другой, 'приводя в себя'...
Мир перед глазами вспыхнул тысячами сверкающих звездочек. Тошнота и вправду сразу же исчезла. Совсем. В смысле со всем остальным вместе - светом, звуками, запахами.
Я мягко скользнула за грань....
Из дневника Стефана:
Как я и думал, все было плохо. Нет. Не так. ОЧЕНЬ ПЛОХО! И самое отвратительное было то, что вместе со мной была Мари. Беспокойство за мою девочку сводило меня с ума, мешая думать, сбивая и отвлекая. Нет, в первый момент, когда я понял, что с ней все хорошо, я был счастлив. А уж когда она, впервые, сказала, что любит меня....
Я решил, что умер и попал в рай! И тут же осознал, что все это скорее ближе к аду! Нас навестил Ксеронос. Настроен чяртовски серьезно. Протащил нас незамеченными через все посты (хотя, может быть, это лишь он считает, что не замеченными?). И значит, надеяться на друзей смысла нет. Я почти возликовал, когда почувствовал его горло под своими пальцами, но охрана сработала на редкость споро и профессионально. Одного удара сердца не хватило мне, чтобы сломать ему шею....
Один точный удар и я толком и руку-то не чувствую... А тут еще и кандалы! Чтоб его, гада, Гонцы Смерти затрах...
Ну, вы поняли...
В общем, я осознал, как никогда четко и ясно, что Лунастеф больше никогда, по- видимому, не будет являться гарантией моей полной безопасности. Я просто не мог довериться вредной стекляшке. Служившая до этого идеально, она не вошла в норму даже после слияния в обережном кругу, и по-прежнему давала непростительные сбои! А значит и рисковать здоровьем любимой я не могу.
О каких-либо попытках побега, или даже просто сопротивления, придется забыть, пока у ребяток из охраны, взведенные арбалеты в руках. Впрочем, и по дороге к палачу, я не смог найти ни одного предлога или способа, чтобы изменить ситуацию в нашу пользу.
Камера пыток....
Она произвела даже на меня, спокойно относящегося к 'правде жизни', неизгладимое впечатление. Такое разнообразие. Есть даже кое-что новенькое, о чем я только слышал, но до сих пор еще не видел, и уж тем более 'не пробовал' так сказать на собственной шкуре...
Что уж говорить о моей бедной девочке? Она, помню, чуть с ума не сошла, когда застала нас за работой с дохлым вампиром. А тут...
Все это 'великолепие', да для нас с ней...
Дальнейшее меня почти не удивило. Ее толкнули прямо на амбала, что изображает здесь заплечных дел мастера. И конечно же, ее тут же чуть не вывернуло от запаха. До меня лишь слегка долетали его ароматы, но и мой голодный, к слову сказать, желудок, неприятно насторожился, почуяв их. А уж женщина...
Чего я не ожидал, так это того, что эта махина ее ударит. Все-таки она такая маленькая, что просто не могла причинить ему хоть какой-то вред. Я начал движение сразу же, едва увидел короткий замах, отлично понимая, что не успею, но не в силах не попробовать. Он коснулся ее всего на секунду раньше, чем я врезался плечом в его объемистый живот. Не ожидавший от меня подобной прыти, палач сделал несколько шагов назад. Я же, уже будучи на полу, заметил за ним очаг, и уверенно отправил мерзавца точно в цель - одной ногой подсекая его ноги, а второй толкая, придавая направление и ускорение, дабы не пролетел мимо.
Они слишком обалдели. Все же, все произошло практически мгновенно. Раз - и он бьет мою девочку. Два - и я бью его. Три - и он летит в очаг, ударяется головой о бордюр, кость со звучным щелчком трескается, и палач с неестественно вывернутой шеей падает в камин...
Я не стал отслеживать их реакцию. У меня было лишь несколько секунд до того, как они придут в себя, и обрушат на меня свою ярость. Откатившись в сторону, я коснулся девушки, безвольно лежащей на полу, куда гигант уронил ее, сбитый моим нападением. На лице уже наливался синяк, и скула явственно припухла. Ничего себе он ее приложил!
Я даже зарычал от гнева. Если бы толстяк не был уже окончательно мертв (по камере поплыл тошнотный запах горелого мяса и паленого волоса, круто смешанный с дымом от кожаного одеяния), я бы его убил, едва увидел бы что он сотворил с моей дайни. Осторожно призвав свет, я прижал руку к ее лицу, исцеляя. Краем глаза заметил, приближающегося охранника. Дубинка взлетела надо мной, но я даже не подумал убрать руку, чтобы защититься. У нее могут быть повреждены кости....
А я могу и не получить в дальнейшем возможности ей помочь...
Следя, как опускается дубинка, я приготовился к боли, но руки от жуткого синяка, так и не оторвал...
Это было очень больно...
Мария
Я с трудом приходила в себя. Как это не удивительно, но челюсть, и вообще все лицо почти не болело. Я даже подвигала ими, убеждаясь. Руками ощупала себя. Да. Вроде бы все в порядке. Губа, похоже, разбита, а в остальном...
Даже удивительно...
Открыть глаза меня заставили чьи-то пыхтения и стоны. Зрение вернулось не сразу. Несколько секунд я болезненно жмурилась. От резкого света глаза слезились. И лишь потом, проморгавшись, в ужасе заметила, что же происходит вокруг. Двое пыхтящих охранников приковывали Стефана к уже знакомому мне сооружению. На таком он уже висел, когда мы познакомились. Но вот выглядел он не в пример хуже....
Губа разбита, один глаз заплыл, кровь бежит по виску, да и остальное тело покрыто следами бурных побоев. Я даже задохнулась от ужаса. Хотела было броситься на мерзавцев, но от резкого движения все поплыло и я вынужденно осталась на месте, с болью наблюдать, как он с трудом глотает воздух. Хрипло и с перерывами...
- Ну и чего вы добились, мой дорогой? - возмущенный голос первосвященника был резок и неприятен. - Или вы думаете, я не найду больше никого, способного доставить вам массу боли?
- Да пошел ты... - Князь приподнял голову, с трудом фокусируясь на стоящей перед ним худой фигуре, а потом смачно сплюнул, попав кровавой слюной точно в грудь слишком приблизившегося врага.
- Да что ты себе позволяешь? - Его гнев был смешон. Я искренне гордилась своим мужчиной. Даже в таком виде он умудрялся доводить своих врагов до бешенства! - Ты кажется, забыл, кто я?
- Нет, - прохрипел мой герой, - это ты забыл, кто я! Я - твой повелитель! Тебе должно служить мне и повиноваться! А не замышлять интриги и пакости!
- Повиноваться? - аж задохнулся жрец, - Мне? Да я! Я... Я - жрец нашей богини, Мары Прекрасноокой, и в тысячу раз выше тебя!
- Ой - ли? Не слишком ли ты замахнулся? Все же, я ее официальный последний потомок. Даже она меня внуком называет... - он хрипло рассмеялся и вновь сплюнул. На этот раз он и не метился, но жрец нервно отскочил в сторону, что не могло не взывать улыбки у нас на губах.
Трус!
- Это ничего не значит! Я служу ей! Я - ее глас и воля!
- Ну, да... Ну, да... Когда, говоришь, она с тобой в последний раз говорила? - поинтересовался Стефан, устало откидывая голову на деревяшки за спиной. Железные оковы впились в руки и кожа уже
