ревновать, научилась радоваться его счастью, но не могла отказать себе в том, чтобы время от времени утешаться такими вот не очень великодушными мыслями.
Миссис Френшам тихо попрощалась и ушла, а Дэлглиш сел в освобожденное ею кресло и сказал:
— Надеюсь, мы не слишком долго вас задержим, миссис Скеффингтон, но я должен получить от вас кое-какую информацию. Можете ли вы точно рассказать мне, что с вами случилось с момента вашего приезда сюда вчера днем?
— Вы имеете в виду, с того момента, как я реально сюда приехала? — Дэлглиш не ответил. Миссис Скеффингтон продолжила: — Но это же смешно. Простите, но мне нечего рассказывать. Ничего не случилось. Ну, ничего необычного. Во всяком случае, до вчерашнего вечера. И я даже думаю, я могла ошибиться. Я приехала на операцию, назначенную на завтра… то есть, я хочу сказать, на сегодня. Я здесь просто случайно. И не думаю, что когда-нибудь еще приеду сюда. Все это оказалось напрасной тратой времени. Ужасно!..
Голос ее замер. Дэлглиш спросил:
— Не могли бы мы вернуться к тому времени, когда вы приехали? Вы сами вели машину?
— Нет, машину вел наш шофер. Меня привез Роберт, на нашем «роллс-ройсе». Я же вам сказала, он ждет, чтобы отвезти меня домой. Муж послал его за мной, как только я позвонила.
— И когда же это было?
— Как только мне сказали, что умерла пациентка. Думаю, примерно в восемь часов. Люди то приходили, то уходили, громкие шаги, голоса в коридоре, так что я выглянула из двери, а мистер Чандлер- Пауэлл зашел ко мне и рассказал, что случилось.
— Вы знали, что пациентка в палате по соседству с вами — Рода Грэдвин?
— Нет, не знала. Я вообще не знала, что она здесь. Я не видела ее, когда приехала, и никто мне не говорил, что она тут.
— Вы когда-нибудь встречались с ней до приезда сюда?
— Нет, конечно же — нет. Я хочу сказать, с чего бы я стала с ней встречаться? Она ведь журналистка или что-то в этом роде, правда? Стюарт всегда говорит, от таких людей надо держаться подальше. Только скажи им что-нибудь, они тут же тебя предадут. Я хочу сказать, она ведь не была из того же общественного круга, что мы.
— Но вы знали, что в соседней с вами палате кто-то есть?
— Ну, я знала, что Кимберли приносила туда какой-то ужин. Я слышала, как она привезла столик на колесах. Я-то, конечно, ничего не ела, кроме легкого ленча у себя дома. Не могла из-за завтрашнего наркоза. Только теперь это, конечно, уже не имеет значения.
— А не можем ли мы вернуться к времени вашего приезда? — снова спросил Дэлглиш. — Когда вы приехали?
— Ну, это было примерно в пять часов. Меня в зале встречали мистер Уэстхолл, сестра Холланд и мисс Крессет, и я выпила с ними чаю, но ничего не ела. Было слишком темно для прогулки в саду, и я сказала, что проведу остаток дня у себя в номере. Мне надо было на следующее утро встать довольно рано, потому что анестезиолог должен был приехать, и они с мистером Чандлером-Пауэллом хотели осмотреть меня перед операцией. Так что я пошла к себе в палату и смотрела телевизор примерно до десяти, когда решила лечь спать.
— А что случилось ночью?
— Ну, мне понадобилось какое-то время, чтобы заснуть, так что, я думаю, было уже больше одиннадцати, прежде чем мне это удалось. Но потом я проснулась оттого, что мне надо было в ванную. И тут я услышала лифт. Он напротив комнат сестры Холланд — ну, вы, я полагаю, это сами видели. Я просто услышала, как звякнули двери, а потом тихое урчание, когда лифт поехал вниз. Перед тем как снова лечь в постель, я подошла к окну — отдернуть шторы. Я всегда сплю с приоткрытым окном, и я подумала, что мне хочется впустить в комнату немного свежего воздуха. Вот тут я и увидела свет посреди Камней Шеверелла.
— Что это был за свет, миссис Скеффингтон?
