– Лучше послушай маму, Рейчел. Если начнется война, наша мама может погибнуть, и наши друзья тоже. Следуя своей привычке, он в этот момент уедет на восток за подкреплением. Он сумеет остаться в стороне от боевых действий.
– Ты мне отвратительна! – Со слезами на глазах закричала Рейчел. – Отвратительна!
Миранда гордо вскинула голову. Ее глаза – глаза леди Макбет – были холодными.
– Я только тогда стану для тебя сестрой, когда заставлю его признаться в том, что он совершил. Я добьюсь от него признания, и тогда я покончу с этим делом раз и навсегда.
– Ты ненормальная! Мама, она сумасшедшая!
Рут покачала головой.
– Нет, она права. Этому надо положить конец. Семнадцать лет слишком большой срок для отсрочки правосудия.
– Это празднование будет самым грандиозным из всех, что только видели эти места. – Бенджамин Уэстфолл почувствовал, как поднимается его настроение, когда он смотрел на возвышавшуюся перед ним каменную колонну. Большая бронзовая плита, укрепленная на уровне глаз, включала имена всех, кто погиб в тот день. Первыми были названы подполковник Роберт Кларендон и капитан Френсис Драммонд. Он с гордостью указал жене на эти имена.
– Вот, – сказал он ей. – Вот они здесь, как я и обещал. Теперь их никогда не забудут. Эта не какая-то могила на военном кладбище, а настоящий монумент.
Рут знала, что он ждет, чтобы она поблагодарила его. Она устало улыбнулась.
– Очень хорошо, дорогой. Надеюсь, все получится именно так, как ты задумал.
– Конечно. Этим я навсегда заставлю замолчать злые языки. Люди больше не будут шептаться за моей спиной. Они увидят это и уйдут удовлетворенными. Знаешь, на празднование приедут даже из форта Лареми и Каспера. Среди них не только старики, но и молодые люди, которые построили новые города на этих холмах. Они все будут здесь, и я вселю в их души покой. Я расскажу им, что они могут ждать от нового представителя по делам индейцев.
– Это надо рассказывать сиу. Это с ними ты будешь иметь дело, – тихо заметила Рут, но он не слушал ее.
– Я могу обеспечить им защиту, которой у них не было со времен сражения при Малом Бигхорне.[40] Благодаря новому представителю они смогут спокойно спать в своих постелях.
– Бенджамин…
– Напоследок я приготовил большой сюрприз. Хью Батлер приедет из Вашингтона, чтобы открыть праздник.
Она удивленно посмотрела на мужа.
– Сенатор Батлер!
– Да. Я знал, что ты удивишься.
– Он проделает весь этот путь? Ты уверен?
Уэстфолл нахмурился.
– Конечно, он приедет. Разве ты мне не веришь?
– Но признайся, случай не достаточно важный, чтобы ехать в такую даль из самого Вашингтона. Бенджамин, он пожилой человек. Ему, должно быть, уже восемьдесят пять!
Ее муж был явно озадачен. Он, кажется, никогда не считал Хью Батлера старым.
– Бенджамин, – продолжала она. – Он слишком стар, чтобы совершать такие дальние поездки. Даже ты был очень утомлен дорогой сюда. Подумай, как ужасно может сказаться на нем такая дорога.
– Глупости. Я вовсе не был утомлен. – Он вытер пот со лба и недовольно взглянул на солнце. – Он приедет. Я его пригласил и совершил все приготовления.
– Но ты не получал от него известий? Он же не подтвердил свое намерение приехать.
– Он приедет. Он знает, как это событие важно для меня. Он приедет. – Уэстфолл вылез из повозки и направился туда, где строители возводили платформу для выступлений.
Ветер Вайоминга поднимал пыль при каждом шаге. Рут закрылась зонтиком от пыли, но при этом солнце стало нещадно жечь ей плечи и лицо. Ее муж остановился, чтобы закурить сигару, и бросил сердитый взгляд в ее сторону. Она следила за ним взглядом и не могла найти в себе ни капли жалости. Навязчивая идея привела его в это негостеприимное место. Все, о чем она молила сейчас, это чтобы он оказался единственным, кто здесь погибнет.
Шрив улыбнулся смуглой женщине-индианке в накрахмаленной блузке в белую и зеленую полоску.
– Я пришел поговорить с Адольфом Линдхауэром.
– О чем?
– По личному делу. Я ищу очень дорогого мне человека, а поскольку мне известно, что она – его старая знакомая, то я подумал, что ему, возможно, известно, где она может находиться.
Голубое Солнце на Снегу выслушала его вежливую речь и улыбнулась.
– Вы актер?
Его черные брови поползли вверх. Потом его улыбка стала еще шире; он снял шляпу и церемонно поклонился ей.
