
«Как только вы улетите, мы перегруппируемся и постараемся удержать рой от города.
Мы задержим их так долго, как сможем.
«Император хотел бы, чтоб этого хватило», – сказала Эмберли.
«Я молюсь за это».
Эглэнтайн повела нас назад по широкому коридору, который мы пересекли чуть раннее часом, обмениваясь короткими сообщениями с подчиненными, которые явно дрались на несколько фронтов.
Я вслушивался в свою комм-бусину, но мало из того что я слышал было понятно для меня.
Я был не знаком с расположением монастыря, и сестры использовали свои собственные протоколы и боевой язык.
Хотя я и собрал достаточно информации, чтобы понять, что все идет не очень хорошо.
Вскоре мы отклонились от маршрута, который я помнил, проходя из гостевых комнат Киллиана, и я увидел первые признаки повреждений: ожоги от огнемета на фресках, болтерные дыры на статуях и драпировках и случайные тела, оставленные там, где их настигла волна битвы.
Глубокие раны, оставленные на керамите на первой же разорванной Сестре были мне знакомы, и я не был удивлен увидев останки нескольких генокрадов сваленных в следующем переходе.
Было похоже что разум улья использовал традиционную тактику, высылая организмы-разведчики перед основными силами разрушить защиту и я сжал свой лазпистолет и меч чуть сильнее, когда мы пробежали мимо, в окружении приятной мощи серебряной и черной силовой брони.
«Сюда», – наконец-то сказала Эглэнтайн, указывая пересечение коридоров, к которому мы только что подошли.
Она развернулась лицом к Целестианкам и сделала знак аквилы.
«Да пребудет с тобой Император, Боника».
«И с тобой, – ответила она. – пока не встретимся еще раз перед Золотым Троном».
Последний раз я увидел Эглэнтайн, смазанным пятном, бегущим на полной скорости ее усиленных доспехами мышц на шум битвы, и краткий проблеск погрома во внутреннем дворе куда она торопилась.
Широкий коридор, в котором мы стояли вел, к тому, что недавно было элегантным, чопорным садом, его широкие лужайки и цветники были втоптаны в грязь под тяжелым приливом хитина, челюстей и упорно сопротивляющихся Сороритас, медленно уступающих под неумолимым натиском злобной волны организмов, разбивающихся об их болтерный огонь и умелые сариссы (1).
«Понтиус», – сказала в вокс Эмберли.
«Нас нужно немедленно забрать».
«Я на пути, мэм», – уверил нас голос пилота, спокойный как всегда и я начал чувствовать слабую надежду.
«Есть двор, примерно в шестистах метрах от вашего местонахождения, еще не занятый тиранидами.
С большим мозаичным изображением святого на стене».
«Я знаю его», – ответила Боника, и мы изо всех сил побежали туда от битвы, хотя некоторые сестры явно были разочарованы тем, что не могли последовать за своей канониссой в пасть смерти (в данном случае буквально).
«Хорошо».
Ответила Эмберли пилоту еще раз.
«Следи за нами на радаре, если мы отклонимся».
Она перескочила еще одну мертвую Сестру Битвы, у которой похоже почти отсутствовала голова.
«Уж есть признаки проникновения в здание».
«Я держу вас на ауспексе», – уверил ее Понтиус, что неплохо звучало для меня.
Мы пробегали через еще один атриум когда генокрады кинулись на нас, целая свора беззвучно возникла из теней статуй, стоящих в нишах и богато позолоченных дверных проемов, ведущих в тихие часовни.
Это само по себе было достаточно пугающим, но хуже был возвышающийся над ними всеми мрачный силуэт патриарха выводка, его секущие когти и рвущие конечности были широко расставлены когда он рванул вперед своего гротескно скрученного потомства.
«Бегите», – резко оборвала Боника, когда Сестры открыли огонь из болтеров, скашивая первый ряд, когда они приблизились.
Я не нуждался во втором предупреждении, срываясь в спринт к ближайшему явному выходу, который я видел, с Юргеном по пятам.
«Мы задержим их».
Не надолго, подумал я, их было слишком много, и Эмберли явно разделяла мое мнение, убегая так же быстро в открытую дверь и прямоугольнику голубых небес за ней.
Земельда замешкалась, стреляя в наступающую орду, Пелтон остановился, схватил ее за руку, дергая ее за собой.
Когда ее внимание на мгновение было отвлечено, Метиус этим воспользовался и рванул вперед удивительной для него скоростью.
Я предположил, что у него были аугметические ноги, если он умудрился обогнать даже меня, что не так-то просто сделать когда я опасаюсь за свою жизнь.
«In nomine Imperiator!» – кричала Боника, размахивая цепным мечом и прыгая вперед для встречи с патриархом.
К моему изумлению, она заставила существо отшатнуться раненным до того, как тварь ударила ее по бокам со сноровкой, которая пробила ее броню.
До того как тварь смогла прикончить ее, еще одна Сестра окатила ее из огнемета, что надежно отрезало ее от младших братьев и заставило отступить от намеченной жертвы.
Я так и не смог увидеть финала этого одностороннего столкновения, потому я наконец-то пробежал проем во внутренний двор с мозаикой, которую Понтиус разглядел с воздуха, и хвала Императору, там была наша Аквилла.
