полумиле от заброшенной проезжей дороги, за залитым дождем теннисным клубом. Место идеальное.
Время года не подходящее ни для тенниса, ни для туризма, значит, нет любопытных глаз. Владелец вроде бы тоже не любопытный. Приехал с двумя мальчишками, толкавшимися друг с другом в машине, взял авансом пятнадцать фунтов за три дня, показал, где туалеты и душ, дал Рики номер своего мобильника, сказав, что завтра, возможно, заедет, на случай, если еще кто-нибудь явится.
Кроме фургона, на поляне стояла всего одна машина – огромный туристский автоприцеп с германскими номерами, от которого Рики припарковался подальше.
Он запасся на бензоколонке едой, водой, молоком – чтобы продержаться, и теперь откупорил банку пива, высосал долгим глотком половину, успокаивая нервы. Закурил сигарету, сделал три подряд быстрые затяжки. Чуть опустил стекло, стряхнул пепел, но ветер его бросил обратно в лицо. Он закрыл окно, сморщился, почуяв неприятный запах.
Снова затянулся сигаретой, хлебнул пива. Последний разговор с Эбби не дает покоя. Плохо, что она его сама прервала. Видно, он недооценивал сучку.
В памяти постоянно прокручивались пугающие слова: «Верну оставшееся».
Сколько ухнула? Все промотала? Блефует? С момента бегства не могла потратить больше нескольких тысяч. Блефует.
Надо повысить ставку. Пусть блефует. Пусть думает, будто она крутая, – он сильно в этом сомневается.
Рики докурил, выбросил окурок в окно. Поднял стекло и опять сморщил нос. Запах усилился, стал назойливее. Доносится определенно из фургона. Отчетливый кислый запах мочи.
Он включил свет в кабине, вылез из-за руля, пробрался в кузов. Старуха выглядит очень смешно – голова торчит из свернутого рулоном ковра, как у безобразного насекомого в куколке.
Рики как можно осторожней сорвал с губ пластырь, не желая причинять лишней боли. Она и так в плохом состоянии от испуга, как бы не окочурилась у него на глазах.
– Вы что, обмочились?
На него взглянули испуганные глазки.
– Я больна, – слабо вымолвила она. – Недержание. Извините.
Он вдруг в панике дрогнул.
– Другое дело тоже собираетесь сделать?
Старуха помешкала и виновато кивнула.
– Ох, потрясающе! – простонал Рики. – Просто великолепно!
93
Когда Гленн Брэнсон возвращался к своему столу после инструктажа в 18:30 по операции «Динго», зазвонил мобильник. На дисплее высветился незнакомый номер.
– Сержант Брэнсон, – ответил он и сразу узнал приятный голос.
– Ох, сержант, извините за довольно поздний звонок.
– Ничего, мистер Хегарти. Чем могу служить? – спросил он на ходу.
– Вам удобно сейчас разговаривать?
– Абсолютно.
– Я только что столкнулся с какой-то чертовщиной, – объявил Хьюго Хегарти. – Помните список, который я составил для вас и для вашей прелестной коллеги? Перечень марок, купленных мной в 2002 году для Лоррейн Уилсон?
– Да.
– Ну… знаете… может быть, это какое-то невероятное совпадение, но я слишком давно играю в игру и поэтому так не считаю.
– Ясно…
– Мне позвонила женщина… судя по голосу, молодая и очень взволнованная. Сказала, что хочет продать коллекцию марок. Я попросил подробно описать, и она в точности – уверяю вас,
Прижимая к уху трубку, Брэнсон сел за свой стол, осознавая важность услышанного.
– Действительно уверены, что не совпадение? – переспросил он.
– Ну, там главным образом редкие блоки марок – лакомый кусок для любого коллекционера – плюс отдельные экземпляры. Сомневаюсь, что через пять лет все припомню. Однако подскажу – два блока Красных пенни… по-моему, стоимость при последней продаже достигла ста шестидесяти тысяч фунтов. Несколько отдельных и целый блок Черных пенни по двенадцать-тринадцать тысяч фунтов, которые уйдут мгновенно. Синие двухпенсовые довольно высокого качества и множество других редких марок. Будь у нее пара-тройка экземпляров, можно было б считать совпадением, но при том же количестве и номинале…
– И правда, странновато, сэр.
– Честно сказать, – признался Хегарти, – если бы я сегодня не листал архивы, составляя для вас перечень, вряд ли сумел бы точно вспомнить.
– Похоже на подарок судьбы. Большое спасибо за сообщение. Не спросили, откуда они у нее?
Хегарти понизил голос, словно боясь, что его подслушают:
– Говорит, получила в наследство от тетки в Австралии, а потом познакомилась с кем-то в Мельбурне, кто посоветовал обратиться к специалисту.
– Именно к вам, не к кому-то в Австралии, сэр?
– Говорит, ей сказали, что в Великобритании или в Соединенных Штатах дадут лучшую цену. Вернувшись сюда к больной матери, она решила сначала ко мне обратиться. Завтра утром, в десять, придет показывать коллекцию. Думаю, тогда можно будет подробнее расспросить.
Брэнсон заглянул в заметки.
– Вы заинтересованы в приобретении?
Он мысленно видел, как дернулись веки Хегарти при ответе.
– Ну, как я понимаю, она спешит продать, а это наилучший момент для покупки. Мало у кого из дилеров имеются на руках деньги для такой коллекции – обычно их делят на аукционные лоты. Но я должен удостовериться, что марки сертифицированы. Не хочу расставаться с такими деньгами, чтобы ваши ребята стукнули в дверь через пару часов. Поэтому и звоню.
Конечно, Хьюго Хегарти не законопослушный гражданин, а прикрывает собственную задницу, подумал Брэнсон. Что ж, такова человеческая натура, вряд ли можно его упрекать.
– Как бы вы оценили примерную стоимость, сэр?
– Как покупатель или как продавец? – уточнил Хегарти еще осторожнее.
– С обеих сторон.
– Ну, полная каталожная стоимость по нынешним ценам составляет около четырех… четырех с половиной миллионов. Столько постарался бы получить продавец.
– Четыре с половиной миллиона фунтов?
– Да, фунтов.
Брэнсон изумился. Первоначальные три миллиона с четвертью, вложенные Лоррейн Уилсон, выросли еще на тридцать процентов, даже после предположительной продажи большого количества марок.
– А с точки зрения покупателя, сэр?
Хегарти начал скрытничать:
– Цена, которую я готов заплатить, зависит от товара. Надо разузнать поточнее.
У Гленна голова шла кругом.
– Вы с ней точно договорились на завтра?
– Да.
– Как ее зовут?
