– О двух последних ты ничего не знаешь. Это лишь твои предположения. Что же касается тебя, я не видел, чтобы ты очень страдала. Ты знаменитая актриса, красивая, обожаемая, живущая в роскоши. И, кстати, твоя сестра учится в самой престижной школе для девочек, а твоей матери жилось в Чикаго намного легче, чем в форте Галлатин.
– Мы и при моем отце могли бы иметь все, что захотели, – возразила Миранда.
– В самом деле? Ты так считаешь? Если бы он не погиб в форте Галлатин, кто знает, может быть, он погиб бы в следующем месте своей службы? Твоя мать могла умереть, рожая Рейчел в далеком гарнизоне без медицинской помощи. Ты могла заболеть тифом или холерой.
– Я не хочу об этом слышать.
– Твой отец мог получить назначение в Вашингтон, но у него не было шансов подняться по служебной лестнице. Капитан в далеком гарнизоне живет в условиях, в которых твоя мать состарилась бы раньше времени. Уэстфолл по крайней мере женился на ней и…
– Он убил моего отца, чтобы заполучить ее. У моего отца просто не было возможности сделать что-то для нее или для нас с Рейчел. Он погиб вместе с восьмьюдесятью другими солдатами, а человек, который погубил их по своим эгоистичным мотивам, получил назначение в Бюро по делам индейцев. Боже мой! Где же справедливость? Он будет решать судьбы тысяч людей – белых и индейцев. Ради собственной славы он развяжет новую войну. Я не позволю ему. Не позволю!
– Миранда. – Совершенно расстроенный, Шрив привлек ее к себе и крепко поцеловал. Его язык проник ей в рот, заглушая ее протест. Не обращая внимания, что в его объятиях она была холодна как статуя, он провел руками по ее телу, вниз по спине до упругих ягодиц. Он прижал ее к себе, чтобы она почувствовала его возбужденное состояние. – Я хочу тебя, – прошептал он. – Я люблю тебя. Ты меня слышишь? Я тебя люблю. Она обвила руками его шею.
– О Шрив! Прошу тебя, не говори мне этого сейчас. Только не сейчас. Я так давно хотела услышать эти слова, но ты произнес их слишком поздно.
– Еще не поздно. – Его губы стали нежными, ищущими чувствительные места у нее на шее и за ушами. Его руки начали ласкать ее грудь, пощипывая соски сквозь тонкую ткань блузки и сорочки. – Миранда…
– Не надо, Шрив. – Она почти плакала. – О, прошу тебя, не надо.
– Ты же сама хочешь меня. – Он закрыл ей рот поцелуем, глубоким и требовательным. Он почувствовал, как она вся затрепетала. Тихо усмехнувшись, он приподнял ей юбку.
Ее протест смолк, когда его ладонь пробралась ей в панталоны и легла на пушистый треугольник. Миранда была внутри теплой и влажной, ждущей его. Его палец нашел холмик наслаждения и начал ласкать его.
Вдруг Миранда отстранилась. Ее грудь вздымалась, по телу пробегала дрожь, но она вырвалась из его объятий.
– Я же сказала: «Не надо». Он усмехнулся.
– Не говори так. Лучше иди ко мне, здесь твое место.
Она протестующе подняла руку.
– Отойди от меня.
– Дорогая, но ты же на самом деле не хочешь этого. – Он повлек ее к кровати.
– Я не шучу. Отойди от меня.
Он схватил ее, прижал к себе и начал целовать в губы, в шею. Она затрепетала: ее тело жаждало его ласк, а разум противился этому. Одной рукой Шрив расстегнул на ней блузку.
– Не надо, – простонала она, но его пальцы уже ласкали ее соски, потом он прижался к ним губами.
По щекам Миранды потекли слезы.
– Варвар, – прошептала она. – Ты гадкий, испорченный, эгоистичный человек.
Он поднял голову, улыбнулся ей и поцеловал в губы.
– И ты любишь Меня. Да, я такой, но я люблю тебя, и ты это знаешь.
– Шрив, побойся Бога…
Он подхватил ее на руки и понес на кровать. Она лежала вздрагивая, пока он раздевал ее, не переставая целовать. К тому времени, как она оказалась полностью обнаженной, она уже была вне себя от желания. Он раздвинул ей ноги и, приподняв ее тело, начал целовать ее и ласкать языком, заставляя Миранду стонать и вздрагивать.
Он вел любовную игру так, словно выступал перед большой аудиторией, его чувство времени было безупречным. За мгновение до ее оргазма, он поднял голову. Потемневшими от страсти глазами он посмотрел на нее. Он тоже дрожал.
– Ты никогда не покинешь меня, – пообещал он. – Мы принадлежим друг другу. Всегда принадлежали и будем принадлежать впредь.
Ее лицо застыло, широко распахнутые глаза светились страстью.
Он опять прижался губами к ее телу, лаская языком жемчужину наслаждения.
Она вскрикнула и, приподнявшись на локтях, попыталась сдвинуться к изголовью, желая прекратить эту сладкую пытку, такую сильную, что ее невозможно было вынести. Но он не отпустил ее, продолжая ласкать – язык не прекращал свое движение. Горячее дыхание Шрива опаляло ее.
Она вскрикнула снова. – Шрив! Шрив! Перестань! Наконец когда его собственное возбуждение достигло предела, он оторвался от Миранды. Она лежала полуприкрыв глаза, раскинув ноги, не имея сил пошевелиться. Он освободился от одежды и намеренно не спеша вошел в нее.
На этот раз он казался больше, чем всегда, он заполнял ее всю, подавляя ее волю.
