- А я люблю ее, - кивнул на меня тяжелый взгляд парень. - А она... кого ты любишь, детка? Ты ведь так и не сказала мне ничего.
Я, укоризненно посмотрев на него, скрылась в спальне, чтобы вновь переодеться. Получилось это у меня довольно быстро - нужно было всего-то напялить на себя высохшее Лешино платье и забрать сумочку, в которую я запихала чулки. В меня желало вселиться безумство, мечтающее убить Алину, но я контролировала себя.
Когда я бесшумно вышла из спальни, то Кей все еще успокаивал действительно расплакавшуюся брюнетку, сидящую, у его ног, словно преданная собачка, и сложившую голову и руки на его колено. Плечи у нее подрагивали. Руки парня задумчиво гладили Алину по спине.
Как трогательно.
Вот что значит встречаться столько времени. Пять лет.
Первая любовь забывается очень долго, даже такими идиотами, как Кей. И даже если Алина на самом деле любила Кирилла, он не может заставить тело и сердце полностью вычеркнуть Лескову из головы.
Но... я не могу понять ее. Что же она сейчас тут делает? Почему плачет так искренне горько? Ведь она хотела быть вместе с Антоном. Или вчера, в саду, она солгала мне? Может, через Антона она хочет добиться Кея?
Зато... вот он, мой шанс повернуть все в свою сторону, чтобы отказаться от Кирилла. И поможет мне эта картина. Эх, еще недавно я училась врать, теперь буду учиться основам неумелого интриганства.
Век живи - век учись!
- У вас... вы забавно смотритесь, как влюбленная парочка. – Произнесла я.
Кей вопросительно посмотрел в мою сторону.
- Ладно, Кей, мне было очень приятно слышать, что ты меня любишь, но, по-моему, или ты меня разыгрываешь - как тогда, по телефону, или делаешь это назло своей Алине. Чтобы ее позлить. Нет, вы сейчас, правда, похожи на парочку. Ну а мне пора. Я – третяя лишняя и все такое. И хватит меня постоянно доставать, хорошо? Ты классный и красивый, и вдруг мое сердце все же не выдержит?
- Малышка, успокойся. Сейчас я довезу тебя до дома.
Алина громко всхлипнула, и это получилось у нее так эмоционально, что Кей ее даже по голове погладил, по блестящему черному водопаду волос. Кажется, ему немного даже нравится видеть унижения бывшей девушки. Вот же тип какой...
- Нет, Кей, извини, я сама доеду. Рассказывать про то, что у вас там было с этой девушкой мне уже не надо. В общем, надеюсь, мы с тобой больше никогда не увидимся, пока-пока, - сделала я неизящный прощальный словесный пируэт и ушла, с трудом открыв замок на двери.
- Ты пожалеешь! - выкрикнул мне в спину солист 'На краю', когда я уже выходила за порог. Кажется, Алина заплакала сильнее. Ну, прямо кроткий ангелочек... А ведь она обещала мне много всего доброго вчера, когда поймала с подружками.
А что они будут делать, когда останутся наедине?
Уже все равно. Пусть делают, что хотят. Зато ты не предала Нинку.
Я все сделала правильно. Я поступила верно. Если Нинка мечтает поймать Кея в свои сети, я не стану мешать ей в этом. Одно дело просто нечаянно влюбиться в парня, на которого раньше тебя положила глаз лучшая подруга и совсем другое - строить с ним отношения.
Строить отношения - ух ты, как патетично. Просто не Катина жизнь, а 'Дом-3'.
Строить - не строить, но сохранить свою дружбу с Ниночкой мне куда важнее. Но, честно говоря, я была бы рада, если бы она призналась, наконец, сама себе, что впервые в жизни испытывает что-то к своему синеволосому Келле, и дело тут не только в наследстве Эльзы Власовны.
