– Ты слишком долго жила рядом с ним. Ты не можешь быть объективной.
– Ему в самом деле нужно это назначение.
Взгляд Миранды стал жестким.
– А мой отец хотел жить. Как бы то ни было, я думаю, ты будешь довольна его назначением. А уж как обрадуется наша мама!
– Почему?
– Да потому что за прошедшие семнадцать лет цивилизация мало коснулась восточных склонов Салливанских холмов. Это ужасное место даже для жизни молодой женщины. Нашей матери сейчас почти пятьдесят. Я думаю, ей не улыбается мысль вновь устраивать там свой дом.
Рейчел озадаченно посмотрела на сестру.
– Я не подумала об этом.
– Верно. Никто ни о чем не думает. – Миранда усмехнулась, потом вернулась к своему занятию. Она подписала письмо и промакнула чернила. Встав из-за стола, она подошла к сестре. Сложив на груди руки, она остановилась перед ней.
Рейчел занервничала.
– У вас сегодня есть спектакль?
– Конечно. Это моя работа. К тому же Шрив не позволил бы мне не выйти на сцену.
– Вы с ним женаты?
– Нет. Мы не женаты. Рейчел широко открыла глаза.
– Но… но вы… э-э… его…
– Я думаю, любовница вполне подходящее слово.
Рейчел густо покраснела.
– Он такой красивый.
– И очень практичный. Наше соглашение не предусматривает брак.
– Это значит, что вы встречаетесь с другими мужчинами?
– Нет. – Миранда вдруг ощутила весь груз своих тридцати лет, глядя на свою юную сестру с совершенно другими моральными принципами. – Но он встречался с другими женщинами.
– О! – Рейчел побледнела. – И вы не злились на него?
– Сначала я не знала об этом. Другие актеры и актрисы, мои друзья по труппе, оберегали меня от всего. Спустя какое-то время он перестал это делать. Теперь мы только вдвоем.
Рейчел озадаченно покачала головой, явно шокированная таким признанием. В маленькой комнате воцарилось молчание. Наконец Рейчел откашлялась.
– Я написала моему отчиму письмо и сообщила, что вы приходили навестить меня.
Миранда ничего не сказала. Говорить было не о чем.
– Миссис Уилкокс сделала это первой. Я просто хотела, чтобы он знал, что я не поверила ни чему из того, что вы мне рассказали.
– Рада за тебя.
– Я с самого начала решила не верить, – с гордостью добавила Рейчел.
– И не поверила.
– Я ни слова не написала маме. – Она уставилась себе под ноги на пятно на выцветшем ковре. – Я не хотела причинять ей боль и расстраивать ее. Если вы захотите сообщить ей, что вы живы, то сами это сделаете. – Она подняла глаза и увидела, как болезненно сжалось лицо Миранды. – Вы же ни разу не попытались увидеться с ней.
– Однажды я попыталась. Я увидела тебя и ее на ступеньках крыльца в яркий солнечный день. Ты была в нарядном платье. Он усадил вас в экипаж. Вы были такие счастливые. Я не решилась испортить вам радость. Вероятно, мне вообще не следовало беспокоить вас. – Она грустно улыбнулась. – Но, как я уже говорила, я считала, что он избавился и от тебя. Я пришла тебе на помощь. – Она невесело рассмеялась.
Рейчел поежилась.
– Ваши гастроли уже заканчиваются?
– Да. В конце месяца. Но нас просят остаться. Публика хорошо нас принимает.
– Куда вы поедете после?
– В Сент-Луис, потом в Новый Орлеан. А дальше, кажется, в Буэнос-Айрес. Шрива очень любят в Буэнос-Айресе. И меня тоже. Он – темноволосый, а я – белокурая. Аргентинцы любят контрасты.
– А что будет, если вы не получите известий от своих друзей в Вайоминге до вашего отъезда?
– Пока я не знаю, как поступлю. Я думаю об этом. Думаю о форте Галлатин. – При этих словах Миранда отвернулась. Некоторое время она стояла, обхватив себя за плечи и пристально глядя в пространство.
– Вы думаете о нем?
– О его душе.
