Она судорожно сжимала его в своих объятиях, глаза застилали слезы радости.
— Наконец, — продолжал он, — я направился в Кингстон. Там я узнал, что тебя схватили, и вот я здесь. — Он взял ее руки, — о, Анна, я не позволю им повесить тебя. Я клянусь! — он посмотрел на Мэри. — И тебя тоже, девочка. Я уже был у Лоэса. Этот тупоголовый ублюдок ничего не хочет слышать, но у нас есть некоторые преимущества, и мы постараемся их использовать.
— Майкл! — воскликнула Анна, совершенно обессилев в его объятиях. Как я благодарна Господу, что ты жив, я не могу передать! Как Лоэс разрешил тебе увидеться со мной?
— Я сказал ему, что я — брат Мэри, пропавший много лет назад. Охранники обыскали меня настолько тщательно, что даже расстегнули ширинку на брюках.
Анна засмеялась, настолько наслаждаясь его присутствием, что на время забыла, где находится.
— Анна, я видел ребят, — его лицо стало суровым. — уже повесили Рэкхэма, Фезерстона, Корнера, Дэвиса и Хауэлза. Остальных — Харвуда, Доббинса, Карти и Элла отправили в Кингстон.
«Даже умереть не дали вместе», — подумала Анна и спросила:
— А Фенвик и Браун?
— Их повесили в понедельник.
Сразу за Джеком. Она подумала об иронии судьбы. Фенвик — один из тех, кто усердно выполнял команды капитана, умер вслед за ним. Они не повесили их в воскресенье.
Но печаль Анны была недолгой, потому что присутствие Майкла заставляло ее губы растягиваться в радостной улыбке, хотя она понимала, что ей следует быть серьезной.
— Майкл, — прошептала она, — я тоже помню нашу пещеру, — она улыбнулась. — У нас будет ребенок.
Вначале на его лице отразилось только потрясение, затем широкая улыбка прогнала уныние, он прильнул к Анне и хрипло зашептал, повторяя снова и снова:
— О, моя любовь! Моя дорогая! Боже мой, что нам делать?
Они долго сидели, обнявшись. Анна сравнивала, насколько то, что она чувствовала сейчас, отличается от того чувства, которое она испытывала, когда была беременна в первый раз. Наконец он отстранился, чтобы видеть ее глаза.
— Анна, у нас будет ребенок. Мы будем вместе всю жизнь, клянусь!
Она снова прильнула к нему. Они крепко держались за руки, разговаривая вполголоса, строили предположения, разрабатывали план. Наконец, они точно знали, что должны делать. План вырисовывался целиком. Той ночью, впервые за последние несколько недель, Анна заснула легко и спокойно. Дни до суда шли быстро. Майклу разрешили навестить их еще только один раз. Он вынул из кармана маленький сверток. Отдавая его Анне, он сказал:
— Я хотел принести тебе что-нибудь морское. Но все умирает без воды. Кроме этого. Это продолжает жить. Если она лишается одного щупальца, вырастает другое, сильнее и красивее, чем прежде. Она, как ты, Анна.
Женщина развернула платок. Это была морская звезда. Яркое оранжевое существо, растопырившее свои пальчики в разные стороны. Звезда была жива и пахла морем. Одно из ее щупалец было потеряно в схватке с себе подобными или, когда она спасалась от какого-нибудь хищника. Но на его месте уже начало расти новое, сильнее и ярче.
— В Чарльзтауне ее называли звездой моря.
— Это название подходит больше. Африканцы говорят, что звезды — дети луны, а морские звезды — дети, которые спустились на землю.
Анна завернула подарок в платок и вернула Майклу.
— Спасибо за напоминание о море, Майкл. Отпусти ее, чтобы сохранить ей жизнь, — она усмехнулась. — Когда я была маленькой, я всегда думала, что луна следует за мной.
Он рассмеялся и обнял ее.
— Возможно, так оно и есть.