— Небольшой кружок света двигался среди камней. Думаю, это мог быть электрический фонарик. Мелькнул, а потом исчез. Может быть, тот, кто там был, его выключил или направил луч вниз. Я его больше не видела. — Она замолчала.
— А потом что вы сделали? — спросил Дэлглиш.
— Ну, я испугалась. Я вспомнила про ту колдунью, которую сожгли среди этих камней, и что, как говорят, там теперь бродит призрак. Ночь была очень темная, хотя светили звезды, и я чувствовала, что кто-то там есть. Ну, кто-то же и правда должен был там быть, а то бы я не увидела свет. Я, конечно, в привидения не верю, но все это было как-то жутко. На самом деле страшно. Мне вдруг захотелось общества. Чтоб был кто-то, с кем можно поговорить, и я подумала про пациентку в соседней палате. Но когда я открыла дверь в коридор, я вдруг поняла, что я не… ну, что я как бы недостаточно чуткая. В конце концов, ведь уже почти полночь. Она, вероятно, спит. Если я ее разбужу, она может пожаловаться сестре Холланд. Сестра бывает очень строга, если вы делаете что-то такое, чего она не одобряет.
— Значит, вы знали, что в соседней палате — женщина? — спросила Кейт.
Миссис Скеффингтон устремила на нее взгляд, каким — как подумала Кейт — посмотрела бы на непослушную горничную.
— Но обычно тут бывают именно женщины, разве нет? Я хочу сказать, это ведь клиника косметической хирургии. Ну, во всяком случае, я не стала стучать в соседнюю дверь. Я решила — позвоню Кимберли, пусть принесет мне чаю, и я почитаю или радио послушаю, пока не устану.
— А когда вы выглянули в коридор, — спросил Дэлглиш, — вы никого не видели и ничего не слышали?
— Конечно, нет. Я бы давно вам про это сказала. В коридоре было пусто и очень тихо. Прямо мороз по коже. И только один тусклый светильник у лифта.
— А когда точно вы открыли дверь палаты и выглянули в коридор? — продолжал опрос Дэлглиш. — Вы можете вспомнить?
— Думаю, примерно без пяти двенадцать. Не могла же я провести у окна больше пяти минут. Так что я позвонила насчет чая, и Кимберли мне его принесла.
— Вы рассказали ей про свет?
— Да, рассказала. Сказала, что этот свет между камней меня напугал и не дает заснуть. И поэтому мне захотелось чаю. И что мне нужно чье-то общество. Но Кимберли недолго у меня оставалась. Думаю, ей не разрешается болтать с пациентами.
Неожиданно вмешался Чандлер-Пауэлл:
— А вы не подумали о том, чтобы разбудить сестру Холланд? Вы же знали, что ее комнаты в том же коридоре, что ваш номер, и совсем рядом с вами. Она потому и ночует в отделении для пациентов, что должна быть доступна, если пациенту нужна ее помощь.
— Она могла подумать, что я веду себя глупо. И я не считала себя пациенткой, во всяком случае, пока мне не сделали операцию. И ведь мне не нужна была ее помощь — ни лекарство, ни снотворные таблетки.
В библиотеке воцарилась тишина. Словно впервые осознав важность того, что она говорит, миссис Скеффингтон переводила взгляд с Дэлглиша на Кейт и обратно.
— Конечно, я могла ошибиться насчет кружка света. Я хочу сказать, ведь была ночь, поздно, мне могло померещиться.
— А когда вы вышли в коридор, собираясь зайти к пациентке в соседнюю палату, — обратилась к ней Кейт, — тогда вы были уверены, что видели свет?
— Ну, наверное, была, а как же? Я хочу сказать, иначе я бы вот так не вышла из палаты. Но это не означает, что свет там действительно был. Я ведь совсем незадолго до этого проснулась, и, я думаю, глядя на камни и вспоминая ту несчастную женщину, которую там сожгли заживо, я могла вообразить себе, что вижу привидение.
— А до этого, когда вы услышали, как звякнули двери лифта и как лифт поехал вниз? — спросила Кейт. — Вы теперь тоже хотите сказать, что могли это себе вообразить?
— Ну, я не думаю, что могла бы вообразить, что слышу лифт. Я хочу сказать — кто-то, должно быть,
