Чтобы избрать жизнь, потребуется огромное мужество, но если ты выберешь смерть, это не принесет бесчестья. Когда все будет исполнено, я приду за тобой? — Голос Идонны становился все слабее, и Дэрин едва разобрал последние слова:
— Не страшись темноты, мой любимый сын, во тьме ты найдешь меня.
Дэрин, герцог Госнийский, очнулся лежа на полу. Голова его покоилась на вытянутой руке. Он мало что мог припомнить, но головная боль прошла, а на ее место пришли такие покой и умиротворение, каких он не испытывал уже очень давно. Он чувствовал себя удивительно отдохнувшим и посвежевшим, а осмотрев рану, нанесенную мечом Люсьена, он обнаружил, что это был всего лишь неглубокий порез чуть повыше запястья. Немного целебного бальзама, бинт — и рана заживет, не оставив даже шрама. Рубашка пострадала гораздо сильнее: один рукав ее был весь изорван и почернел от запекшейся крови.
Факел почти догорел. Дэрин вынул его из кольца держателя и вышел из склепа. Снаружи уже стемнело, и на выходе из подземелья его встретила почти полная темнота. Только полная луна, окруженная жемчужной короной, освещала землю своим призрачным сиянием. Опуская в урну остатки факела, Дэрин подумал о том, что погода скоро переменится. Несмотря на то что парок его дыхания был ясно виден в холодном воздухе, он чувствовал внутри себя необычное тепло. Даже пробираясь между неподвижными темными деревьями, он обратил внимание на то, что все, казавшееся ему зловещим или угрожающим при дневном свете, теперь выглядело уютным и безопасным. Вот крикнула над головой ночная птица, и другая откликнулась с другого конца леса, ничуть не испугав Дэрина.
Мимоходом он подумал о том, что, если кто-нибудь спросит о том, где он был, можно будет сказать, будто ходил в город. Следующая мысль его была о мече: конечно же, Кингслэйер должен храниться в усыпальнице, и он перенесет его сегодня же ночью. Там, рядом с прахом Орима, самое место страшному мечу.
Через два дня он поедет с королем и Гэйлоном на охоту. Это путешествие отнюдь не занимало всех его мыслей, он не ждал его с нетерпением, но, может быть, в отсутствие Люсьена ему удастся найти способ снова завоевать доверие принца.
Забраться внутрь оказалось легче легкого. Дверь на террасу стояла распахнутой настежь; жители замка — да и всего Виннамира — были легковерными глупцами. Их доверчивость доходила до того, что во всем замке запирались лишь несколько дверей. Подогреваемый гневом и жаждой мщения, Люсьен планировал встать в тени за портьерой в комнате герцога и угостить его ударом кинжала, однако кончился вечер и настала ночь, а Дэрина все не было. В голове Люсьена начал созревать иной план, обещающий гораздо больше удовольствия, нежели обыкновенное убийство.
Осторожно, стараясь ничего не потревожить, Люсьен обыскал покои герцога и наконец нашел то, что пригодилось бы ему для осуществления его нового плана,
— небольшой кинжал с рукоятью, украшенной бриллиантами и фамильным гербом герцога. В одном из выдвижных ящиков он обнаружил еще один предмет. Это был скрученный клочок бумаги, очень похожий на обрывок страницы из толстой книги, которую постоянно прятал его дядя Фейдир. Засунув бумагу в карман, Люсьен выскользнул из комнат. Как раз вовремя. Шаги Дэрина прозвучали на ступеньках, и Люсьен на мгновение ясно увидел его лицо в падающем из окна свете. Дэрин являл собой жалкое зрелище: весь в грязи и засохшей крови, с черной полосой сажи на лице. Должно быть, голубчик побывал в одной из таверн Киптауна и несколько раз пьяным падал в грязь, пытаясь вернуться обратно в замок. Довольно улыбаясь своей догадке, Люсьен тотчас задумался о вещах более важных.
Молодой южанин вернулся к себе, лихорадочно обдумывая детали своего блестящего плана. Если он пошлет письмо с утренней почтой, то получит необходимую помощь вовремя. Придворный лекарь Гиркан очень любит вино, а выпив, бывает болтлив до самозабвения, если только отыщется внимательный слушатель. Кетти, толстая повариха из замковой кухни, просто без ума от светловолосых и голубоглазых юношей.
Да. Если точно рассчитать время и при минимуме везения, план вполне можно осуществить, и у него появится отличный шанс добиться всего того, чего он хочет. И всего за ночь работы. У него еще остается целых два дня, чтобы тщательно продумать все подробности и неожиданные повороты. Конечно, если Фейдир не догадается?
