порядка.
– Мы прострелим кишки любому копу, который попытается войти сюда! – крикнул Убийца Оуни.
Сержант О'Коннел отошел со своими людьми за угол, и двоим полицейским было приказано попытаться проникнуть в дом через черный ход, в то время как остальные перешли улицу на виду у гангстеров, наблюдавших за ними из окна. Сержант О'Коннел подошел к двери и начал перебранку с Мадденом и Смитом, а все бандиты сгрудились поблизости, чтобы послушать, как их главари ругаются с полицией. Окно с задней стороны дома осталось без присмотра, и двое полицейских забрались в дом. Мадден и его головорезы обнаружили их появление только тогда, когда те вломились в комнату и набросились на гангстеров со своими дубинками. Сбитые с толку неожиданным нападением, бандиты растерялись; тем временем сержант О'Коннел и его люди пронеслись через улицу, выбили дверь и вломились в здание. Пятнадцать минут спустя гангстеров в наручниках отнюдь не нежно выволокли на улицу и запихнули в патрульный фургон, который отвез их в участок. Но на следующее утро благосклонный судья прочел Убийце Оуни нотацию, и тот, с обещанием соблюдать порядок шесть месяцев, был отпущен под залог, который составлял 500 долларов, так как он был еще несовершеннолетним. Таннер Смит тоже получил символическое наказание и, как только его отпустили, отправился в городское управление, где добился аудиенции с мэром Уильямом Гейнором и показал ему синяки, полученные во время драки. Он пожаловался, что полиция безо всякой причины напала на него и его друзей, когда они играли в карты. Мэр публично сделал полицейским выговор, и в результате всего этого вышло распоряжение номер 7, которое запрещало полицейским использовать дубинку, если невозможно доказать, что это требовалось для защиты своей жизни. Это распоряжение не оставляло никаких шансов на оправдание полицейскому, если какой- нибудь гражданин, честный или не очень, пожалуется на избиение дубинкой. Ничто не могло бы более эффективно связать руки тех немногих полицейских, которые пытались избавить город от гангстеров; только два года спустя распоряжение было отменено, но за время своего действия оно отлично послужило гангстерам. Преступный мир немало повеселился, когда стало известно о решении мэра, а Таннер Смит какое-то время находился в центре всеобщего внимания и ходил с важным видом, принимая поздравления. Но через несколько месяцев его арестовали за ношение револьвера, а через год, когда его освободили, банды были уже поглощены своими делами. В конце 1914 года Таннер Смит объявил о том, что завязал, и занялся погрузкой и подрядами. Его дела шли хорошо, и жил он явно честно, но в начале 1919 года вернулся к своим старым привычкам и открыл клуб «Маргинал» над салуном, находившимся на Восьмой авеню, 129. Там он и был убит выстрелом в сердце несколько месяцев спустя. Таннер оставил имущества примерно на тысячу долларов.
2
Главными помощниками Оуни Маддена были Эдди Эган, Билл Таммани и Чик Хайланд, никто из них не приобрел большой известности в преступном мире. Таммани был арестован и посажен в Синг-Синг на 15 лет, не успев продемонстрировать своей отваги. Чика Хайланда осудили на 4 года, а Эган пропал из вида после того, как его шеф был арестован. Источники дохода у Маддена были те же, что и у других бандитских главарей, хотя он, кажется, не соперничал с Большим Джеком Зелигом в игорном бизнесе. Оуни жил в основном воровством, грабежом, квартирными кражами, вымогательством и пожертвованиями со стороны нечистоплотных политиков. Он дюжинами наживал себе врагов, поскольку был амбициозным и властным. Его много раз пытались убить, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Это случилось вечером 6 ноября 1912 года, когда Мадден пошел на танцы, устроенные «Объединением Дэйва Хайсона» в танцевальном зале «Арбор», бывшем кабаке «Эльдорадо» на Пятьдесят второй улице, неподалеку от Седьмой авеню. «Объединение Дэйва Хайсона» было всего лишь прикрытием для того, чтобы обойти акцизные законы и воспользоваться положением, по которому продажа спиртного разрешалась в вечернее время на танцах, устраиваемых законной общественной организацией. Каждый из официантов учредил по организации, и они давали танцы по очереди всю зиму.
Веселье было в разгаре, когда в зал вошел Убийца Оуни и направился в середину танцплощадки, где встал, скрестив руки на груди и грозно глядя вокруг. Почти тотчас же музыка прекратилась, женщины начали пробираться к выходу, а мужчины – пятиться к углам, нащупывая оружие. Но Оуни великодушно махнул рукой.
