— Все? — спросил стоящий на стреме Эль. Ему кольцо тоже понравилось, и, по-моему, брата моего он даже больше зауважал.
— Ага. Сейчас только записку туда вложу, Федька просил.
— А что там написано? — заинтересовался парень.
— А я откуда знаю? Читать чужие записки — дело плохое. — Отвечала я важно. И уже через десять секунд мы, едва не столкнувшись лбами друг о друга, читали послание Федора Насте. А, узрев содержание, в унисон поржали: брат просто написал невесте, что любит ее и готов ради их счастья на все.
Правда, посмеявшись, мы оба задумались. Уж не знаю, о чем там или о ком думал Бритые Виски, а я, как и всегда, — о Смерче. Правда, как и всегда, я тут же попыталась выгнать мысли о нем, к тому же девчонки устроили гадания, и я вновь отвлеклась. Думать о Дэне мне было нельзя — иначе я сошла бы с ума. Правда.
А потом, уже поздно вечером, когда за окнами стало темно, мне позвонила Ольга Князева. Звонок телефона я услышала совершенно случайно. Оказалось, Тролль звонила мне уже давным-давно, но я из-за громкой музыки и воплей девчонок, я ничего не слышала.
Звонок Ольги меня не то, чтобы удивил — он меня шокировал и даже напугал. И сразу же захотелось закричав, спросить у нее — что с Дэном? Почему он мне ничего не сказал? Зачем ты уезжала вместе с ним? Что связывает его и твою сестру? Но я с огромным трудом себя сдержала.
Хорошо, что ее телефон я не поставляла в черный список игнорируемых.
— Маша, ты? Узнала? — без приветствий, отрывисто спросила меня Оля.
— Узнала. Что хотела? — тихо проговорила я. Она продолжала не нравиться мне, но после того, что я узнала о Князевой — другой Князевой — от Димки, мне стало жаль ее, а еще и стыдно — за то, что я сделала ее несчастной.
— Прости, если побеспокоила. — В ее тоне не было и намека на извинение. — Но мне нужно с тобой кое о чем поговорить.
— О чем?
— Это не телефонный разговор.
— Да ну?
— Я бы позвонила тебе раньше. Но я обо всем узнала только сегодня. — Так же отрывисто говорила девушка и вдруг сердито заявила. — Не делай глупостей. Прекрати вести себя, как идиотка. Ты даже не понимаешь, что делаешь.
— Ты о чем, Князева? Или говори, в чем дело, или клади трубку. — Ее тон меня напрягал, а спросить о Смерчинском хотелось все больше и больше.
— Девочка моя милая, — голос Ольги был не таким милым и учтивым, как всегда. Видимо, я только что познакомилась с ее второй стороной, стервозной, той, что зажигала в клубах и умела пить. — Тебе уже очень много годиков, а ты все как маленькая. Я звоню из-за Дениса. Ты что, решила ему Апокалипсис устроить? Знай, Машенька, Дэн мне очень дорог. Потому что он мой друг, пусть мы и мало общаемся. Но я доверяю ему и отношусь, как к брату. И не позволю, чтобы ты играла на его чувствах.
— Знаешь что? — вскипела я, — я Димку тоже люблю, как брата. И тоже не позволю портить ему нервы. Поняла?
Ольга хмыкнула.
— Давай встретимся и поговорим.
— Хорошо. Завтра. Завтра днем. — Решила я. — Мне есть, что сказать.
— Отлично. И мне есть. — Согласилась Оля. — Я приеду к тебе утром. В 12.
— Идет.
И мы, не прощаясь, одновременно бросили трубки.
— Нааастя! Поздравляем!! — закричали девчонки где-то за стеной. А я опустилась на пол, сжимая телефон в руках. Ну что же, будем ждать завтрашнего утра, Ольга.
И это утро пришло очень быстро.
Она пришла, как и обещала, ровно в полдень. Я уже ждала Князя, и мама даже сначала подумала, что я жду Дэна — с таким нетерпением я ходила около двери. Я не могла понять, что она хочет от меня и почему Оля заговорила о Смерчинском. Но для себя я решила, что вытяну из одногруппницы о Дэне все, что только смогу. И сделаю внушение насчет Димки.
