например, Рокфеллер с горечью жаловался Локарту на неосторожность сотрудника корпорации, который раскрыл подробности скупки корпорацией акций компании «Е.И. энд Р.Г. Уэринг».
С современных позиций этот тщательно разработанный обман заслуживает осуждения. Представители «Стандард ойл», однако, оправдывали его как обычную практику предпринимателей (они указывали на Поттса, «Пенсильванию», «Балтимор энд Огайо» и многих других независимых производителей, прибегавших к ней), а также как на насущную необходимость. Все же масштабы применения корпорацией секретности и уверток вызовут у всех, кто знает полный перечень ее достижений, чувство неприязни.
Период 1875–1878 годов вызывает особый интерес в связи с большим числом поглощений независимых предприятий. Что можно сказать на основе изучения подшивок писем и бухгалтерской книги об отношении и подходах «Стандард ойл» к конкурентам, о степени справедливости выдвигаемых ею условий и об обращении с оппонентами после того, как они сдадутся?
Определенно можно сказать лишь одно: обращение с любой независимой компанией, с которой «Стандард ойл» имела дело, было учтивым. Это относилось ко всем, кто бы ни участвовал в переговорах. Возможно, Арчболд был резок, но не лишен дружелюбия. Камден, Хатчинс и Рокфеллер в одинаковой степени проявляли вежливость, искренность и благоразумие. Даже Пэйн и Макгрегор, оба чопорные и несколько черствые, никогда не выказывали ни малейшей угрозы или раздражения. Тем не менее все они незаметно пользовались преимуществами своего положения.
По какой цене корпорация выкупала имущество независимых компаний? Уже указывалось, что при покупке должен существовать зазор между совокупной суммой инвестиций в предприятие и нынешней ценой или прибыльностью этого предприятия. Порой цена, которую давали по доброй воле, превышала полную стоимость. Во многих случаях она была меньше. Собственник обычно запрашивал столько, сколько инвестировал в свои предприятия, а иногда требовал гораздо больше.
Хотя «Стандард ойл» отказывалась платить такую цену, она обычно предлагала довольно щедрую плату. Часто она платила более высокую цену, чем любой беспристрастный оценщик счел бы справедливой. Это был просвещенный эгоизм. Лучше заплатить на 1000, 5000 или даже 25 000 долларов больше, чем продолжать дорогостоящую конкуренцию! В результате многие независимые предприниматели получали удовлетворительную цену плюс долю акций в реорганизованной компании или в «Стандард ойл» плюс работу и «пенсии».
Естественно, при расчетах с конкурентом «Стандард ойл» настаивала на получении гарантий того, чтобы он не использовал эти деньги для строительства нового завода, восстановления себя в качестве соперника и, таким образом, приготовления к новым торговым сделкам. Такие гарантии не всегда срабатывали. Некоторые бывшие независимые предприниматели не могли противиться тяге к нефтепереработке. Они наблюдали успехи «Стандард ойл», ими овладевало стремление торговать, заставляя забыть о своих обязательствах. Они верили, что смогут начать новое дело и преуспеть, наивно не признавая, что Рокфеллер и его партнеры добивались успехов благодаря эффективности своих операций, а также благоприятным железнодорожным тарифам.
Таким образом, некоторые конкуренты нарушали свои обязательства и строили нефтеперегонные заводы. «Скофилд, Шермер энд Тигл», выкупленная в 1872 году, вновь объявилась в 1875 году, построив за 65 000 долларов завод с годовой переработкой 180 000 баррелей сырой нефти. В первый год компания добилась прибыли в 40 000 долларов. Но она ощущала дискриминацию со стороны железнодорожных компаний. Весной 1876 года компания подала иск на «Лейк шор», утверждая, что это «незаконная и несправедливая дискриминация со стороны железной дороги, ее пристрастность и преференции» позволили «Стандард ойл» добиться «в значительной степени» монополизации торговли нефтью в Кливленде. Рокфеллер не прилагал усилий «сокрушить» этого конкурента, но незаметно заключил с ним соглашение об аренде, предусматривавшее для конкурирующей фирмы годовую квоту в 85 000 баррелей с гарантией субсидии в 35 000 долларов в год.
