Лютню Дэрина он оставил на крышке сундука. Он решил не брать ее с собой. По-прежнему ни о чем не думая, он уселся на койку и смотрел, как потрескивающее пламя превращает поленья в прах.
— Ну вот, я здесь, — ядовито сказал Люсьен Фейдиру, появляясь на пороге.
— Какое важное дело заставило тебя поднять короля с постели в такой поздний час?
Было далеко за полночь, и Люсьен чувствовал себя усталым. Фейдир оставил его одного решать вопросы государственного управления, и заседание Совета затянулось надолго. Пустые споры и перебранка советников утомили Люсьена сверх всякой меры, но он был слишком возбужден, чтобы легко заснуть. В покои дяди он пошел неохотно и теперь стоял на толстом ковре, все еще одетый в тот же самый официальный костюм, в котором он председательствовал на Совете. Он не успел даже раздеться, даже тонкая золотая корона все еще была у него на голове, хотя и несколько набекрень. Впрочем, ее было не слишком хорошо видно в его всклокоченных светлых волосах.
Фейдир, сидя за столом, повернулся на его голос. Его веки чуть заметно дрогнули, скрывая лихорадочный блеск темных глаз.
— Расслабься, племянник, — сказал он.
Это не был приказ, хотя в звучном баритоне Фейдира и проскользнули повелительные нотки. Взяв со стола кувшин с вином, он наполнил два серебряных кубка и протянул один Люсьену.
Люсьен не то усмехнулся, не то пожаловался:
— Пожалуйста, не надо, дядя. Я слишком давно знаю тебя, чтобы попасться на эту удочку.
Фейдир довольно рассмеялся и поставил кубок на стол.
— Я только забочусь о твоем благополучии. Сегодня тебе пришлось немало потрудиться. Ты устал? ты очень устал?
— Прекрати! — Люсьен топнул ногой. — Только попробуй сделать это еще раз, и я уйду.
— Клянусь богами, Люсьен, ты иногда бываешь невыносимым! С тобой невозможно иметь дело.
— Я получил достойное воспитание, — парировал Люсьен. Когда Фейдир снова засмеялся, молодой король спросил:
— Чего ты хочешь, дядя? Меня ждет постель?
— Пустая и холодная, — закончил за него Фейдир.
Люсьен повернулся и пошел к дверям.
— Гэйлон Рейссон жив, так же как и Дэрин Госни, — бросил Фейдир ему в спину, и Люсьен остановился на полушаге. Посланник откинулся на спинку кресла. — Похоже, что ты не сумел их прикончить, — присовокупил Фейдир беспечным тоном.
Король повернулся к нему лицом:
— Это невозможно!
— И тем не менее это так.
— Но где они скрывались все эти годы?
— Судя по всему, они нашли убежище у одного мага, который в затворничестве живет на побережье, на расстоянии меньше месяца пути от Каслкипа. Один из наших солдат случайно забрел в рыбацкую деревушку на берегу и узнал обо всем этом.
— Подумать только, что все это время они были так близко! Немедленно позови сюда этого своего Нанкуса. Я сам поведу свою армию и закончу дело, которое начал.
Фейдир приподнял руку.
— Не так быстро, племянник. Я знаю этого мага. Он очень силен, и ты не сможешь тронуть их и пальцем, пока оба находятся под защитой этого колдуна.
На мгновение ему показалось, что Люсьен готов выйти из себя, однако король с годами возмужал настолько, что научился справляться со своими чувствами. Фейдир с удовольствием наблюдал, как ярость Люсьена трансформируется в расчетливую и безжалостную силу.
— Что ты предлагаешь, дядя? Может ли нам помочь твоя волшебная сила?
— Что-нибудь можно придумать, — Фейдир снова протянул Люсьену серебряный кубок. — Я даже уверен, что моя волшебная сила послужит нам очень хорошо. Пей.
Люсьен не двигался, глядя не на кубок, а на Фейдира. Старый колдун усмехнулся.
— Чего ты боишься? Яда? Это не мое оружие. Вино не убьет тебя.
— Ты сам говорил, что бывают вещи похуже смерти.