– Давайте веселитесь! – крикнул он. – Я сегодня никого не собираюсь убивать! – Он кивнул Дэйву Хайсону и пожал его дрожащую руку. – Пусть они танцуют, Дэйв, – приказал он. – Я не хочу портить вашу вечеринку!
Затем Оуни вышел на балкон, где сел так, чтобы все видеть. Какое-то время он сидел один, попивая виски и наслаждаясь робкими взглядами женщин и завистливыми взглядами менее известных гангстеров. Вскоре после полуночи на балкон поднялась женщина и села за его столик. Она была прелестна и очаровательно щебетала, явно преклоняясь перед ним, как перед героем. Гангстер так заинтересовался ею и настолько расслабился, что не обратил внимания на мужчин, которые незаметно поднялись наверх один за другим. В конце концов женщина спустилась вниз, и Убийца Оуни лениво посмотрел вниз, на танцплощадку, затем окинул взглядом балкон: с трех сторон его окружали враги, 11 мужчин, которые пристально смотрели на Маддена холодными глазами. Он понял, что они собираются убить его и пристрелят сразу же, едва его рука сделает хоть малейшее движение к карману. Тем не менее, он медленно поднялся на ноги и встретил их лицом к лицу. Убийца Оуни не был трусом.
– Да ладно, ребята! – крикнул он. – Вы никого не пристрелите! Вы хоть кого-нибудь когда-нибудь убивали?
Один из мужчин выругался. Напряжение спало. Револьверы выстрелили, и Убийца Оуни упал, а пока он лежал на полу без сознания, 11 мужчин спокойно спускались по лестнице на улицу; и никто не попытался остановить их. Через некоторое время полицейские протолкались сквозь толпу и отправили гангстера в больницу. Позже детектив спросил его, кто в него стрелял.
– Ничего страшного, – ответил Мадден. – Ребята их найдут. Никого, кроме меня, не касается, кто прислал этих тунеядцев.
Хирурги вытащили из тела гангстера с полдюжины пуль, и через некоторое время он выздоровел. Не прошло и недели после покушения, как трое нападавших были убиты.
Пока раны Маддена заживали, в «Адской кухне» неожиданно появился Малыш Патси, член старой банды «гоферов», проводивший большую часть своего времени на Бродвее и прославившийся в преступном мире тем, что без каких-либо причин избил полицейского. Патси попытался получить власть над бандой, усердно распространяя слух о том, что Мадден изувечен навсегда. Малыш Патси был не просто амбициозен, он еще и таил обиду из-за своей девушки Фреды Хомер, которая прогнала его, заявив, что собирается выйти за Убийцу Оуни замуж или, по крайней мере, жить с ним (а это в преступном мире считалось тем же самым). Малыш Патси нашел несколько последователей среди недовольных членов банды, но не успел он сделать ничего существенного для продвижения своих планов, как Мадден, выйдя из больницы, принял срочные меры для подавления бунта. Только он вернулся в «Адскую кухню», как Малыша Патси чуть ли не до смерти избили свинцовой трубой; в ответ тот с безрассудной смелостью избил нескольких приспешников Маддена. А Томми Романелло, одного из друзей Убийцы Оуни, не только избил, но еще и пырнул ножом и добил выстрелом. Причиной тому была манера Романелло дразнить Патси тем, что Мадден увел у него подругу.
Малыш становился все несносней, и Мадден решил покончить с ним. По «Адской кухне» пошла молва, что Патси – доносчик и осведомитель, и один за другим его сторонники снова переметнулись к Убийце Оуни. И вот тогда пришло время прямых действий. Мадден посовещался с двумя своими лучшими стрелками, Артом Бедлером и Джонни Мак-Ардлом, и приказал им сделать так, чтобы Малыш Патси умолк навсегда. Фреде Хомер было поручено переговорить с Маргарет Эвердин, подругой многих «гоферов», и разработать план того, как заманить Патси в ловушку. В общем, вечером 28 ноября 1914 года Маргарет Эвердин позвонила Малышу и начала ему говорить, что Фреда чахнет по его любви и мечтает помириться с ним.
– Бедная девочка сильно жалеет о том, как она себя вела с тобой, Патси, – говорила Маргарет. – Она очень хочет видеть тебя. Она придет к нам с Вилли, и ты сможешь поговорить с ней.
Была назначена встреча, и незадолго до наступления полуночи Малыш Патси вошел в салун на углу Восьмой авеню и Сорок первой улицы. Он был слишком занят своими мыслями о Фреде Хомер, чтобы заметить троих мужчин, затаившихся в тени на другой стороне улицы, или обратить внимание на то, что