Раздался протяжный звонок в дверь, и я резко распахнула ее.
— Проходи.
— И тебе здравствуй. — Отозвалась Оля и вошла, оглядываясь. Она, с аккуратным хвостиком, без макияжа, в белоснежном простом коротком сарафанчике, в модных сандалиях являла собой образец хорошей приличной девочки. Только вот лицо ее было серьезным, а губы поджаты.
— Иди за мной, — вновь отдала я ей короткий приказ и повела в свою комнату. Князева прошла за мной и тут же уставилась на картину на стене.
— 'Плутон' Тома Вудраффа. — Тут же узнала она работу. — А моя любимая — 'Сатурн'.
— Ты захотела придти, чтобы рассказать мне о своих вкусах? — поинтересовалась и плюхнулась на диван. — Оля, что ты хотела? Поверь, у меня сегодня много дел. Послезавтра свадьба у брата. Говори, что тебе надо.
Она подошла ко мне, в упор глядя своими большими голубыми глазами мне в лицо, словно изучая.
— Я никогда тебя не понимала. — Сказала она мне, наконец, и села рядом, скрестив ноги.
— Отлично. Я тебя тоже, правильная девочка. — Сердито отозвалась я.
— Не сердись. — Мягко сказала Оля. — Я говорю тебе правду. И теперь просто выслушай меня, раз у тебя так мало времени.
Я хмуро кивнула.
— Хорошо. Я никогда не понимала веселых, беззаботных, доброжелательных с виду людей. Я была уверена, что они просто-напросто притворяются, а в душе они не такие добренькие. Я не понимала громких, ярких и смешливых, ведущих себя, словно дети. Я считала с полной уверенностью, что вести себя нужно так, как этого требует возраст. И никак иначе. В общем, я недолюбливала таких, как ты. Таких, как Дима. Ты ведь знаешь о нас? — она больше не спрашивала, она скорее утверждала.
Я вновь кивнула. Знаю.
— Но… как бы не было это удивительно, ты оказалась не такой уж и плохой, Маша. — Продолжала она. — Наверное, мы бы никогда не подружились, но обстоятельства вынудили меня присмотреться к тебе. И в тебе я нашла много всего хорошего. Серьезно. И да, ты была права — я целенаправленно копировала тебя. Но не из-за Смерча. Совсем по другому поводу. Я совсем отчаялась и хотела, чтобы Ник прекратил думать, что я ангел. И чтобы он оставил меня. Маш, Никита, и правда, страшный человек. Со своим братом он не сравниться, конечно, но… Ты же слышала об Андрее Марте? Слышала. Пару лет назад он вышел из тюрьмы и теперь возглавляет банду Пристанских. О них ты тоже слышала. Март — чудовище. А Никита… не такой, конечно, но все равно жесткий мальчик. Очень жесткий и очень сильный. И властный. Не такой, каким мы видим его в университете. Я не знаю, чем я так привлекла его. Сначала, конечно, мне это льстило — но ровно до той минуты, пока я не узнала, кто он на самом деле. И тогда мне стало очень страшно. — Голос Ольги становился все тише.
Странно, но я верила каждому ее слову.
Тем апрельским холодным и очень ветреным вечером Ольга возвращалась от Димы в странном настроении: одновременно романтичном и очень грустном. Он всегда предлагал проводить ее до дома, но девушка постоянно отказывалась от этого, хотя, к ее удивлению, каждая минута, проведенная рядом с Чащиным, приносила ей маленький кусочек счастья.
Ольга плотнее запахнула элегантно повязанный нежно-розовый шарф. Пальцы ее от ветра были озябшими, и даже тонкие перчатки не могли защитить их от холода, зато сердцу было хорошо и тепло — ведь она почти целые выходные провела с Димой. Его мама улетела на какой-то симпозиум, и он остался в квартире полноправным хозяином до вторника.
Ольга была в восторге, хотя знала, что это всего лишь кратковременное счастье. Зато она была с Дмитрием почти постоянно. А он, понимая, что виноват перед Олей за то, что не может дать ей всего того, что она хочет, вел себя как истинный джентльмен. Он вообще всегда был нежен и заботлив. И его
