звонки с которого не отслеживаются. Но в таком случае она пользовалась бы им и раньше вместо домашнего, правда? Или телефоном дочери, если таковой имеется.
– Сэр! – окликнула его аналитик Джеки Филлипс.
Грейс направился к ней. Вчера он поручил Джеки составить полный список производителей и оптовых поставщиков хирургических инструментов, материалов и медикаментов в стране. И теперь она предъявила невероятно длинный перечень. Для проверки понадобятся недели.
Затем его отловил Гленн Брэнсон, получивший ответы из всех портов, куда были разосланы фотографии Марлен Хартман и Симоны. Ночью и ранним утром было замечено много похожих, включая мать с дочерью из Румынии, которых полиция аэропорта Гатуик задержала на час для проверки, как и супружескую пару с девочкой из Германии.
– По-моему, они уже здесь, – сказал Грейс.
– Отменить предупреждение?
– Дадим еще час на всякий случай.
Поступило сообщение, что другая камера засекла машину Сириуса, которая по-прежнему двигалась по шоссе А24 на север, приближаясь к Хорему. Грейс посмотрел на часы. Хирург летит, как ветер. С такой прытью скоро будет за пределами графства, в Суррее, что повлечет за собой необходимость предупредить тамошнюю полицию о ведущейся слежке.
Он связался с вертолетом, сообщил информацию, спросил, где они находятся. Наблюдатель ответил, что как раз приближаются к Хорему. Вскоре радио вновь затрещало и прозвучал взволнованный голос:
– Есть контакт, сэр! Объект замедлил движение.
Грейс вернулся к карте, провел широкую дугу на восток, север и запад от местонахождения автомобиля. В нее попали семь фиолетовых кружков, отмечающих действующие клиники. Однако через семь напряженных минут с вертолета сообщили, что «астон-мартин» набрал скорость и продолжает двигаться на север. Если не свернет с дороги, подумал Грейс, скоро доедет до лондонской магистрали М25.
– Куда тебя несет, черт возьми? – вслух спросил он.
Никто из двадцати двух членов следственной бригады, находившихся в данный момент в помещении, не смог ответить на этот вопрос.
111
Линн застегивала «молнию» на багажной сумке, когда в дверь позвонили. Звук ударил по нервам. Она окаменела в слепой панике. Снова полиция?
Шагнула к окну, осторожно глянула вниз. На улице стоит бирюзово-белое муниципальное такси. Мгновенно нахлынуло облегчение. Такси Линн не ожидала, но это хорошо, прекрасно, замечательно. Такси! Великолепно. Значит, Марлен Хартман скрывать нечего. Такси у всех на виду. Если она прислала такси, все будет просто отлично.
Она лихорадочно застучала в стекло. Стоявший у парадного водитель лет сорока в коротком, присобранном на талии жакете поднял глаза, и Линн жестом ему сообщила, что они выходят. С внезапно вспыхнувшим в душе оптимизмом потащила вниз сумки с вещами, свою и Кейтлин. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет просто блестяще. Дочка получит самый лучший рождественский подарок!
– Все в порядке, милая! – крикнула она. – Приехали!
Кейтлин сидела за кухонным столом с Максом на коленях, разглядывая румынскую девочку на фотографии. Перед ней нетронутый стакан с водой и глюкозой, таблетки антибиотиков, выданные Россом Хантером.
– Оставила Максу корм и воду? – спросила Линн.
Кейтлин тупо на нее посмотрела.
– Детка!..
Оптимизм вдруг иссяк при виде смятения на лице дочери.
– Ничего. Я сама.
Она быстро налила воду в миску, доверху насыпала корм в плошку, осторожно забрала Макса, поцеловала в нос.
– Стереги дом, Макс, ладно? Помни о своем происхождении!
Обычно дочка усмехалась над этим, а сейчас никак не отреагировала. Линн ласково коснулась ее руки:
– Давай, ангел, пей, прими таблетки – и вперед.
– Не хочу.
– Тебе станет лучше. Утром перед операцией есть ничего нельзя, помнишь?
Кейтлин приподнялась со стула со стаканом в руке и опять шлепнулась на сиденье, расплескав воду. Линн пристально на нее посмотрела, вновь охваченная паникой. Подхватила стакан, помогла допить до конца и проглотить таблетки, выбежала в дверь, попросила таксиста взять вещи. Через две минуты сумки стояли в багажнике, а сама она сидела на заднем сиденье, держа дочь за руку. Такси отъехало.
В сотне ярдов позади зеленый «фольксваген-пассат» доложил, что объект-два выехал, и продиктовал номера такси.
Грейс распорядился держать машину в поле зрения.
– Куда едем? – спросила Линн у водителя.
– Сюрприз.
Она увидела в зеркале ухмылку.
– Что это значит?
– Запрещено говорить.
– Что?
– Тут как бы рыцари плаща и кинжала. Штучки в стиле Джеймса Бонда.
– «Умри, но не сейчас»,[39] – пробормотала Кейтлин с полузакрытыми глазами.
Свернули налево на Карден-авеню, еще раз налево на Лондон-роуд, направляясь к центру Брайтона. Линн взглянула на именную карточку на приборной доске, прочла: «Марк Таквелл».
– Хорошо, мистер Бонд, – сказала она. – Долго ехать?
– Даже этого не скажу. Я… – Шофера прервал телефонный звонок, на который он коротко бросил: – Перезвоню.
– Даже не намекнете? – не отступалась Линн.
– Остынь, женщина, – шепнула Кейтлин.
Такси резко вильнуло влево, перевалило вершину холма и начало спускаться к брайтонскому вокзалу. Водитель остановился на перекрестке, круто свернул на Трафальгар-стрит, тормознул перед вокзалом. Подбежал невысокий мужчина лет пятидесяти в дешевом бежевом костюме, с жирными волосами и крючковатым носом, распахнул дверцу.
– За мной идите, – сказал он с сильным иностранным акцентом. – Быстро, быстро. Пожалуйста! Я Григор. – Изобразил услужливую улыбку, обнажая торчавшие зубы.
Линн спросила растерянно:
– Куда… куда мы едем?
Григор торопясь, с виноватой улыбкой почти выдернул ее из машины. Таксист вытащил из багажника сумки.
Никто не обратил внимания на медленно проплывший мимо зеленый «пассат».
