— Я знаю, иногда вы работаете по ночам. — Она замолчала, сосредоточенно изучая свои ноги. Митч отметил, что они у нее босые, а ногти на пальцах покрыты розовым перламутровым лаком, напомнившим ему цвет ее кожи. — Не хотелось бы вас беспокоить.
— Черт возьми, Эмили, то, что вы здесь, бес… — Он резко замолчал. Думая о ее коже, он едва не ляпнул, что уже одно ее присутствие здесь волнует его, спит он или бодрствует, что его приводит в неистовство даже вид ее пальчиков на ногах. Он перевел дыхание и начал снова: — Моей писанине вы не помешаете.
Она молчала, по-прежнему склонив голову. Он поднял руку, чтобы отвести волосы с ее лица, но лишь коснулся ее, как она резко выпрямилась и шелковые пряди скользнули по его запястью, на удивление прохладные, соблазнительно мягкие…
— Я бы пошла легла, — сказала она придушенным голосом.
На это ему нечего было возразить. Но, черт возьми, он не хотел, чтобы она уходила! Продлить этот миг, эту странную, пронзительную близость…
Он решительно выпрямился.
— Вы хотите удовлетворить свое любопытство?
Тревога затуманила ее глаза… тревога и вместе с тем интерес. Митч довольно улыбнулся.
— Выпейте со мной на кухне горячего шоколада, и я объясню, что именно не дает вам покоя.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Попав после интимной полутьмы коридора в ярко освещенную кухню, Эмили с облегчением вздохнула. К тому же теперь ее и Митча разделяла барная стойка. Эмили села на табурет, придвинутый к стойке, и завороженно следила за мужчиной. Митч двигался со скупой, неуловимой грацией, превращая обычную процедуру приготовления горячего шоколада в акт высокого искусства. Он все делал красиво. Его длинные пальцы изящно обхватывали кружки, плечо плавным движением закрывало дверь кладовой. Он отмерял порции какао-порошка с выражением глубокой сосредоточенности. Ей нравилось даже, как натягивался его свитер, когда Митч тянулся к полке, чтобы достать нужную кастрюльку.
Ее взгляд случайно переместился ниже. Джинсы, не слишком узкие, но она все равно не решалась задержаться на них, и старые прогулочные башмаки. Прогулочные? Она выпрямилась на табурете. Вот теперь ее в самом деле разобрало любопытство.
— Вы ходили гулять?
Он удивленно взглянул на нее, и под лампой дневного света его обычно карие глаза блеснули зеленым цветом.
— Я просто подумала, что если бы вы работали в кабинете, то услышали бы, как заплакал Джошуа, — запнувшись, выговорила она под гудение микроволновой печи.
Прежде чем поднять на нее глаза, он налил в кастрюльку горячее молоко.
— Да, я выходил прогуляться.
— В два часа ночи?
С кривой усмешкой, от которой у Эмили всегда екало сердце, он поставил кружки с горячим шоколадом на стойку.
— Но на самом деле вас интересует другое. Вы хотите выяснить, что мешает мне работать.
Повернув голову, она наблюдала, как он обходит стойку. Он собирается сесть с ней рядом? Сердце Эмили пропустило удар и забилось в ускоренном ритме. Нет, и на кухне ей не удастся расслабиться.
Он сел на табурет рядом с ней, и их колени соприкоснулись. Эмили усилием воли удалось не вздрогнуть, не отодвинуться. Ее бросило в жар, лицо заалело. Держись, Эмили Джейн. Веди себя сдержанно, но дружески.
— Вы описываете впечатления от вашей работы иностранным корреспондентом?
Он замер, не донеся кружку до рта. Откуда она знает?
— Об этом как-то упоминала Шанталь, — призналась Эмили. И пояснила, потому что он продолжал пристально смотреть на нее: — Мы вовсе не обсуждали ваши дела. Она просто сказала Квейду, а я случайно услышала. Это будет потрясающая книга, Митч.
— Когда пишешь, она не кажется особенно потрясающей.
— Почему? — Эмили была знакома с некоторыми его работами, знала о премиях, присужденных ему за них. А потом Митч начал работать на киностудии. Он так хотел сохранить семью, поэтому и взялся за работу, приносившую стабильный доход. — У вас, наверное, накопилась уйма материала.
— Сложность не в нехватке материала. Она в том, чтобы соединить все в единое целое и уложиться в срок, назначенный издателем.
— А что будет, если вы не успеете?
Он вскинул на нее глаза.
— Такой вариант не предусмотрен.
— Потому, что вы заключили контракт?
— Да.
Эмили поразилась горячности его ответа.
— Если вы так остро нуждаетесь в деньгах, почему же вы грозились усыпать мой путь домами и автомобилями?
— Дело не в деньгах, Эм. — В его глазах вспыхнула решимость. — Дело в том, что я пообещал и теперь должен выполнить обещание. Хоть это в моей жизни должно быть сделано как следует.
Так вот в чем дело! Она аккуратно поставила кружку на стол. Митч полагает, что потерпел фиаско как муж, отец и, наконец, как работодатель. Он не сумел совладать с неудачей, потому что ему слишком долго сопутствовал успех.
— А вы не думаете, — начала она осторожно, — что, если работа над книгой не приносит вам радости, ваш труд обречен на худшую из неудач? Все равно как если бы потерпела неудачу ваша система ценностей.
— Согласен. И эта мысль не слишком-то помогает.
— Может быть, вам следует передохнуть?
— А может быть, следовало прежде навести порядок в других делах, а уж потом приниматься за книгу? — Он грубовато хохотнул и, запустив пальцы в волосы, покачал головой. — Хотя вы уже взяли это на себя. Я имею в виду заботу о Джошуа и ведение хозяйства.
Польщенная Эмили не удержалась от улыбки.
— Помимо ночных кошмаров наведение порядка в домашних делах — тоже по моей части. Какие еще дела следует уладить?
Его глаза внезапно ярко вспыхнули, но он тут же отвел их и некоторое время изучал свою кружку.
— Родители Анабеллы связались со мной через своего поверенного. По поводу Джошуа, — наконец выговорил он.
Эмили тихо ахнула.
— Надеюсь, речь идет не об опеке?
— Они требуют разрешения регулярно видеться с внуком. — Он в упор посмотрел на нее. — Что вы думаете по этому поводу?
— Ну, я думаю, что у них есть на это право, как и у Джошуа. Я понимаю, что это такое — не иметь связей со своей семьей, и если бы я знала, что кто-то специально приложил к этому руку… — Ну и что бы она тогда сделала? Эмили не стала отвечать на этот мысленный вопрос, поскольку единственное, что мешало ее родителям видеться с ней, было полное отсутствие родительских чувств. Какое счастье, что у нее оставался еще дедушка. — Это неправильно — препятствовать дедушке и бабушке видеться со своим внуком.
— Я им и не собирался препятствовать, — отрезал он. — Им только следовало позвонить по телефону мне, а не вести переговоры через юридическую контору.