28 ноября рассвет выдался ясным и теплым. Анна и Мэри тщательно отрепетировали свои роли, так же тщательно, как они готовились к бою. Изучали и отшлифовывали слова и жесты, как некогда пистолеты. Накануне вечером им выдали чистое белье, дабы не смущать благопристойность зрителей. Руки оставались связанными, но с лодыжек сняли кандалы, и Анне было весело оттого, что она снова может передвигаться свободно. Когда женщины пересекли тюремный двор, Анна взглянула на толпу. Сотни зевак собрались на площади: проститутки и добропорядочные леди, торговцы и плантаторы, черные, белые, арабы. Казалось, все население Ямайки и близлежащих островов, собралось у этой узкой дорожки. Они вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть пленниц, кричали, свистели, насмехались. Было брошено несколько наглых предложений, но Анна и Мэри шли молча, опустив головы. Они решили, что бравада на этом этапе только усугубит их положение, и поэтому они мастерски изображали униженных, молчаливых жертв. У края толпы Анна разглядела Майкла. Он подбадривающе улыбался ей. Она старалась не отвечать на его улыбку открыто.
Зал суда был переполнен. Анну и Мэри посадили на скамью подсудимых лицом к длинному низкому столу. Двенадцать мужчин в красных камзолах сурово смотрели на них; их напудренные парики и черные туфли с пряжками были не к месту в этой пыли и жаре. Протоколист призвал всех к порядку.
— Его Превосходительство сэр Николас Лоэс, рыцарь, губернатор Ямайки, присутствующий здесь, в Высоком Суде Адмиралтейства, Сантьяго де ла Вега, 28 ноября седьмого года правления монарха нашего — лорда Георга Первого, милостью Божьей, Великобритании, Франции и Ирландии, короля Ямайки, лорд и защитник веры и религии призывает арестованных к барьеру. Мэри Рид и Анна Бонни, выслушайте, обвинение.
Аудитория подалась вперед, стих даже шепот.
— Вы, Мэри Рид, и вы, Анна Бонни, 1 сентября, в открытом море, находясь на шлюпе без определенного названия, вступив в преступный сговор с Джеком Рэкхэмом, Георгом Фезерстоном, Томасом Эллом, Ричардом Корнером, Джоном Дэвисом, Джоном Хауэлзом, Патриком Карти, Джеймсом Доббинсом и Ноем Харвудом, отправились грабить суда, которые встретятся вам в открытом море. И по злонамеренному замыслу, с помощью силы и оружия у острова Харбор, который находится под юрисдикцией данного суда, вы, нарушив закон, преступно, во враждебной манере атаковали, вступили в бой и захватили семь рыбацких судов и находящихся на них рыбаков.
Анна сидела совершенно спокойно, с опущенной головой, хотя ей хотелось осмотреть зал и судей. Она уловила нетерпеливый жест, посланный Лоэсом клерку. Протоколист набрал воздуха в легкие и продолжил:
— Вы, Мэри Рид, и вы, Анна Бонни, 1 октября у острова Испаньола, который находится под юрисдикцией данного суда, силой и оружием, нарушив закон, преступно атаковали, обстреляли и захватили два торговых шлюпа стоимостью в одну тысячу фунтов в денежных единицах Ямайки.
По залу прошел ропот, и Лоэс призвал к спокойствию.
— Вы, Мэри Рид, и вы, Анна Бонни, 19 октября силой и оружием в открытом море у бухты Порт-Мария, что у острова Ямайка, находящегося под юрисдикцией данного суда, нарушив закон, преступно, во враждебной манере обстреляли, атаковали и захватили некую шхуну без определенного названия, принадлежащую Томасу Спенлоу разграбили ее и унесли имущества на сумму двадцать фунтов в денежных единицах Ямайки
Опять пронесся ропот, требование тишины и глубокий вздох измотанного протоколиста.
— И, наконец, вы, Мэри Рид, и вы, Анна Бонни, 20 октября силой и оружием в открытом море на расстоянии приблизительно одного лье от бухты Драй-Харбор у острова Ямайка, находящегося под юрисдикцией данного суда, преступив закон во враждебной манере захватили и высадились на борт торгового шлюпа «Мэри», принадлежащего Томасу Диллону и как свидетельствует мистер Диллон и все члены его команды, подвергли опасности их жизнь затем разграбили шлюп и присвоили его Ущерб составил триста фунтов в денежных единицах Ямайки.
После того, как протоколист закончил, тишина опять была нарушена, и Лоэс призвал к порядку.
— Миссис Анна Бонни и Мэри Рид, признаете ли вы себя виновными? — гаркнул Лоэс.
Анна рассудительно и четко заговорила, в то время, когда Мэри еще не успела пошевелиться.