Расстроенная до боли в вердце, но все же довольная собой, я ехала домой в душном автобусе, в котором кроме двух верхних люков не было открыто ни единого окна. Все они были закрыты наглухо. А сегодня с утра было жарковато. Если уже сейчас погода так изводит всех жарой, то что будет, скажем, в июле? Хорошо еще, что платье у меня было открытое, иначе я бы испеклась на солнце. Но такой мой наряд постоянно привлекал к себе совершенно ненужные взгляды: и мужские, и женские. Первые смотрели откровенно заинтересованно, вторые - с неприязнью. Вечернее красивое короткое платье, высокие изящные туфли, уложенные волосы, которые изредка раздувал ветерок, врывающийся в автобус из-под люков... Странная девушка, в общем. Может быть даже с подозрительным полем деятельности.
Зато со мной на улице захотел познакомиться какой-то полукриминальный тип. Не знаю уж, за кого он меня принял. Едва от него отвязалась.
Около дома и подъезда, к моему изумлению, не наблюдалось пенсионного патруля в лице дорогих сердцу соседей. Надо же, Фроловна бы дара речи лишилась, увидев меня в таком наряде посредине дня.
С трудом дойдя до родных пенатов на новых туфлях, ощущая при этом, что ноги у меня скоро отваляться, я с крайне мрачным выражением вошла в коридор, в котором витал аромат чего-то свежеиспеченного.
- Кто меня потревожил? - первым делом услышала я громовой бас, едва только включила свет. - Убью на хреееен!
Нет, кто-нибудь когда-нибудь сподобится убрать этот кошмар?!
- А, это ты! - вылезла тут же из кухни - любимого места всей семьи Радовых Нелли, жуя на ходу какую-то плюшку. - Ну ничего так выглядишь, - осмотрела сестренка меня с ног до головы. - Платье, туфли и сумка - прикольные, прическа пока еще тоже, а вот почему макияжа вообще никакого не наблюдаю, оне- тян?
- Это ты? - величественно выплыл из своей комнаты Томас с руками, перепачканными сине-красной краской.
- Это не я.
- Ты, говорят, Катрина, общалась с местной золотой молодежью! Что вы делали? Где были? Вели ли высокоинтеллектуальные разговоры? - засыпал меня вопросами отец.
- Папа! - сдвинула я брови, - что значит 'говорят'? Твоя дочь целые сутки не была дома, а тебе хоть бы хны? Мне что, на полгода надо уйти, чтобы ты забеспокоился?
- Ну зачем же на полгода, не бросайся такими гиперболами, - обескураживающе улыбнулся Томас - я ведь о тебе забочусь. Ты уже взрослая, а постоянно сидишь дома, не общаешься с ровесниками, мало посещаешь ночные заведения.
- Орете? - вылез их кухни и Леша в своем неизменном фартуке. - Ну что, погуляла вчера на мэрской тусе? Мать, где макияж и прическа? Почему платье сидит криво, а плечи согнуты вперед? Я из тебя вчера такую куколку сделал, а ты все уже испортила. Вот же девчонка! Парня-то себе закадрила?
- У нее Антон есть, - встряла Нелли.
- В этого Антона мне чего-то Катьку инвестировать жалко. Кого бы побогаче надо.
- Деньги - не главное, - заспорил папа, опасно размахивая грязными руками передо мной.
- Да ну? - сощурился Леша, - а что у нас главное?
- Любовь, нежность и привязанность, - пафосно выдал Томас. - Между прочим, у меня есть такая картина
- Что-то я такую не припомню, - почесала сестренка в затылке.
- Я помню,- мрачно сказала я, сбросив туфли и первой пройдя на кухню. Родственники, болтая, поспешили за мной. Боялись, наверное, что я одна все съем. Картину эту я действительно помнила. По- моему, она висела на папиной персональной выставке в Санкт-Петербурге и удостоилась небывалых похвал из уст одного корифея испанского авангарда, прибывшего на экспозицию в составе целой международной делегации. Этот испанец сразу же выкупил картину в свою частную коллекцию, и по этой причине у нас дома она не висела, а я видела сей папин творческий плод только в его мастерской. 'Любовь, нежность и привязанность' по своему эмоциональному накалу далеко опережала даже небезызвестного Чуню, только что печально поздоровавшегося со мной глазами.
Вообще-то на большом овальном полотне была изображена бабушка. Не наша бабушка, естественно, а просто старушка - с маленьким сморщенным личиком, в цветастом платке, накинутым на седые волосы. Папа изобразил пожилую женщину так реалистично, что, казалось, она была сфотографирована. Около