При мысли о дяде сердце в груди Люсьена сбилось с ритма и куда-то провалилось. Страх его, однако, разбудил гнев, а гнев наполнил его решимостью во что бы то ни стало добиться своего. Дядины планы на будущее нисколько его не интересовали. Когда все получится, старый дурак только скажет ему спасибо. Ему просто придется сказать ему спасибо. В конце концов, не кто иной, как Люсьен станет его королем.
После первоначального возбуждения молодой лорд почувствовал необычайное спокойствие. Он легко уснул, и снились ему только приятные сны.
5
Королевский поезд отправился в путь ранним утром, когда только-только начинало светать. Его отбытие сопровождалось лишь звяканьем уздечек и шпор. Утро наступило серое, туманное и холодное, да и грядущий день не сулил лучшей погоды. Облака повисли низко над землей, задевая верхушки деревьев, и от этого казалось, что весь мир съежился и стал маленьким, унылым и серым.
Выстроившись парами, всадники спустились по узкой тропе к Киптауну и неторопливым шагом проехали по его улицам, держась так, чтобы лошади шли ноздря в ноздрю. Их было всего шестеро: король, Гэйлон, Дэрин и трое вооруженных гвардейцев. Тило вместе со всем багажом выехал во главе каравана слуг днем раньше.
Эмбер была настроена довольно игриво, словно радуясь тому, что на спине ее снова сидит Дэрин. Она пританцовывала, звякая подковами по булыжной мостовой, выгибала шею и ворочала по сторонам крупными глазами, неожиданно шарахнувшись от кудлатой рыжей дворняги, выскочившей из переулка с заливистым лаем. Дэрин выбранил кобылу, но проклятия его не были искренними
— Эмбер уже не раз доказывала, что в случае опасности на нее можно положиться.
Лязг сразу стольких подкованных копыт по булыжным улицам городка привлек внимание жителей — ремесленников и торговцев, — которые с одинаковым любопытством прильнули к окнам. Некоторые махали руками и выкрикивали приветствия, некоторые лишь натянуто улыбались и спешили вернуться к прерванному завтраку. По улицам стелился дым из многочисленных печных труб и дымоходов, который не торопясь скатывался по крутым черепичным и соломенным крышам, заполняя пространство между домами. Из-за окон и неплотно прикрытых ставней доносился невнятный гул множества голосов — признак жизни и довольства. Перед кузницей возились рябые куры, ковыряя носами землю.
Гэйлону очень понравился короткий марш через город. Перед выездом он плотно позавтракал ячменной кашей с медом и сливками, и теперь сырая и холодная погода была ему нипочем. Путешествие обещало быть приятным, но он постарался отогнать от себя радостное возбуждение и снова ощутить вину, которую он почувствовал, когда узнал, что Люсьен не поедет с ними. Его взрослый приятель был очень любезен, заверив принца, что у него накопилось достаточно неотложных дел, которыми он как раз и будет заниматься до тех пор, пока Гэйлон не вернется обратно. Когда же Гэйлон стал расспрашивать его об этих таинственных делах, Люсьен смутился и ответил ему сдержанно. Впрочем, Люсьен вел себя с ним подобным образом на протяжении всего того времени, что прошло со дня инцидента на фехтовальной площадке.
Что касалось Джессмин, то она очень рассердилась, узнав о том, что Гэйлон уезжает. Принцесса упорно обходила молчанием стычку между Люсьеном и Дэрином, и Гэйлон уверил себя в том, что она просто расстроена тем обстоятельством, что ее не взяли на охоту. В последнюю ночь, однако, принц долго и горячо спорил с отцом относительно участия в поездке Дэрина. Одна мысль о том, что ему придется провести в обществе герцога несколько дней, приводила принца в бешенство. Эта охотничья экспедиция была просто несколько отложенным во времени подарком ко дню его рождения, и ему ничуть не хотелось делить отца с кем бы то ни было, в особенности с Дэрином.
Гэйлон плотнее завернулся в свой непромокаемый плащ. Сегодня все путешественники были одеты в бесцветные накидки из грубой шерсти и широкополые шляпы, пропитанные овечьим жиром. Благодаря этому капли воды скатывались по промасленной поверхности, прекрасно предохраняя от сырости. Очень хорошо, что все путники предусмотрительно облачились в непромокаемые костюмы, так как, по мере того как становилось все светлее, промозглый туман превратился в мелкий, но частый дождь, который каплями сбегал по блестящим плащам, превращаясь в ручейки, стекающие по спинам коней.
Выехав из города, отряд пересек южный приток Великой реки, выбивая копытами коней барабанную
