перепроверены не один раз. СЭКОН тоже заседал дважды и не нашел причин, по которым можно было бы запретить эксперимент.
— Я знаю. Меня это не успокоило.
— И меня тоже, — со вздохом признался Томах. Они невесело улыбнулись друг другу, собираясь расходиться. В отделе уже никого не было, кроме их двоих.
— И все же почему ты так уверен, что Керри и есть Наблюдатель? Я долго ломал голову, пытаясь оправдать твою уверенность. По-моему, его решение о проведении австралийского ТФ-взрыва просто случайность.
Богданов перестал массировать кисти.
— Ты достаточно хорошо знаешь Керри?
— В общем-то да.
— Он способен удивляться?
Томах озадаченно посмотрел в глаза Никиты.
— В каком смысле?
— В прямом. Ты был когда-нибудь свидетелем его удивления по какому-либо поводу?
— Ах, это… конечно, и не один раз.
— А появление “зеркальных перевертышей”, исчезновение грузов и все события с Наблюдателем его не удивили.
Томах подождал несколько минут, пока Богданов ходил в приемную отдела и умывался.
— И только на этом основании ты заподозрил…
— Не только. А тот факт, что на установке на Тритоне не обнаружена “звезда”, лишь подтвердил мое предположение. “Звезду” он мог не оставить по двум причинам: из боязни обнаружить себя или по причине опасности “большого взрыва”.
— Но какова в таком случае его цель?
— Его цель — заставить СЭКОН действовать эффективнее, пристальнее “оглядываться вперед” на последствия действий человечества и думать не только о нуждах человеческой цивилизации, но и о сохранении среды ее обитания.
Томах невольно покачал головой.
— Эти песни о последствиях поются уже больше трех столетий. Но если дела действительно обстоят таким образом, ты рискуешь, как Василий. Ты ведь становишься опасным для Наблюдателя своей информированностью. И он не остановится на предупреждении, он тебя уберет, как свидетеля.
Никита улыбнулся.
— Вполне может случиться. Но обещаю — буду осторожен. К тому же, если он умный Наблюдатель, а он, без сомнения, очень умный, будь спокоен, то, добившись цели, не станет расшифровываться до конца.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Автомат кабинета, повинуясь мысленной команде Богданова, притушил светопанели. Комнату заполнили сумерки. Вдруг в соседней комнате что-то легонько скрипнуло. Томах вздрогнул, не столько от неожиданного звука, сколько от реакции Никиты.
Богданов замер, бесшумно вскочил, скользнул к двери, в его руке оказался “универсал”.
В следующее мгновение дверь отворилась, и на пороге возник Керри Йос. Не обращая внимания на последовавшую немую сцену, он прошел в кабинет и сел лицом к обоим инспекторам.
Томах перевел взгляд с его спокойного лица на пистолет в руке Никиты, и ему стало жутко.
— Вы все слышали, — утвердительно сказал Богданов, переходя на “вы”, продолжая держать Керри на прицеле.
Начальник отдела кивнул.
— Случайно, вы не выключили интерком.
— Значит, наше предположение…
Керри Йос покачал головой.
— Вы даже не представляете, ребята, с кем вы играете в прятки. Подумайте трезво: будь я Наблюдателем, разве я разрешил бы вам сомневаться в себе, разве стал бы раскрываться? Вы бы просто умерли от вполне естественных причин, как Василий, вот и все.
Слишком большие и важные материи затронуты в нашем “осязательном” контакте с Наблюдателем, чтобы он позволил себя раскрыть. А возможностей у него хватает, вы это знаете.
Богданов подумал и опустил пистолет. Керри Йос смотрел на него без улыбки, устало и задумчиво.
— Помните, у меня сгорел пульт? При вас буквально. После этого я обнаружил внутри “звезду Ромашина”. Неужели вы поверили объяснению техника, что я “перепутал” силовой и слаботочный разъемы? Это было предупреждение, ребята. А самое интересное, что тот молодой техник в штате Управления не числится, я проверил. Такие вот пироги.
Томах откашлялся.
— Извини, Керри, мы… в общем, никто не сомневался.
— Неправда, — тихо и твердо сказал Богданов. — Я сомневался, вернее, не то слово — был уверен. Я и сейчас уверен, что вы — Наблюдатель.
Керри Йос продолжал смотреть на него, но взгляд его ушел в себя, словно он решал, что ему делать.
— Да оставь ты пистолет, — буркнул Станислав.
Богданов посмотрел на “универсал”, спрятал его в карман, отошел от двери и сел рядом с Томахом.
Керри почесал шрамик на лбу и слабо улыбнулся.
— Ну и ситуация. Не хватало мне заботиться о вашей охране. Спасибо еще, что вы не сообщили о своих подозрениях в Совет безопасности. И что вы собираетесь делать со мной дальше?
— Ничего, — сказал Богданов, подумал, встал и вышел. Керри посмотрел ему вслед и перевел взгляд на Томаха.
— Извини его, — хмуро сказал тот. — Не знаю, что на него повлияло, обычно он сдержаннее.
— Я его понял. — Начальник отдела закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. — Просто он не увидел другой возможности, прошел мимо, увлекшись цепью совпадений. Разгадка лежит на поверхности, Василий до нее докопался, работая с компьютером: временные парадоксы. И “звезда Ромашина”, и “зеркальные перевертыши”, и ваше путешествие на Красную Книгу связаны с эффектом обратного времени, подумайте над этим на досуге.
Томах подождал немного, кивнул, сказал:
— Ну, я пойду?
Керри Йос не ответил.
Станислав еще немного подождал, на цыпочках вышел из кабинета и перевел дух только на крыше здания. Щеки горели, было стыдно и зябко одновременно, и было жаль Никиту за его необычную ошибку. “Впрочем, почему ошибку? — пришла вдруг мысль. — А если он таки прав? Керри-то не доказал обратного!..”
Полюбовавшись безоблачным фиолетовым шатром неба, Томах вызвал по видео Филиппа:
— Ты уже дома?
— А где мне еще быть? — ответил бывший конструктор.
— Плохо выглядишь. У тебя все в порядке?
— У меня все, а вот ты явно не в своей тарелке. Получил нагоняй от Керри?
— Не в бровь, а в глаз, ясновидец ты наш. Мне просто не спится.
— Мне тоже. Сижу и зачем-то жду вызова, хотя вызова быть не должно, мы предусмотрели все, что могли предусмотреть. Ребята дежурят на полигоне, а я вот… жду.
— Честно говоря, у меня тоже на душе кошки скребут. Эксперимент завтрае в десять по московскому, а у меня “мандраж”, как перед схваткой на татами. Слушай, давай еще раз проверим все на полигоне, прощупаем своими руками.
