стыдно, неловко и… страшно.
— Ты права, конечно, — скованно произнес он. — Кажется, ты открываешь во мне самое лучшее и самое худшее.
— Мне жаль, Алекс.
Их глаза встретились, теперь он знал, она ускользает от него, и он ничего не может сделать, чтобы удержать свою любовь.
— Но не так, как мне.
Больше говорить было нечего. Он развернулся и вышел, не попрощавшись. И хорошо, потому что эмоции не нуждаются в подзарядке.
Когда дверь за ним закрылась, Зара глубоко выдохнула и начала делать то, что должна была: приняла душ, оделась и отправилась на учебу. Весь день она посвятила лекциям, хотя действовала скорее машинально, чем обдуманно. Вечером в поисках отдыха от конспектов в комнату заглянул Тим, взглянул на ее бледное лицо и спросил, кто умер.
Зара почувствовала, как сжалось горло и увлажнились глаза.
— Гормоны, — пробормотала она,
— Понятно, — посочувствовал сосед и пусть будет благословенно сердце его, протянул ей в утешение шоколадку.
Последующие дни она часто прибегала к шоколаду как к лекарству. Она скучала по Алексу. Оказалось, их роман пустил крепкие корни.
Гормоны вытворяли с ней странные вещи. Плохой сон и постоянное, тягостное ожидание и страх по поводу появления в газетах статей о ее матери стали причиной задержки.
Такое случалось и раньше, но Зара не беспокоилась: они всегда использовали средства контрацепции, — лишь немного переживала.
Она сжимала кулаки, крепко-крепко зажмуривала глаза, пытаясь выбросить из головы мысли и воспоминания об Алексе. Изнывающее тело задавало один и тот же вопрос: ну если ты желаешь его так сильно, почему не воспользуешься предоставленным шансом?
Вместе с первыми лучами солнца приходил ответ.
Зачем признаваться в своей любви, когда у них нет будущего? Когда-нибудь она захочет обязательств и вступит в брак, который продлится всю жизнь. Когда-нибудь она сможет честно говорить о своем прошлом и не стесняться своей матери, знаменитой стриптизерши Джинджер Ловетт.
А Алекс? Ему эта роль не по зубам.
Да и предложение его было импульсивным, брошенным в раздражении. Глупо выходить замуж только потому, что тебе хорошо с ним в постели. Сейчас на первом месте — диплом и экзамены.
Зара упорно работала, чтобы наверстать упущенное, и сейчас не может выкинуть свой труд в мусорную корзину. Она не позволит тоске по Алексу разрушить свое будущее.
Он ушел навсегда.
В течение следующей недели Зара тренировалась не бегать к телефону как угорелая и не проверять дверь гимнастического зала. Она попросила администратора хранить ее рабочее расписание в тайне, кто бы ни обратился.
Но Алекс не позвонил и не появился.
Это хорошо, убеждала себя она, расхаживая по территории учебного городка.
Живот сжался, и Зара крепче вцепилась в бумажный пакет. Голова закружилась, и девушка остановилась.
— Ты в порядке?
— Да, спасибо, — отозвалась Зара, приходя в себя. Рядом стояла женщина и удивленно моргала глазами.
— Зара! Я не видела тебя несколько месяцев, сегодня такой особый день!
— Почему особый? — удивилась девушка.
Ее любимый профессор Марк, куратор первого курса, улыбнулась.
— Я иду с собрания, мы обсуждали кандидатов на следующий год на бесплатное обучение. — Женщина поджала губы. — Никаких гарантий, ты понимаешь, последний год. Список очень короткий.
Сердце Зары сжалось, но она сдержалась и не завопила, а лишь широко улыбнулась.
— Я понимаю, конечно.
Они немного поговорили, пока их пути не разошлись. Нет гарантий, но…
Главное — следовать своему студенческому расписанию и сдать экзамены. Она улыбнулась, вздохнула и… упала. Пальцы вцепились в маленькую сумочку, желудок крутился, как волчок.
Спокойно, говорила она себе, вздохни еще раз. Не нужно нервничать, нужно купить тест.
Весь путь до дома она успокаивала себя. Беременность — выдумки, это следствие стресса, судьба не может быть столь жестокой.
А потом полчаса сидела на краю ванны и чувствовала, как рушится мир.
Зара уставилась на вторую полоску на тесте, затем еще раз сверилась с инструкцией.
Судьба может быть очень жестокой.
Она беременна.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Нужно оповестить Алекса, но как? В душе она хотела сказать ему об этом с глазу на глаз, но логика противилась и бастовала. Лететь к нему? Но утром после сна она из постели выбраться не может, какие уж тут самолеты!
Появление розовой полоски послужило спусковым крючком. Утреннее недомогание приковывало к постели, постоянная усталость и беспокойство ограничивали движение, мешали учебе и полноценной жизни. Как долго это продлится, сколько лекций придется пропустить и как повлияет ее нынешнее состояние на экзамены? Одни вопросы.
Нужно попросить Алекса приехать в Мельбурн. Раз десять она репетировала их беседу, два-три раза была близка к тому, чтобы снять трубку. Однако при мысли, что он начнет выпытывать истинную причину ее просьбы по телефону, желудок бунтовал, и ее выворачивало на изнанку. Тогда Зара решила, что голосовое сообщение — превосходное решение проблемы, и начала работать над текстом.
«Привет, Алекс. Это Зара. Мне необходимо тебя увидеть. Есть важная новость. Когда будешь в Мельбурне, если сможешь, позвони».
Простой и хороший план, только если он не перезвонит и не потребует объяснений, и тогда она выдохнет в трубку: «Я беременна».
Она не хочет, она хочет… Господи, она сама не знает своих желаний.
В те часы, когда Зара не мучилась приступами дурноты или не беспокоилась о катящейся под откос молодой жизни, она умирала от страха.
Ребенок. Станет ли она хорошей матерью, той, с кем ребенок сможет смеяться, у кого сможет учиться и кого полюбит всем сердцем? Она надеялась на положительный ответ. У нее прекрасный пример перед глазами. Затем Зара думала об Алексе, о его роли в жизни ребенка, и тоска снова сжимала грудь.
Она вспоминала его яростное убеждение по поводу семьи из двух родителей, их дебаты во время грозовой ночи и его причины женитьбы на Сюзанне. Вспоминала и… опускала трубку на рычаг.
На следующей неделе, шептал ее новый друг — трус. На следующей неделе тебе, возможно, станет лучше, и Алекс, возможно, приедет в Мельбурн на скачки. Ты сможешь оставить сообщение и попросить о свидании в отеле в указанное время.
Прекрасный план, лучший из всех, так как не придется умолять Алекса прилететь ради нее. Кстати, можно напомнить ему об обещании взять се на Кубок и шутке с кепкой.
Как он смотрел на нее тогда, у ручья, когда стаскивал кепку с головы, как шептал «красивая» снова и