— Тогда подумай: насколько сильно ты любишь Джессмин и насколько сильно ты ненавидишь Гэйлона?
Люсьен выхватил кубок из руки Фейдира с такой поспешностью, что вино расплескалось, и на белой манжете возникло красное пятно.
— Что это, и что мне предстоит делать?
— Это сонное зелье. Ты должен заснуть и увидеть сон.
Люсьен злобно улыбнулся и приподнял кубок в насмешливом приветствии.
— Тогда за то, что лучше послужит твоим целям, дядя — за мою смерть или за смерть Гэйлона! — это был не вопрос, но тост Люсьена прозвучал как-то странно. Не глядя на Фейдира, король громко глотал снадобье.
— Что теперь? — спросил Люсьен, со стуком опуская кубок на стол.
— Ляг и расслабься — больше ничего, — проговорил Фейдир, не в силах дольше скрывать свое нетерпение.
Люсьен уселся на кровать, начиная чувствовать легкое головокружение. Внутри него зашевелился внезапный страх, но он справился с ним. Казалось, в комнате потемнело. Он почувствовал на плечах руки Фейдира, маг толкал его назад, заставляя лечь на подушки, прижимал его голову все ниже, ниже, ниже?
— Избавься от своего страха, Люсьен. Откройся для путешествия в страну снов. Я навею тебе золотые сны, о которых ты не смел и мечтать? — шептал ему на ухо мягкий, негромкий голос, без конца повторяя одни и те же слова, и Люсьен поддался. Ему все труднее становилось улавливать их смысл, и в конце концов слова превратились в мягкий, монотонный гул, убаюкивая и пьяня?
Тьма рассеялась внезапно, и вся комната осветилась мягким, золотистым светом. Люсьен резко сел на кровати и спустил ноги вниз. Он был в комнате один. Воздух вокруг него странно искрился, а вокруг пламени многочисленных свечей дрожали яркие оранжевые нимбы.
— Мой господин?
Нежный женский голос привлек внимание Люсьена. Джессмин вошла в комнату и, улыбаясь, закрыла за собой дверь. Она не шла, а словно плыла в воздухе, так что подол ее нежно-зеленого платья вовсе не касался ковра на полу. Люсьен протянул принцессе руку, и она взяла его руку в свою. Тогда молодой король притянул ее к себе, обнял за талию и посадил на кровать рядом с собой. Джессмин не сопротивлялась, только слегка приподняла голову, подставив губы для поцелуя. Люсьен обнял ее, и она страстно ответила на его поцелуй. Тогда король нащупал крючки и застежки ее платья и стал медленно, со вкусом их расстегивать, а Джессмин сидела неподвижно, глядя на него своими большими зелеными глазами.
Он раздевал ее медленно, аккуратно снимая каждую деталь ее туалета и откладывая в сторону. Когда Люсьен справился с последним крючком на платье, Джессмин взяла его за руки и положила их себе на грудь. Люсьен не выдержал и с силой прижал девушку к себе. Джессмин запрокинула голову и негромко ахнула, когда Люсьен впился зубами в ее плечо. Он сделал это еще несколько раз, всякий раз целуя розовые отметины, выступившие на ее гладкой коже. Джессмин с радостью позволила ему делать с собой все, что он хотел, и даже больше.
Темнота снова сгустилась, принеся с собой холод. Люсьен очнулся на кровати в покоях Фейдира, стуча зубами от холода. За узкими окнами серел рассвет. Фейдир склонился над ним, пристально, по-кошачьи внимательно вглядываясь в выражение лица Люсьена. Молодой король вдруг почувствовал себя так, словно его обворовали, и яростно взревел. Дядя отпрыгнул в сторону, однако Люсьен оказался проворнее.
— Ты — чудовище! — закричал он, несколько раз с силой ударяя Фейдира о стену. Люсьен держал дядю за горло, так что Фейдир не мог даже поднять руки, чтобы схватиться за свой Колдовской Камень, который ярко светился.
— Гэйлон придет! — прохрипел Фейдир в неподдельном страхе, так как племянник настойчиво пытался