Следует отдать должное репутации «Стандард ойл» как деловой компании, отраженной в деятельности и отношении других компаний, которые имели с ней дело. Например, железные дороги доверяли Рокфеллеру и Флэглеру, не доверяя друг другу. Доверяли корпорации и банки, на которые она полагалась. Многие производители нефтепродуктов, дистрибьюторы и производители побочных продуктов принимали авансы со стороны группы Рокфеллера с очевидной любезностью. Многие фирмы предпринимали шаги к сотрудничеству между собой, привлекая «Стандард ойл» к посредничеству. Даже в Нефтяных регионах компания пользовалась поддержкой растущего числа друзей.
Какой можно сделать вывод относительно этого периода времени? Компания предстает в нем энергичной, реалистичной, великолепно управляемой организацией, быстро нарастившей намного большую мощь, чем любая другая корпорация Америки. Компания ревностно преследовала свои интересы в новой, неустоявшейся, хаотичной сфере бизнеса, порой объединяясь, порой конфликтуя с еще не определившимися железнодорожными компаниями, чья практика оставалась неотлаженной и нередко неразборчивой в средствах. К 1879 году «Стандард ойл» занимала передовую позицию в экономической истории страны. Она достигла монопольной власти в важной промышленной отрасли собственными усилиями, а не за счет государственных грантов, исключительных прав, абсолютного контроля над сырьевыми ресурсами или особого географического положения. Средства достижения этой власти уязвимы для критики с многих сторон. Порой компания была беспощадна, добиваясь выгодных транспортных тарифов. Она часто тиранила конкурентов, заставляя их «смягчать» свою позицию или «отчаиваться». Компания часто прибегала к хитростям в предосудительном смысле. Естественно, она подвергалась критике, причем во все возрастающем объеме. Чем мощнее становилась монополия, тем больше она вызывала неприязни.
Указывая на все это, а убавить ничего нельзя, историку следует присовокупить в оправдание два важных соображения. Первое из них состоит в том, что крайняя неорганизованность нефтяной промышленности 1870 года требовала героических усилий для пресечения перепроизводства, падения цен и свирепой конкуренции, следствием которых были потери, банкротства и страдания людей. Необходимы были радикальные средства. Производители нефти и ее перевозчики стремились к монополии путем объединения. И если Рокфеллер и партнеры, более способные и более успешные, чем другие, заходили в этом деле слишком далеко, то их рвению было некоторое оправдание. Второе соображение столь же основательно. Используя иногда беспощадные методы, они действовали в значительной степени согласно экономической этике своего времени. Если бы они не прибегали к таким средствам, то их применили бы против основателей «Стандард ойл» еще более беспощадные конкуренты. На этой ранней стадии промышленной революции Америки моральный кодекс банкиров, производителей, железнодорожных магнатов и предпринимателей находился еще в процессе формирования. Руководство «Стандард ойл» должно было действовать по общепринятым правилам игры, чтобы не потерять все. Разумеется, его не извиняет то, что оно смягчало свои действия, когда их можно было ужесточить.
Ясно, что о «Стандард ойл» следует ныне судить не на основе правовых норм и делового кодекса 1870-х годов, но с современной точки зрения на то, что справедливо для бизнеса и промышленности, – с точки зрения более продвинутого экономического сознания. К 1879 году это сознание стало более чувствительным к ряду вопросов. Оно осуждало дискриминационные транспортные тарифы. Оно противилось акциям, когда одна фирма лишала конкурентов сырья или рынков, отвергало обман. Сверх того, с развитием промышленной революции, с продвижением бизнеса, с наступлением времени, когда рынки превращались из местных и региональных в общенациональные, страх и неприязнь к монополии углубились.
Между тем это сознание еще не стало правовым – оно даже еще не укоренилось в общественном мнении. Поэтому Рокфеллер и его партнеры не особенно с ним считались. Вначале от них трудно было этого ожидать, а когда они заняли доминирующее положение, то все еще склонялись к внедрению некоторых из неудачных приемов неразвитого бизнеса в деятельность крупного объединения, которое находилось, во всех своих действиях, под пристальным общественным вниманием.
Сам объем работы в гигантской и почти хаотичной компании требовал сил Геркулеса.
Ни одна корпорация никогда не сталкивалась с ситуацией, сравнимой по масштабности и сложности с той, в которой оказалась «Стандард ойл» осенью 1877 года. Еще перед покупкой «Эмпайр» ее руководство боролось за сцепление разобщенных элементов организации. «Стандард ойл оф Огайо» в 1872 году обладала единством. Ее заводы в Кливленде и Нью-Йорке были под полным контролем кливлендского
