Она прижалась к его груди и рассказала ему все – о встрече с Братом Белого Волка, о гневе и отчаянии сестры, о встрече с матерью.
– Она даже попросила у меня прощения, – пробормотала она, подняв к нему лицо. – Она сказала, что это она должна была наказать его.
Шрив поцеловал Миранду.
– Так она и должна была поступить вместо того, чтобы предоставлять это дочери. Однако я рад, что этого не случилось. Тогда ты бы никогда не спряталась в фургоне.
– И никогда не поступила бы в труппу.
– И не стала Великолепной Мирандой. – Он опять поцеловал ее. Шриву казалось, что его сердце готово разорваться от любви. Зачем он порвал лицензию на брак? Они могли бы пожениться прямо сейчас.
– И никогда не влюбилась бы в Шрива Катервуда, «Романтическую звезду трех континентов».
– Это верно. – Спустя несколько минут он наконец выпустил Миранду из своих объятий. – Меня проводила сюда какая-то женщина. У нее такое необычное имя.
– Голубое Солнце на Снегу?
– Она спросила, не актер ли я, и, кажется, решила, что у меня есть право находиться здесь. – Он оглядел уютно обставленную гостиную. – Однако я не думаю, что ей понравилось бы, если бы я сейчас бросил тебя на пол и занялся с тобой любовью.
– Ты ничего о ней не знаешь. Она – жена Адольфа Линдхауэра. И они любят друг друга. У них шестеро замечательных детей: трое мальчиков и три девочки. Я думаю, у них тоже бывали такие моменты.
Шрив поцеловал ее снова, проникая языком ей в рот; от этой ласки она застонала от наслаждения. Когда Шрив прервал поцелуй, они оба дрожали от возбуждения.
– Я хочу увезти тебя из этого места в какой-нибудь приличный отель.
Она выпрямилась.
– Шрив, я очень этого хочу, но сначала нужно покончить с этим. Если он осуществит свои планы, начнется новая война с индейцами. Он восстанавливает военный форт вместо того, чтобы строить гражданские здания.
– Ты права. Это дело нужно довести до конца. Но как?
Миранда встала и начала мерить шагами комнату. Наблюдая за стройной, элегантной женщиной, он вспоминал худенькую, неуклюжую девушку, забравшуюся в повозку. Для него она была всем. Сейчас его распирала гордость: он видел перед собой свое дитя, свою ученицу, свою возлюбленную. И надеялся скоро назвать ее своей женой.
Заметив, с какой любовью он смотрит на нее, Миранда остановилась. Странное выражение появилось на ее лице.
– Не надо Шрив, – прошептала она. Он улыбнулся и покачал головой.
– Я рада, что ты приехал, потому что у меня не было времени все обдумать. Слишком многое произошло, причем произошло одновременно. Мне срочно нужен план, потому что все это должно быть сделано послезавтра.
Шрив вопросительно посмотрел на нее.
– Что? Почему так скоро?
– Потому что послезавтра четвертое июля. День независимости. Планируется большое празднество и открытие памятника.
– Какого памятника?
– На месте форта Галлатин они построили памятник Кларендону и всем, кто погиб вместе с ним. Его будут открывать в этот день и Уэстфолл произнесет речь. Люди приедут со всей округи. Каким-то образом я должна заставить его сделать признание перед ними.
Шрив недоверчиво покачал головой.
– Перед публикой? Невозможно. Мы могли бы похитить его и заставить написать признание, а потом опубликовать его в газете.
Миранда не поддержала его.
– Это уже не то. Он должен сказать это вслух. Должен признаться. В противном случае моя сестра никогда не простит меня.
Он возмущенно всплеснул руками.
– Эта девчонка! Что она здесь делает?
– Приехала, чтобы помешать мне. – Миранда грустно посмотрела на него. – И она настолько зла, что вполне может это сделать. Она даже разозлилась на нашу маму. Уэстфолл был для нее единственным отцом, которого она знала. Он всегда был добр к ней, и она решила защищать его.
– Но она наверняка не сможет ничего сделать, ведь она еще ребенок.
– Она бросила школу и самостоятельно добралась сюда из Чикаго.
Шрив усмехнулся.
– Ну конечно. Я забыл, что она твоя сестра. Миранда улыбнулась в ответ.
– Конечно. Она может предупредить его. Она может напасть на меня. Я не знаю что еще. Но я должна заставить ее увидеть Уэстфолла в истинном свете. Пока она собственными ушами не услышит его слова, она никогда мне не поверит. Он должен признаться.
