20:55, когда его заметил летевший над бухтой пилот и проходивший шлюз лодочник, и 22:08, когда был принят последний сигнал.
– Звонил сам Джим Тауэрс? – уточнила Таня Уайтлок.
– Нет. Включенный телефон в режиме ожидания каждые двадцать минут посылает сигнал на базовую станцию, вроде того, как вы в прошлый раз, когда я был с вами, время от времени радировали береговой охране, сообщая о своем местонахождении. Телефон как бы отмечается, звонит домой. Технический термин: обновление координат.
Все кивнули.
– Сигнал принимает ближайшая базовая станция, а если она занята, то следующая. Если в зоне приема не одна станция, сигнал могут принять две, даже три.
– Господи помилуй, Гленн! – воскликнул Арф. – Мы даже не подозревали, что ты не только старый морской волк, но и специалист по телефонной связи.
– Пошел в задницу! – с широкой ухмылкой огрызнулся сержант и продолжил: – Когда шхуна вышла из бухты, первый сигнал поймали станции в Шорэме и в Уортинге. – Он указал на круги А и В. – Второй через двадцать минут приняли они же. А третий, приблизительно через час после выхода из бухты, поймала третья станция чуть восточнее брайтонской яхтенной пристани. – Он ткнул в круг с буквой С. – Это показывает, что Тауэрс шел к юго-востоку, и мы отметили наиболее вероятный курс зеленым пунктиром.
– Хорошо, – кивнул Гонзо. – Если я правильно понимаю, мы знаем направление, в котором двигалась шхуна, и ее последние координаты, прежде чем она вышла из зоны приема?
Гленн Брэнсон покачал головой:
– Я не думаю, что она вышла из зоны.
Он огляделся, лица у всех были серьезные.
– В этом месте был послан последний сигнал, это последние обновленные координаты. Морская зона приема стандартных базовых станций составляет около двадцати миль. Но я выяснил, что прибрежные вышки ставят повыше, чтобы, расширив таким образом зону, получать прибыль с сигналов от проходящих иностранных судов. Так что тут зона побольше – возможно, миль тридцать.
Гонзо произвел в блокноте какие-то вычисления.
– Хорошо, – сказал Гленн, – все вы знаете «Скуби». Шхуна не быстроходная – максимальная скорость десять узлов, грубо говоря, восемь миль в час. К моменту получения последнего сигнала она провела в море всего девяносто минут, шла угловым курсом, значит, углубилась миль на десять, наверняка не выйдя из зоны.
Все помолчали, осмысливая услышанное. Молчание нарушила Таня Уайтлок.
– Может, в телефоне батарейка села? – предположила она.
– Возможно, но Джим Тауэрс опытный шкипер, телефон для него – это связь с жизнью. Вряд ли он вышел в море без зарядника или с выработанной батарейкой.
– За борт мог уронить, – вставил Гонзо.
– Мог, – согласился Гленн, – но опять не похоже на профессионального шкипера.
Гонзо пожал плечами:
– Да, Тауэрс свое дело знает, хотя всякое бывает. Думаешь, что-то другое случилось?
Брэнсон твердо взглянул на него:
– Вдруг шхуна затонула?
– А, теперь понял! – воскликнул Арф. – Хочешь, чтобы мы пошли, посмотрели и дно просканировали.
– Смышленые ребята, – усмехнулся Брэнсон.
– Шхуна прочная, рассчитана на бурное море, – возразил Див. – Вряд ли затонула.
– А несчастный случай? – спросил Гленн. – Столкновение? Пожар? Саботаж? Или что-то похуже…
– Например? – уточнила Таня Уайтлок.
– Тут вообще какая-то бессмыслица, – объяснил Гленн. – Я разговаривал с женой шкипера. В пятницу вечером они должны были праздновать годовщину свадьбы. Столик в ресторане заказали. Клиентов на ночную рыбалку не было. А он вместо того, чтобы пойти домой, ушел в море.
– Ну, я его вполне понимаю, – кивнул Арф. – Либо ужин с женой, либо один в море – какое может быть сравнение!
Все усмехнулись. Таня, у которой семейная жизнь началась лишь несколько месяцев назад, отнеслась к проблеме серьезней коллег.
Гонзо кивнул на окно:
– Ветерок девять баллов. Знаешь, что сейчас на море творится?
– По-моему, волнение. – Гленн с недоумением посмотрел на него.
– Если хочешь, чтоб мы посмотрели, посмотрим, – сказал Див. – Только ты тоже с нами пойдешь.
79
Линн в наушниках сидела за рабочим столом бригады «Осы-разорители», дергаясь от нетерпения, глядя на календарь, висевший на красной перегородке справа от компьютера. До Рождества три недели. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой неподготовленной и такой равнодушной к празднику. Ей нужен только один рождественский подарок.
Подруга Сью Шеклтон вызвалась внести десять тысяч. Недостача сократилась до пятнадцати. Люк сейчас в банке, готовит перевод ста пятидесяти тысяч евро на имя Марлен Хартман в «Трансплантацион- Централе». Реально деньги будут переведены после полной проверки.
Пока все хорошо. Линн поговорила с женщиной из Манчестера, которую зовут Мэрилин Фрэнкс. Ее дочери печень пересадили в клинике в Суссексе рядом с Брайтоном – с полным успехом. Мэрилин Фрэнкс до небес превозносит Марлен Хартман. То же самое с мужчиной из Кейптауна. Сначала были осложнения, но послеоперационный уход, заверяет он, превзошел всякие ожидания. Шведка из Стокгольма, муж которой получил новое сердце и легкие, не может нахвалиться. В двух последних случаях операции проводились в местных клиниках.
В Америку звонить еще рано. Хотя уже полученные отзывы убедили Линн, она все-таки поручила Люку довести проверку до конца. Сегодня к вечеру, по крайней мере завтра, после разговора с двумя другими свидетелями, первая половина денег будет перечислена. Оставшиеся пятьдесят процентов предстоит заплатить в день операции. Остаются считаные дни на поиски недостающих пятнадцати тысяч.
Она спрашивала немку, что будет, если денег немного не хватит, но та держалась твердо – все или ничего. Яснее не скажешь.
Пятнадцать тысяч. Все равно много, тем более что их надо найти за неделю, даже меньше. Вдобавок предсказывается падение курса фунта стерлингов по отношению к евро. Значит, недостача может вырасти еще больше.
Как только Люк оформит перевод, часы начнут тикать. Немка может позвонить в любую минуту, предупредив всего за два часа, что их с Кейтлин заберут и повезут в клинику. Она вполне логично объяснила, что невозможно предвидеть, когда произойдет несчастный случай, у жертвы которого окажется подходящая печень.
Линн огляделась. На рабочих столах появляются рождественские открытки, мишура, ветки падуба. Но поскольку в компании работает много мусульман, сотрудникам запрещено широко отмечать Рождество, чтобы не оскорбить людей другой веры. Значит, не будет ни украшений, ни официального праздничного обеда в офисе. В прошлом году у нее кровь вскипела от негодования, а сейчас все равно. В данный момент ее волнует только одно – время. Без пяти час. В час все отправятся на ленч по расписанию, как солдаты, включая коллег по бригаде. Самое главное – уйдут Кэти и Джим, которые сидят по обе стороны от нее и могут при желании слышать каждое ее слово, а также менеджер бригады Лив Томас.
На экране на стенке общий премиальный фонд увеличился нынче утром до 1450. Идет
